Галина Романова - Блудница поневоле

Но человекообразный не был маньяком. Закончив с избиением, он медленно снял с рук черные кожаные перчатки и, брезгливо отшвырнув их в сторону, обронил свысока:

— Теперь, я думаю, ты будешь умницей!

— А я и дурой не была… — позволила она себе не согласиться и тут же пожалела — звонкая пощечина звучно отпечаталась на ее щеке.

— Еще хочешь?! — поинтересовался он, склонившись почти к самому ее лицу.

— Я думаю, хватит, — просипела Милочка и сплюнула себе под ноги солоноватую влагу. — Мне можно задать вопрос?

— Валяй, — человекообразный вальяжно развалился на единственной табуретке, где до этого восседал Михан, и, уложив руки-кувалды на колени, улыбнулся. — Спрашивай, разрешаю…

— Если я правильно понимаю, то экзекуция была генеральной репетицией?! — выпалила на одном дыхании она.

— Соображаешь! Восхищен, если честно… Ты права. Тебе дали понять, что может быть, если… — он сделал многозначительную паузу.

— Если что?..

— Если ты будешь несговорчивой. Только я не буду столь гуманен, как сейчас…

— Мое разбитое лицо — это проявление твоей гуманности?! — едва не задохнулась от возмущения Милочка.

— Оно почти в порядке. Но разговор сейчас не об этом… Ты должна уяснить себе: если ты огорчишь нашего хозяина и не ответишь на интересующие его вопросы, то твое положение будет весьма плачевным. Весьма… И то, что я сделал с тобой сейчас, покажется тебе приятным развлечением…

— Я буду послушной, — пообещала она, мысленно посылая его ко всем чертям ада. — Не стоило так напрягаться.

— Это, так сказать, меры предосторожности, — он встал и, сделав знак своим напарникам, пошел к выходу. На пороге он на минуту притормозил. — Ты отдыхай пока… Время у тебя еще есть.

Дверь жутко лязгнула и захлопнулась, оставив ее в полнейшем одиночестве. Несколько минут она провела совершенно без движения. Оперевшись о бетонную стену, Милочка смотрела невидящими глазами перед собой и пыталась напрячь свои извилины. И по мере того, как длился этот процесс, ей становилось все хуже и хуже.

По всему выходило, что эти парни считают ее основополагающим звеном в цепи последних событий. Но намерения их куда более серьезны, нежели у Макса и его друга Сереги. То, как обстоятельно они провели вступительную часть своих показательных выступлений, наводило на мысль, что вырваться из их лап живой ей вряд ли удастся.

— А посему выходит — надо отсюда выбираться, — прошептала Милочка и сделала пробный шажок в сторону двери.

Тело ныло непереносимо. Ноги едва слушались, пока она пробиралась к выходу. О синяках на лице она старалась не думать, по крайней мере пока, чтобы не прийти в отчаяние.

Опираясь правой рукой о стену, Милочка обогнула верстак и застыла у железной двери. Сомневаться не приходилось — открыть ей ее не удастся. Капитально сработанная из толстого металла, дверь имела пару хитроумных запоров, которые ей, имей она даже ключ, вряд ли бы удалось открыть. Подергав за ручку и убедившись в надежности замков, она осторожно двинулась дальше.

Большая часть помещения пустовала. Картонные коробки, которыми был завален один из углов, при тщательном осмотре оказались набитыми соломой, а кое-какие — старыми промасленными тряпками. Поблуждав вдоль стен, Милочка остановилась у странного нагромождения, заботливо укрытого со всех сторон брезентом, и осторожно заглянула внутрь. К ее изумлению и радости, это нагромождение оказалось грузовым автомобилем, в марках которых она почти не разбиралась. Но обрадовала ее не столько обнаруженная после тщательного осмотра непочатая пачка сигарет, хотя курить хотелось смертельно, а то, что наличие здесь машины указывало на тот факт, что где-то должны быть и ворота, через которые этот автомобиль был сюда доставлен.

Милочка возобновила свое путешествие по ангару и вскоре пришла к выводу, что если эти ворота и существуют, то они не где-нибудь, а за кузовом этой самой машины. Стояла она вплотную к стене, и разглядеть что-либо в царящем полумраке, тем более начинающими заплывать глазами, было очень сложно. Поэтому Милочка приподняла край брезента, опустилась на четвереньки и принялась осторожно пролезать между задними колесами.

Вскоре руки ее нащупали холодную металлическую поверхность. Более того, изогнувшись непонятно под каким углом, она прильнула к малюсенькому отверстию в гаражных воротах, из которого несло уличной прохладой, и ее глаз уловил мерцание уличных фонарей.

«Боже мой!!! Где-то рядом люди!!! — лихорадочно засуетились в мозгу мысли. — Надо позвать на помощь!!!»

«Давай, давай! — тут же охладил ее пыл внутренний голосок. — Только кто быстрее подоспеет? Помощь или те, кто тебя сюда привез?!»

Поразмыслив немного и взвесив все «за» и «против», она решила с воплями подождать. В конце концов, нет никакой гарантии, что ее услышат, а вот привлечь внимание своих мучителей она запросто может. Она устроилась поудобнее и достала из кармана заимствованную пачку сигарет с зажигалкой. Втянув носом воздух на наличие паров бензина и не обнаружив оных, Милочка закурила. Дым она аккуратно выпускала все в ту же дырочку, оставленную ей на радость незадачливым сварщиком.

Любимое занятие, определяемое большинством как вредная привычка, сделало свое дело — Милочка понемногу успокоилась. В конце концов удавалось же ей до сего времени оставаться в живых, глядишь, и на этот раз фортуна будет к ней благосклонна. Паниковать и мучиться от неизвестности было ей несвойственно, поэтому она свернулась клубочком на том же самом месте, где сидела, и через несколько минут провалилась в спасительную полудрему.

В чувство ее привел страшный грохот.

Открыв глаза и не поняв спросонья, где находится, Милочка попыталась вскочить и тут же присела от боли, ударившись обо что-то твердое над самой головой. Когда дыхание ее понемногу восстановилось, ей удалось вспомнить, где она и как здесь оказалась.

Осторожно приподняв край брезента, она выглянула наружу. Помещение по-прежнему пустовало. Но грохот, который разбудил ее, не прекращался. По всему выходило, что звуки шли из-за той самой двери, за которой не так давно скрылись ее мучители.

Выбравшись на четвереньках из своего укрытия, Милочка, охая от боли в затекших ногах, подбежала к двери и приложила ухо к металлической поверхности.

И в тот же самый момент страшной силы треск ударил по барабанным перепонкам.

— Ой, мамочки! — пискнула она и ретировалась обратно.

Забившись в самый дальний угол под машиной, она сжалась клубочком и принялась молиться. Она вовсе не была верующей, отнюдь! Но когда в нескольких метрах от тебя разворачиваются военные действия с применением различного огнестрельного оружия, то впору вспоминать всех святых.