Наталья Солнцева - Зеленый омут

Ночь любви, горячая и долгая, полная стонов, вздохов и тихого шепота, легкой нежности и пылких порывов, нескончаемых ласк и трепета, сменилась глубоким сладостным сном.

В лесном доме сон всегда особый. Лида и Сергей затопили печь в комнате, где Марфа сушила травы. Запахи чабреца, полыни, можжевельника и мяты сводили с ума, возбуждали.

Потом, ближе к утру, Лиде снились широкие степи, над которыми медленно плыл в знойном мареве медный раскаленный диск солнца, разноцветные шатры и конское ржание, тяжелый густой блеск драгоценных камней, красный наряд, на котором золотом вышиты драконы и терпкий вкус шербета на губах… А потом – мираж прозрачных и прохладных вод, из которых выходит Царица Змей и говорит странные слова, завораживает, истекает флюидами страсти и отрешенности одновременно, окутывает зеленым туманом, смертельной истомой… Из глубин памяти поднимается синяя, благоухающая олеандрами и жасмином тьма в роскошных садах Флоренции…низкие своды темного дома, тусклое золото узора на стенах, две серебряных чаши, сон с запахом лилий…

Лида встала, подошла к окну и отодвинула занавеску.

Над лесом стояло морозное зимнее небо цвета лунного камня, с которого медленно летела прозрачная серебристая снежная пыль, вспыхивая в лучах встающего солнца. Безветрие и вселенская тишина сковали могучие чащи, синие и неподвижные, как ряды заколдованных витязей в остроконечных шлемах. Земная красота…

Лида вздохнула.

Сергею снилось другое – рыцарский орден нездешней страны, знак Розы на огромном щите, длинный сверкающий меч, стремительный путь во мраке, высокие соборы, золотые кресты, цитадели и бастионы, гулкие мосты через непроходимые реки…нескончаемые мили, световые года, торжественное вращение планет в темных безднах…

Он блуждал в своих галактических снах, как маленький мальчик в вековом непроходимом лесу, искал тропинку, которая приведет его к дому, где светится родное окно и ждет женщина, глядя в зеркало и расчесывая волосы. Ведь в конечном итоге все сводится к обретению тихих радостей, любви, ласковой нежности, из которой созданы все эти вечные звезды!

– Сергей скоро уезжает во Францию, – подумала Лида. – Ничего. Он вернется. Потому что он обещал ей это.

Она, наконец, получила все, что желала, и даже сверх того. Ей было немного тревожно от своего счастья. Может быть, это и есть тот подарок, о котором говорила Царица Змей на ее, Лидиной, свадьбе? Она снова вспомнила, как плавали в небесной синеве два золотых венца над их головами, и закрыла глаза. Как хорошо, все-таки, жить!

Сиур предлагал ехать в Москву, пожить там, пока Сергей вернется. Но Лида отказалась. Она останется здесь, с бабой Надей, дедом Ильей и Иваном. Здесь все родное, и здесь она сможет чувствовать себя в безопасности.

Элина тоже осталась. Она проводила Таисию Матвеевну и долго стояла на перроне, глядя вслед уходящему поезду.

Гости уехали. На опустевший вокзал падал крупный белый снег. Слез не было, а было ощущение новой жизни на новом месте, которая началась не тогда, когда Иван с Ильей привели ее в дом бабы Нади, а только сейчас, когда она обрела себя вновь. Эта новая жизнь так много ей обещала, что она не пожелала взять с собой из старой жизни ничего, даже любовь Алеши. Пусть живет со своей женой Ларисой и будет счастлив без раскаяния. Она отпускает его, насовсем. Она, Элина, будет встречать свои собственные рассветы, и пусть из-за нее никто не мучается, не страдает. Пусть Алеша знает, что она жива, и стряхнет тяжелую тоску и невыносимый груз вины со своих плеч. Пусть идет по жизни легко, храня в своем сердце только запах яблок в том саду, где они впервые любили друг друга, соловьиные трели в дубовой роще, густо пахнущие, мокрые ветки черемухи, которые он бросал ей в окно, вкус поцелуев на дрожащих губах. Только это.

Вадим не поехал вместе с Сиуром и Таисией Матвеевной. Он решил остаться еще на пару дней в Харькове, привести в порядок могилу брата, попрощаться с ним. Ну и, конечно, побыть с Евлалией.

Когда он, вернувшись с вокзала, шел один по опустевшим вечерним улицам, ему казалось, что рядом стучат каблучки Евлалии. Что это она идет с ним под руку в мокрой от снега шубке, высоких ботинках и красивой шляпке, из-под которой выбиваются ее непослушные черные пряди. Евлалия смеется, и губы ее блестят в неверном свете газовых фонарей. Она вытаскивает из муфты изящную ручку в тесной лайковой перчатке, и он целует эту ее перчатку, чувствуя себя глупо, по-мальчишески, счастливым. С черного неба падает снег, сверкая на ее ресницах…

О, если бы он мог вернуть ее! Пусть даже ценой собственной жизни! Он бы продал свою душу, как доктор Фауст, чтобы только провести с Евлалией вечер. Один только вечер! Черт, этот проклятый Азарий Ерофеев говорил там что-то Горскому о Фаусте. Вдруг, он мог бы помочь Вадиму?

Он внезапно устыдился своих мыслей. Что только не придет в голову несчастному влюбленному?! Отчаянное, страстное желание быть с ней , отнимает разум. Почему он не пил каждую минуту свидания, как драгоценное вино? Почему отвлекался? Почему позволял себе смотреть на снег, на небо в звездах, на ветки деревьев? Слушать хор цыган? Открывать шампанское?

Он согласился бы вечно нести ее на руках к ожидающей у ресторана пролетке! Он не жил, – спал, и видел не Евлалию, а волшебный сон о ней. Он думал, что никогда не проснется! Он согласился бы ночь с ней обменять на свою жизнь. Так делала прекрасная и коварная грузинская царица Тамара. Ему рассказала о ней Евлалия: она обожала «роковых» женщин и сама занимала среди них достойное место. Если бы он только мог!

Только тот, кто любит, может рассуждать о любви. Только тот способен понять силу жажды, кто хоть раз испытал ее. Без Евлалии он был затерянным странником в раскаленных песках нескончаемой пустыни под названием жизнь. Он не дорожил в ней ничем, кроме любви и чести. Теперь ему нужно отомстить за Богдана, и он сделает это. Он всегда достигает своей цели. Так будет и в этот раз.

Противник не совсем обычный, но это только придает азарта игре. Здорово, что все складывается именно так. Они, Протасовы, рождены для бури, а не для штиля!

Скоро они все, вольные или невольные участники событий, – Сиур, Влад, Вадим, – встретятся в Москве, или у Никиты за городом. Сергей Горский тоже приедет, чтобы перед отъездом во Францию привести в порядок кое-какие дела.

Никита и Валерия решили пожениться.

Вадим задумался. Ему стало отчего-то грустно. Вспомнились толстые венчальные свечи, обвитые выцветшими атласными ленточками, стоявшие у бабушки на комоде. Вспомнилась Евлалия в белой кружевной накидке на черных волосах, уложенных толстой косой вокруг головы. Она никогда не была его невестой, женой, но это, в сущности, такая безделица! Она была его женщиной , – и этим все сказано.