Татьяна Полякова - Предчувствия ее не обманули

Лаврушин стал просматривать картины в углу, а я мысленно чертыхнулась. Картину он нашел, поставил на мольберт, и я глухо простонала. Белые столбы забора, покосившиеся ворота, а в глубине двухэтажный дом, освещенный луной. Не хватает только уханья филина да волчьего воя. Картина, как на грех, художнику удалась, от нее шел мороз по коже. Несмотря на некоторую стилизацию в духе русских народных сказок, узнать Женькино наследство было легче легкого. Подружка слабо пискнула, нащупала рукой стул и без сил плюхнулась на него. Стул под ней заскрипел, и Женька перевела на меня взгляд, полный отчаяния.

– И чем этот домик знаменит? – выдавив из себя усмешку, спросила я.

– Если верить местным, он битком набит сокровищами, а сторожит их привидение. Весьма злобное, надо сказать. Потому что опять же, если верить легендам, люди из этого дома исчезают в неизвестном направлении.

– И кто конкретно исчез? – молвила я, тоже ощутив настоятельную потребность присесть. Как известно, скверным новостям лучше внимать с комфортом.

– Это же сказки, – понаблюдав за нами, ухмыльнулся Лаврушин. – Местный фольклор. Хотя, может, и вправду давным-давно кто-то из обитателей дома исчез. Дом-то старый, говорят, ему полтора века. За это время много чего могло произойти.

– Это точно, – буркнула я.

– И хозяева, бывшие хозяева, были люди немного странные. Держались особняком, что и дало повод напридумывать всякой ерунды.

– А сокровища? Они в доме откуда, по мнению местных? – я нашла в себе силы задать очередной вопрос.

– Была какая-то запутанная история… А дом весьма колоритный. Я как-то ночью с рыбалки возвращался и шел мимо. Не поверите, струхнул, увидев его. Чувствовалось в нем что-то такое… точно дом и не дом вовсе, а живое существо. Вот и решил написать картину.

– Она вам удалась, – кивнула я.

– Ну, так ведь талант, как известно, не пропьешь, а я к тому же непьющий. – Тут он посмотрел на мою подругу и спросил заботливо: – Что с вами?

– У нее эстетический шок. Натура впечатлительная… – ответила я, сообразив, что от Женьки ответа не дождешься.

– Может, воды? – предложил Лаврушин.

– Лучше водки, – пробубнила Женька.

– Она шутит, – сказала я, видя замешательство художника. – Спасибо вам большое за содержательный рассказ. У вас есть электронная почта? Мы перешлем вам текст интервью.

Лаврушин нацарапал адрес на листе бумаги, я подхватила Женьку, которая пребывала в состоянии легкого транса, и мы, ведомые Лаврушиным, вскоре оказались возле калитки. Где и простились. Отойдя от дома на приличное расстояние, чтобы хозяева нас не видели, я встряхнула Женьку.

– Очнись.

– Я так и знала, – жалобно заявила она. – Немедленно, слышишь, немедленно уезжаем отсюда. Не хватает мне только исчезнуть в каком-то дурацком доме. – При этих словах Женька живенько припустилась по тропинке, и я едва догнала ее.

– Дурища суеверная, вот ты кто.

– Хоть горшком меня назови, – отмахнулась Женька.

– Да что за наказание, – всплеснула я руками. – Женя, никаких привидений не существует. И люди просто так не пропадают.

– Ты же слышала, что он сказал. Дом – живое существо. Он их, это, пожирает…

– Такое встретишь разве что у Стивена Кинга. Тебе, как журналистке, следует бороться с людскими суевериями.

– Анфиса, – взмолилась она. – Неужто ты будешь ночевать в этом доме? После того, что мы узнали?

– А что мы узнали? Местные считают место нехорошим? Дом на отшибе, хозяйка нелюдимая – и вот тебе очередная легенда. Нет, я не могу поверить, что ты это серьезно…

– А я могу, – нахмурилась Женька. – Люди просто так говорить не станут. И он мне сразу не понравился… одна заколоченная комната чего стоит.

Мы вышли к реке, Женька устроилась на пригорке, зябко поеживаясь и глядя на воду. Мне стало ясно, что возвращаться в дом она попросту боится. Вздохнув, я устроилась рядом.

– Давай рассуждать как разумные люди, – предложила я. – У нас уже были встречи с привидениями. Так? И лешие нам встречались, и прочая нечисть. И что? Стоило немного покопаться в фактах, и выяснялось, что к бесовщине это никакого отношения не имеет, просто за всем стояли люди, которые умело использовали суеверия в корыстных целях. Скажешь, нет?

Женька потерла нос, потомилась и взглянула на меня с надеждой, но все-таки заупрямилась:

– Сейчас совсем другое дело.

– С чего вдруг другое? Просто нам пока мало что известно. Кстати, тебя не интересует, что это за сокровища, о которых говорил Лаврушин? – я решила воздействовать на Женькину жадность. Попытка удалась. Подруга нахмурилась еще больше, нос почесала интенсивнее и наконец произнесла:

– Сокровища меня очень даже интересуют. Слушай, а если мы их в доме найдем, имеем право себе оставить или нам только премия полагается в двадцать пять процентов?

– По-моему, имеем. Хотя точно не скажу. Давай сначала найдем что-нибудь, а потом выясним.

– Хорошо. Будем искать. А как?

– Ну… осмотрим дом… – начала я фантазировать. – Поговорим с местными. У твоего дяди в кабинете полно бумаг, надо их просмотреть, вдруг там есть что-то интересное.

– Сейчас начнем просматривать?

– Можно и завтра.

– А ночевать будем у соседки, – подхватила Женька.

– Знаешь что, пожалуй, нам в самом деле лучше уехать. С тобой никаких нервов не хватит. Пусть сокровища ищут новые хозяева дома. – Тут я ахнула от неожиданно пришедшей в голову догадки, а Женька вытаращила глаза. Одна и та же мысль одновременно явилась нам обеим. – Ну, конечно, – простонала я. – Вот и разгадка странного поведения покупателей. Они уверены, что сокровища не пустые россказни, за всем этим что-то есть. Оттого мнимая Руднева и предлагала взять дом в аренду до заключения сделки. За это время она надеялась найти сокровища.

– Анфиса, я не перестаю поражаться людскому коварству, – возмутилась подруга. – Это же грабеж чистой воды! Идем. Надо немедленно начать поиски. – Женька вскочила и решительно направилась к дому, а я с облегчением вздохнула. Пусть лучше занимается поисками клада, чем боится дурацких привидений.

По мере приближения к родовому гнезду Женькин энтузиазм стал заметно ослабевать. Когда я увидела дом в глубине парка, признаться, нечто похожее на тихий ужас и меня посетило. Вроде бы дом как дом, а на душе кошки скребут, когда на него смотришь. Должно быть, кошки скребли не только у нас с Женькой и у художника Лаврушина, оттого место и получило статус «нехорошего». Надо в истории села покопаться, наверняка с этим местом что-то связано…

– Вот что хочешь со мной делай, а здесь нечисто, – изрекла Женька, входя в калитку. Данное замечание я решила проигнорировать.

Мы поднимались на крыльцо, когда я заметила на ступеньке листок бумаги, прижатый для верности камнем. Женька его тоже заметила.