Галина Романова - В любви брода нет

— Вот с этого места давайте поподробнее, — попросил Назаров, почти уверенный в том, что Эдика уже как сутки нет в живых. — Что вам показалось в нем странным?

— Он не входил в подъезд! Я же всех вижу, вы не думайте… — Назаров ничего и не думал, он был почти уверен в правдивости ее слов. — Я варю кашу, значит. Вижу, из-за угла мужчина вывернул — не наш жилец, это точно. Я всех в доме знаю почти поименно. Вошел в крайний подъезд. И все… Потом слышу, кто-то спускается со второго этажа. У нас в подъезде, как на сцене Большого театра, слышимость такая, что можно уловить, как спичку кто-то уронит. Спустился кто-то, и следом раздался звонок в Эдькину дверь. У него звонок такой пронзительный, противный. Жэк устанавливал, продешевил. Посетитель зашел, и все… Потом у меня Витюша закапризничал, и я не слышала, как этот человек вышел. Я старалась у окна держаться, а из подъезда так никто и не вышел.

— А вы могли его просмотреть?

— Да, был один момент. Я сыночку как раз попку в ванной мыла. Но это заняло минуты три, не больше. Мог тот человек в это время проскочить. Запросто мог. Только странно как-то…

— Что именно? — спросил Назаров, по ходу соображая, кому и куда следует позвонить, если в квартире Шершнева он обнаружит труп.

— Ну, во-первых, этот посетитель спустился сверху. Почему?

— Ну, может, это кто из соседей.

— Может, а тот мужик, что в крайний подъезд заходил?

— А что с ним не так?

— Ну вышел-то он из соседнего подъезда! Как это может быть?

Быть это могло по-разному. И странного тут Назаров ничего не углядел. Ни в том, что человека этого она видела входящим в один подъезд, а выходящим из другого. Ни в том, что посетитель к Эдику пришел откуда-то сверху, а не с улицы. Это мог быть и не посетитель вовсе, а человек, попросивший у Эдика прикурить, скажем. И тот мужчина, что вызвал столько подозрений у бдительной Марины, мог просто искать кого-то или был распространителем дешевой польской парфюмерии. Нет, это все казалось ему не столь существенным, но вот незапертая дверь… Это было уже много хуже. Если только Эдик не имел обыкновения иногда забывать ее запирать.

Как оказалось, не имел.

Они вошли в квартиру, которую Шершнев снимал под офис, вместе с Мариной. Уже с порога, по приторной затхлости, шибанувшей в нос, Назаров понял, что в квартире труп. Он велел женщине оставаться у порога, а сам прошел в тесную комнатку.

Эдик лежал под столом. От входа в комнату его не было бы видно, если бы не его ботинки. Сорок третий, навскидку определил Назаров и с тяжелым сердцем заглянул под стол.

За свою милицейскую практику Назаров трупов навидался не счесть, поэтому сразу понял, что Эдик умер не сегодня и не сам. С левой стороны груди на свитере расползлось темное пятно, да и под телом лужа натекла приличная.

Скорее всего, колотая рана, подумал он отстраненно. Быстро оглядел комнату и вышел в прихожую, где его ждала опечаленная Марина. Возможно, парень ей нравился, и она не просто так каждый вечер ждала, когда тот выйдет и помашет ей приветливо рукой. Как бы то ни было, но ее наблюдательность могла сослужить операм неплохую службу. Вспомнив о бывших собратьях по оружию, Назаров озадаченно покосился на нее.

— Телефон у вас в квартире есть?

— Нету. Так у Эдьки же есть. А что случилось?! Он… Он там??? — И она приложила руку к открытому рту, боясь закричать. — Он…

— Его убили, Марина. Нужно позвонить в милицию, чтобы приехали, забрали тело, все запротоколировали. Телефона, значит, нет… Придется звонить с его. Вы идите пока к себе, вас потом позовут.

Он выпроводил Марину, прикрыл за ней дверь и снова вернулся в комнату, стараясь излишне не следить. Достал из кармана носовой платок и только прицелился, как бы его поудобнее пристроить на трубке, чтобы, не дай бог, не уничтожить возможные отпечатки, как телефон пронзительно взвизгнул.

— Алло! — тихо обронил Назаров, обмотав трубку носовым платком и держа ее двумя пальцами подальше от себя.

— Эдька, стервец такой! — раздался в трубке возмущенный мужской рокот. — Ты чего на звонки не отвечаешь второй день?! Обиделся на мать?! Бессовестный! Ты же обещал приехать ночевать вчера, а сам в своей конуре опять остался!..

— Извините, это не Эдуард, — обронил задумчиво Назаров, совершенно не представляя, что он будет говорить дальше.

— Да? А где он? — возмутился еще больше мужчина, по всей видимости Шершнев-старший.

— Его здесь нет… пока, — соврал Сан Саныч и тут же сказал малодушно: — Как только появится, он вам немедленно позвонит.

— Ладно, — не стал углубляться в скандал отец Эдика и дал отбой.

Теперь следовало позвонить куда следует. Назаров набрал номер своей дежурной части и оповестил Виталика о находке. Тот долго сокрушался, о чем-то с кем-то советовался, а потом вдруг выдал ему номер совсем другого РОВД. Того самого, в чьем ведомстве находится этот район, и того самого, где когда-то служил Назаров.

— Звони туда, Сан Саныч. Нам своих бед под завязку. Да и напрягов лишних не нужно.

— Это кто так придумал? Ты, что ли… — хмуро поинтересовался Назаров, будучи уверен в том, что районной беды быть не может, она если есть, то одна на всех.

Но спорить не стал. Хотя Виталик и сослался на майора, зама по кадрам. Какое-то время Сан Саныч собирался с силами, а потом набрал все-таки номер своего бывшего начальника. Он знал его наизусть, и помнил все эти десять лет, и знал также, что тот по-прежнему занимает свой пост, хотя и всерьез поговаривает об уходе на пенсию.

— Коротков, слушаю, — скороговоркой выдал его бывший шеф.

— Здрассте, Игорь Леонидович, — поздоровался Назаров и вдруг так разволновался, что руки у него задрожали.

— Здрассте, а кто это?

— Назаров, Игорь Леонидович.

— Постой-ка… Это какой такой Назаров? Саня? Ты, что ли, или я ошибаюсь?! — Коротков стукнул по столу и чуть слышно чертыхнулся, это у него манера была такая. — Ты чего это столько лет спустя вдруг звонишь мне на прямой, случилось, что ли, чего?

— Случилось, Игорь Леонидович. — Назаров прокашлялся и уже своим обычным, твердым голосом доложил: — Труп тут у вас, Игорь Леонидович. На Верхней Нагорной. Подозреваю убийство, но криминалисты точнее определят. Так что оперативников бы сюда.

— Постой-ка, Саня! — воскликнул Коротков с присущей ему болезненной интонацией. — При чем тут наш труп, если обнаружил его ты?! Ты обнаружил, ты и… Черт знает что происходит!!! На Нагорной, говоришь? А ты-то там каким боком? Это же не твой район! Ты же, я слышал, по-прежнему в участковых. Или я что-то путаю?

— Нет, все так, Игорь Леонидович. Только вопросы у меня были к вашему парню, ныне покойному. Одна моя старушка имела с ним дело, вот я к нему и приперся…

— Аферист, что ли?