Владимир Колычев - Сыщик и вор — братья навек

Коготь Жене был по нраву. За все то малое время, что они были с ним в дороге, он научился понимать его с полуслова. И даже взгляды научился его читать. И сейчас, только Женя посмотрел на него, он понимающе кивнул.

Не зря Скрипач за девку подписался. По кайфу она ему. И не надо им мешать. Он понял все верно. А потому потихоньку свалил.

— Спасибо вам! — поблагодарила его красотка. — Вот уж прилипли, гады…

— Нельзя быть такой красивой и одной… Женя уже хотел ее. Он не он будет, если не затащит ее в постель.

— Так уж получилось… А вы скрипач? Она посмотрела на его скрипку. Ну да, конечно, он скрипач… Она немного не так все поняла.

— Как видите…

— А чего они вас так испугались?

— А вон тот молодой человек, — он кивнул вслед удаляющемуся Когтю, — берет у меня уроки…

— Он что, тоже на скрипке играет? — с сомнением посмотрела на него девушка.

— И даже поет… Как вас зовут?

— Ой, ну, конечно, нам надо было сразу и познакомиться, — красавица еще раз одарила его признательным взглядом. — Я — Таня. А как вас?

— Евгений.

— Вот мы и знакомы… Вы проводите меня до трамвая?

— А я вас домой на такси отвезу. Вы не возражаете? Она не возражала.

Таня ему нравилась. Красивая — это одно. Но красавицу найти не проблема. Заплати «стольник» проститутке и крути с ней любовь без всяких проблем. Да только проститутки — это вульгарно и пошло. А в Тане сохранилась чистота не искушенной жизнью женщины. Девятнадцать лет ей, а выглядела она как четырнадцатилетняя девчонка, о мужчинах знавшая лишь понаслышке. Но скоро Женя убедился в обратном.

Вечером они посидели в ресторане. Потом поехали к ней домой. Жила она в однокомнатной квартире на краю города. Снимала вподнаем. К себе она его впускать не очень-то хотела. Но он настоял. А потом оказалось, что ломалась она чисто из приличия. Он прихватил с собой бутылку шампанского. Не успели они ее выпить, как оказались в постели. А там она показала себя во всей своей красе.

В постели ей не было равных. Она не знала устали и все умела. Ему с ней было хорошо. И всегда мало. Он не мог насытиться ее любовью и молодым податливым телом. Целых два дня они никуда не выходили. Короткий сон, секс, обед, сон, секс… И так могло продолжаться до бесконечности. Но вот беда, холодильник у Тани был не резиновый. За два дня съели все, что можно. А выходить из квартиры никуда не хотелось. Но пришлось. Он повел ее в ресторан, в «Большой Урал». Она не хотела туда ехать, но он настоял. Она послушалась. Она вообще была послушная девочка.

На кармане у него оставался «кусок» с половиной. Гуляй, не хочу… Официант не успевал подавать блюда. И икорочка, и осетринка, и шампанское рекой лилось.

Он уже слегка опьянел, когда за их стол внаглую подсел какой-то «обмороженный». Он сел боком к нему и впился в Таню тяжелым взглядом. На Женю он даже не посмотрел.

— Ты чего это, коза, от стада отбиваешься? — с блатным выговором спросил он.

Голос Жене показался знакомым. Да, урода этого он где-то видел. И вспомнил, где…

— Ну ты чего, Мишаня? — испуганно смотрела на него Таня. — Я выходной себе взяла…

— А кто разрешил?

— Вот это не твое дело, — отрезал Женя. — Вали отсюда, Машаня…

— Машаня? — взвился наглец и обернулся к Жене.

И тут же вся его спесь слетела с него, как последняя листва с дерева под холодным ноябрьским ветром. В глазах появились испуг и растерянность. Он узнал Скрипача.

— Сдерни отсюда, Машаня, пока снова на шершавого не намотали…

«Борзый» сделался вдруг белее мела и поспешил исполнить его приказание.

— Женя, почему тебя все боятся? — удивленно посмотрела на него Таня.

Она сунула в рот сигарету, поднесла к ней зажигалку. Ее руки едва заметно дрожали.

— Да сам не знаю, — усмехнулся он краешком губ. — А чего это к тебе Машаня приставала?

— Не Машаня, а Мишаня… И не приставала…

— Хорошо, пусть будет так…

Не объяснять же, что этот козел самый настоящий «петушара» с шестилетним стажем. За изнасилование он срок мотал. К ним на зону с «малолетки» попал. «Опустили» его еще там. К касте «неприкасаемых» он принадлежал. На него даже смотреть западло было. Но Женя его помнил. Один раз увидел и запомнил. Память на лица у него была исключительная.

Вот оно, значит, как бывает. На зоне этот «дырявый» языком унитазы вылизывал, а здесь делового из себя корчит. Нате вам, пуп земли в кабак закатил…

— Так чего он от тебя хотел?

— Да так, ничего. — Таня покраснела и отвела в сторону взгляд.

Что ж, каждый человек имеет право на свою маленькую тайну. Все равно когда-нибудь тайное становится явным. И это «когда-нибудь» случилось этим же вечером.

Везло ему с Таней на приключения.

Из кабака они вышли в начале двенадцатого ночи. На тротуаре перед остановкой такси было пустынно. Только два каких-то крепыша стояли. Явно кого-то поджидали. И не кого-то, а его. Только он попал в их поле зрения, они направились к нему. Рука скользнула в карман пиджака.

Но крепышам нужен был не он, а Таня.

— Ну что, сучка, допрыгалась? — грубо спросил ее один из них.

И снова на Женю ноль внимания. Как будто его и нет.

— А что такое? — с вызовом спросила она.

— Ты кента нашего трипаком наградила… Два стольника с тебя…

— Даты гонишь!.. — протянула она. — Я чистая…

Вот тебе и Таня! Атакой тихоней казалась!

Крепыш без размаха влепил ей пощечину. Она подалась назад, но удержалась на ногах, повиснув на руке у Жени.

Женя обо всем догадался. Таня — всего-навсего обычная проститутка. По ресторанам шляется, передком на жизнь себе зарабатывает. И неплохо зарабатывает. Квартиру снимает, мебель приличная, холодильник полный. С Женей она провела три ночи. И все забесплатно. Может, влюбилась в него? Все ведь может быть. Проститутка — она ведь тоже человек, хоть и низшей категории. А в Женю влюбиться можно, он знал это…

На работу Таня из-за него не выходила. Нарвалась на Машаню, на сутенера своего. Вот, стало быть, куда пидор этот подался… А теперь вот разборки с клиентами. Не может быть, чтобы у нее трипак был. Он же через три дня как раз и проявляется. А у него с конца не капает.

Может быть, Таня и заслужила подобное обращение. Только вот он не заслужил того, чтобы его девушку били прямо у него на глазах. Шлюха она или нет, это сейчас не имеет никакого значения. Его оскорбили. А оскорблений он не прощает.

— Я отстегну за нее, — хищно прошипел Женя.

— А тебя, козел, никто не спрашивает… Это были последние слова в жизни крепыша.

Женя вынул «перо» и сделал молниеносный выпад. Выскочившее жало «лисички» вошло прямо ему в сердце. Его кент среагировал мгновенно. Он отскочил в сторону. В его руке также появилась «пика».

Он кинулся на Женю, но тут же получил отпор. Острое лезвие сделало глубокую отметину на его щеке. Этого хватило, чтобы он понял, с кем имеет дело. Ему только и оставалось, что рвать когти. Так он и поступил.