Юлия Латынина - Стальной король

Новая порция проката пролетела через валки и заспешила к бобинам. Автоматчик бросился вслед за директором. Он был легче и сильнее Извольского и поэтому не полез на лесенку, а перепрыгнул через метровое препятствие. То ли он никогда не был на меткомбинате, то ли был увлечен азартом, естественным для вооруженного человека, преследующего человека безоружного, а только уже в прыжке он сориентировался и понял, что с той стороны стана- не ровный пол, а глубокая пятиметровая яма.

Киллер извернулся в воздухе и приземлился прямо на вибрирующую ленту проката. Этого не стоило делать. Возможно, автоматчика ввел в заблуждение серый цвет прошедшего через тонны воды металла, — но даже сейчас, в самом конце дорожки, температура листа составляла не меньше восьмисот градусов. Это было в полтора раза меньше прежней температуры сляба. Но это было на сто градусов больше температуры костра, на котором сожгли Коперника. От толчка киллер упал на колени. Его брюки вспыхнули, словно облитые бензином. Киллер дико закричал, но грохот стана заглушил его крики, как только что глушил выстрелы. Киллер попытался спрыгнуть, но не успел. Серая дымящаяся лента въехала под валки, расплющивающие двадцатисантиметровый сляб в тонкую ленту шестнадцати миллиметров толщиной. Крик киллера оборвался.

Его коллега в ужасе бросил автомат и кинулся наутек.

Извольский в яме поднял голову. Выстрелов не было видно. Со всех сторон к яме сбегались рабочие. На огромную бобину вместе со стальным листом наматывалось что-то полужидкое, метров двадцать длиной. Отвратительно пахло горелой человечиной, и с бобины на Извольского упало несколько капель вареной крови.

Извольский попытался подняться, и нога в щиколотке отозвалась острой болью. В голове мелькнула дикая и какая-то совершенно неконгруэнтная мысль: «Интересно, испорчен рулон или нет?»

Потом Извольский согнулся пополам, и утренние блинчики с кофе неудержимо поперли из него наружу.

Вернувшись вечером домой, Денис обнаружил, что в комнате его беззастенчиво и нагло рылись.

Неизвестные воры не прельстились ни телевизором, ни новой японской плитой, ни мешком с сахаром- обычным объектом вожделений обнищавших чернореченцев.

В комнате было перевернуто все — даже подушки разлетелись перьями по деревянному полу. Вряд ли незваные визитеры нашли, что искали, иначе разгром прервался бы на половине. Впрочем, тремястами рублями, лежавшими в верхнем ящике стола, гости не пренебрегли.

Можно было, конечно, предположить, что в комнате рылись бандиты. И что Негатив нарочно взял его с собой на стрелку, чтобы его люди без помех обыскали хату Чижа. Но с другой стороны, такое дело не поручишь первому встречному, а все близкие люди Негатива уехали в Вычугаевку вместе с ним. Кто же, получается, рылся?

Денис рассеянно пнул выпотрошенную, как курица, сумку, и вышел в огород.

Вечернее солнце каталось в небе, как яичный желток на раскаленной сковородке, просторный, сплошь засаженный картошкой огород был окаймлен редкими сливами и яблонями.

За забором сухонькая соседка полола репку.

— Агафья Никитишна! — окликнул ее Денис. Женщина поднялась и некоторое время изучала его недоуменно.

— Это кто? — спросила она. — Неужто Дениска?

— Я самый. Агафья Никитишна, вы давно в огороде?

— Да уж с самого утра, — сказала женщина. — Сейчас сушь такая, — вот, утром поливала, потом…

— Вы не знаете, — перебил Денис, — мать куда ушла?

— А в церковь, сынок.

— Какую? Разве здесь церковь есть?

— А в Ахтарске тамошний директор храм возвел, — с трепетом в голосе объяснила соседка, — вот она и пошла свечку за Вадика ставить. Все тебе хотела сказать, а ты, вишь, дома не ночевал.

— И когда она уехала?

— А автобус-то в восемь утра ходит, а обратный в девять вечера, вот она и уехала.

— А пока ее не было, к нам домой кто-нибудь приходил?

— Да вроде кто-то толокся, большой такой, черный…

— Один?

— Один.

— Вы его не знаете?

— Да я его и не рассматривала, — сказала соседка.

Денис подумал.

— А скажите, — спросил он, — когда этот человек приходил, Жулик лаял?

— Да нет, — покачала головой Агафья, — так, гавкнул пару раз и примолк. Он у вас вообще-то брехуний. Но отходчивый.

Денис кивнул и пошел с огорода.

Темно-зеленый «мерс» Дениса Черяги выехал на площадь перед «Чернореченсксоцбанком». Площадь была пуста и усыпана мелким невзрачным сором, среди которого время от времени попадалась пестрая обертка от «Сникерса» или «Баунти». Среди бычков и битых бутылок «Сникерс» смотрелся как Снегурочка среди бомжей. У людей, собиравшихся на площади, не было денег на «Сникерсы», и можно было быть уверенными, что пеструю заграничную обертку бросили люди или из банка, или из мэрии.

Черяга справился у охранника и узнал, что зампред банка Иннокентий Стариков сегодня на работе не появлялся. Дома Кеши опять-таки не было, и сотовый телефон его прилежно информировал о том, что абонент находится вне зоны приема сигнала. Очень может быть, что Кеша вообще уехал из Чернореченска.

Черяга завел двигатель, включил заднюю передачу и медленно тронулся с площади. Он ехал в направлении загородного пансионата «Квадратное», того самого, в котором в ночь накануне убийства веселился его брат.

Дорога быстро выскочила из города и полетела вдоль подсыхающей от ливня степи.

Черяга ехал очень медленно, внимательно вглядываясь в следы на обочине.

От большой засухи, случившейся в этом году, степь была высушена и вытоптана, желтые былинки торчали не больше чем на десять сантиметров от поверхности почвы, и даже внезапный ливень, хлынувший третьего дня, уже впитался в землю без остатка.

Километрах в пяти за городом Черяга внезапно притормозил.

Грунтовая дорога в этом месте сворачивала к старой шахте. Шахта «Ударник» была заброшена еще в тридцатых годах: пласт скоро кончился, шахта оказалась неудачной. Начальство Чернолага приспособило дырку в земле под общую могилу, и с тех пор и до нынешнего времени «Ударник» пользовался жуткой славой. Денис помнил, как вместе с мальчишками ходил к шахте ночью, чтобы побеседовать с мертвецами.

Дорога к шахте давно заросла и мало чем отличалась от окружающей степи: и вот на этой-то заросшей дороге Денис ясно различил глубоко врезавшиеся в почву следы грузовика.

Денис съехал в степь и медленно покатился на приличном расстоянии от старой дороги, время от времени выходя и изучая следы.

Грузовик был небольшой, явно «Газон», и проезжал по степи дважды и оба раза- во время дождя или сразу после. Если грузовик чего-то и вез к шахте, то было это не особенно тяжелым — следы туда и обратно впечатались в почву с примерно равной силой. При выезде на дорогу грузовик забуксовал, и под него подложили несколько досок, но потом доски кто-то забрал.