Галина Романова - Дожить до утра

— И из-за них столько зла кругом, — подхватил он ее мысль. — Виктор вон, лелея светлую мечту о больших бабках, и брата замочил, и отца моего, и в ящик сыграл, не сумев разыскать этот злополучный клад.

— Как же ты все-таки сумел расколоть его? Ты же так был ему предан, — решила заехать с другого бока Ксюша, раз уж он сам заговорил об этом.

— Попробуй разберись, кто прав, а кто виноват. Он мне с четырнадцати лет и отца и мать заменил. И работу давал, и с голоду подохнуть не позволил. Но кровь родная, от нее ведь никуда не денешься. Когда указал на тебя, как на убийцу отца моего, у меня крыша съехала напрочь. Думал, уничтожу гадину! Потом письмо твое получил, и тут такое со мной началось! В душе все перевернулось. Кому из вас верить — не знаю. Я тебя и в подвал этот не собирался толкать. Что меня дернуло, черт его знает? И жалко тебя было… Видно, бог все-таки есть.

— Ты о чем?

— Когда Сашка мента твоего метелил, я пошел по дому бродить. Ну и ваш разговор с Виктором подслушал.

— Это где он об отце твоем говорил? — понимающе кивнула Ксения.

— Да… Решение пришло как-то само собой, но… Я никогда не думал, что так тяжело выстрелить в человека.

Димка надолго замолчал, покручивая нетронутый бокал с вином. Ксюша была приятно удивлена тем, что мальчик пошел не в отца. Спиртное отвергал напрочь, мог позволить себе лишь немного пива. А о наркотиках при нем не стоило даже заговаривать. Кто же знал, что, перешагнув все эти пороки, он обагрит руки кровью?

— Что теперь? Как дальше жить? — задал он вопрос, не адресованный никому.

— Не переживай… Все будет хорошо. Ты же сам сказал: я теперь обеспеченная женщина и все такое… А тебе, можно сказать, жизнью обязана, и своей, и своего мужчины. Не переживай, друг. Что-нибудь придумаем…

Закончив на этой оптимистичной ноте их вечернюю посиделку, Ксения смахнула грязные тарелки в раковину. Оставила остатки угощения соседям, приложив к ним соответствующую записку с благословением на вкушение трапезы. И, чмокнув в лоб озадаченного столь поспешными сборами Димку, выпорхнула из квартиры.

Такси она поймала почти сразу. Стоило ей только выйти из проходного двора и призывно взмахнуть рукой, как новехонькая «Волга» приветливо распахнула перед ней переднюю дверь. Район, правда, водителя немного обескуражил, но обещанная мзда его воодушевила, и недолго думая он повез Ксению за город.

Прошло ровно два месяца с той кошмарной ночи. Два насыщенных событиями и эмоциями месяца. Все закрутилось, завертелось, пришло в движение вокруг нее, возвращая ее к прежней жизни, к прежнему кругу общения, к утраченным когда-то чувствам. Единственное, что никак пока не выходило, это наладить контакт с подругами.

Перво-наперво на нее взъярилась Милка. Вернувшись от тетки и обнаружив своего супруга на больничной койке, она буквально обезумела. И чего только Ксении не довелось услышать от нее: и эгоистка-то она чертова, и уродка-то моральная, и много всего того, что может выкрикнуть охваченная гневом и беспокойством за любимого мужа женщина. Ей плевать было на то, что Макс наконец-то обрел свободу. Плевать, что они пол-леса облазили, пока разыскали его, уползшего с перевязанной головой в непонятном направлении. Она не хотела слушать ничего, постоянно восклицая:

— Ты мне обещала, что он будет жив и здоров!

— Так он жив!

— Но не здоров!

Это было ее окончательным аргументом, и она захлопывала дверь палаты, в которой лежал Макс, перед носом Ксении.

Макс в их бабские разборки не лез. Быстро поправив свое здоровье, он ринулся компенсировать Ксении все ее имущество, неправомерно отнятое в недалеком прошлом. И, к слову сказать, между ними сложились довольно-таки приятельские отношения. Чего нельзя было сказать о Милке. Та не упускала случая, чтобы не зашипеть ей вслед:

— Ишь, опять крутится около тебя! Не иначе какую-нибудь часть тела у тебя углядела, чтобы покалечить!..

Ксюша на нее не обижалась. Шипела, конечно же, все больше не всерьез, а так, уж больше по инерции. И она, конечно же, быстро бы отошла, если бы не Валерия, их третья подруга. Восприняв возвращение Ксении к жизни с небывалым душевным подъемом, она пришла в ужас, узнав, что у Ксюши довольно-таки серьезные отношения с милиционером.

— Ты с ума сошла! — верещала она, нарезая вокруг нее круги. — Он же сыскарь!

— И что?

— А то! Тебя ни в одном приличном обществе не примут с таким… быдлом.

— Ну, ну, полегче! — вступалась в такие моменты Ксения за бедного, ни в чем не повинного Николаева. — Мы, в конце концов, не в восемнадцатом веке живем. И, кстати, корни его матери берут начало от баронов.

— Цыганщина! — хмыкала Лера и, оглядываясь, искала поддержки у Милки, разумеется, уже ехидно ухмыляющейся. — Представь себе, Мил! Ее возлюбленный мало того что мент, так он еще и цыган! Боже мой! Куда ты скатилась?!

Все это продолжалось ровно месяц, а потом Ксюше стало вдруг скучно, и она перестала с ними видеться. Нет, они, конечно же, созванивались, вежливо справлялись о здоровье и тому подобное, но былого общения, былых доверительных отношений не стало.

В довершение ко всему Николаев вдруг стал куда-то пропадать. То день не появляется, а то и два. Она попыталась упрекнуть его в необязательности, но он лишь отшутился и сослался на занятость.

А сегодня был день ее рождения. С утра отзвонили подруги. Причем по очереди. У нее даже закралось подозрение, что они сидели рядышком на диванчике в Леркиной гостиной и, сговорившись, поочередно отдавали дань вежливости. Затем забежал Роман. Сунул букет роз, роскошный гарнитур дамского белья в красивой упаковке и, наскоро чмокнув ее в щеку, исчез в неизвестном направлении.

Ксюша попыталась дозвониться потом ему на работу, но ей вежливо ответили, что у него выходной. Озадаченно почесав в затылке и ровным счетом ничего не поняв, она решила быстренько организовать себе праздник на общаковой кухне. Но и тут все было против нее. Все соседи испарились словно по волшебству, оставив ее лишь в обществе Димки.

Отсидев с ним за столом положенное для обретения душевного равновесия время, она в одиночку уговорила бутылку красного вина и ехала сейчас в Леркин загородный дом.

Ксюша почему-то была уверена, что найдет там обеих подружек. Как искренне надеялась и на то, что ее появление не будет воспринято на сей раз в штыки — все-таки у нее сегодня день рождения…

— Почему ты так уверена, что она здесь появится? — спрашивала у невидимого собеседника Милочка, и отчего-то ее голос немного подрагивал. — Мы, наверное, сделали ошибку, поступив подобным образом!

— Ах, Милочка! Прекрати сгущать краски! — возмутилась Валерия и быстренько пересекла гостиную, цокая каблучками.