Наталья Солнцева - Зеленый омут

– Сегодня она придет?

– Не знаю… Может быть. Она позвонит, если захочет прийти.

– Тогда давай ужинать.

Алена позвонила, когда они пили кофе с бисквитами. Вадим отправился спать, а Богдан вышел курить на балкон.

Каблучки Алены гулко стучали на пустынной улице. В свете одинокого фонаря раскидистые каштаны перед домом отбрасывали причудливые тени. Богдан поспешил к двери: нужно встретить Аленушку, – в подъезде наверняка темно.

Он помог ей раздеться, расстегнул сапоги, поцеловал ногу выше коленки.

– Хочешь кофе?

– Да. Только горячий.

Алена вся дрожала.

– Что с тобой? Замерзла? Идем на кухню, там теплее.

Он достал шоколадные конфеты, вафли и сливки. Алена любила сладкое и кофе пила со сливками, в крайнем случае с молоком. Сегодня она была сама не своя, на конфеты даже не взглянула, что было неслыханно.

– Принеси клетчатый плед! – попросила девушка. – У меня зуб на зуб не попадает.

Богдан накинул плед ей на плечи, обнял, согревая своим телом.

– Пей кофе.

– Не могу.

Алена закрыла глаза, из-под ресниц выползли две слезинки и медленно потекли по бледным щекам.

– Что случилось, Аленушка?

– Богдан, я не понимаю, что происходит. Я боюсь.

– Чего? Он тебе угрожает? – Богдан имел в виду Горского.

– Нет… То есть да. Но это не то. Понимаешь?

– Не совсем.

– Нам второй день кто-то звонит по телефону и молчит. Я сначала злилась, а потом испугалась. Сергея целый день нет дома, приходит он поздно, сразу ложится спать. Мне жутко одной, когда звонит телефон.

– А когда звонят?

– В разное время. И днем, и вечером. Но чаще днем. Я чувствую, как кто-то дышит в трубку…и каждый волосок на моем теле становится дыбом. Так дышит зло…

– Ты преувеличиваешь! Съешь конфетку.

– Выслушай же меня! – Алена отодвинула в сторону коробку с конфетами. – Это очень серьезно! Сначала я решила. что кто-то так развлекается, а потом…что это любовница Сергея. Она слышит, что не он взял трубку, и молчит. Но знаешь, что самое странное? Она молчит слишком долго. Один раз я минут двадцать слушала, и она все это время молчала. У меня первой нервы не выдержали.

– Ты уверена, что это женщина?

– В том-то и дело, что нет. Пару раз вечером Сергей брал трубку, но тот, кто звонит, молчал. Я это поняла, потому что он ругался и подозрительно на меня смотрел. Знаешь, я думаю, он решил, что это ты мне звонил. В общем, мы подозреваем друг друга, и оба не правы. Вчера Сергей явился домой около часа ночи, на нем лица не было. Я его никогда таким не видела. Он даже протрезвел. Спросил, не видела ли я чего. А что я могла видеть? Я же дома сидела. Зато я ему сказала, что телефон снова звонил. И так мне отчего-то жутко стало…ты не поверишь.

Богдан внимательно смотрел на Алену. Она была испугана. То, что она рассказывала, не казалось ему серьезным. Ну, звонит кто-то. Ну, Сергей вернулся сам не свой…Так он же пьяный! А пьяному все, что угодно, померещиться может. Девочка просто переутомилась, устала, нервишки расшатались. Да и не мудрено. После того, что им всем пришлось пережить… Как ее успокоить?

– Аленушка! – Богдан гладил ее по голове, как ребенка. – Не волнуйся. Это все твои фантазии…Ничего страшного нет ни в телефонных звонках, ни в поведении Сергея. Он просто алкоголик, негодяй! Но и только.

– А как же медальон?

– Какой медальон?

– У Сергея есть золотой медальон, он его носит, не снимая, дрожит над ним, как наседка над яйцами. А он все время прячется.

– Кто прячется?

– Медальон!

Богдан с сомнением посмотрел на нее.

– Я знала, что ты мне не поверишь! Но медальон все время то пропадает, то находится. Один раз в тумбочке для обуви нашелся, а позавчера…в холодильнике. Представляешь?

Алена чуть не плакала, а Богдан с трудом сохранял невозмутимое выражение лица. Ему вдруг стало смешно. До чего может довести человека семейная жизнь!

– Аленушка…

– Не говори со мной таким тоном! – взвизгнула Алена. – Как будто я больная! А я не сумасшедшая! Я думала, ты мне поможешь, а ты…

– Конечно, я помогу тебе. Я тебе верю. – Богдан решил с ней не спорить. – Мне ты можешь рассказывать все, что угодно. Я же люблю тебя! Я для тебя все, что хочешь, сделаю!

– Да, все вы так говорите, а потом…– Алена заплакала и безнадежно махнула рукой. – Сергей на меня совсем не обращает внимания! Он на меня даже смотреть не хочет! Но это уже не так важно.

– А что важно, Аленушка?

– Важно то, что я…боюсь. Происходит что-то страшное. Богдан! Я не могу тебе объяснить…У меня предчувствие чего-то ужасного! – Алена помолчала, как бы глядя внутрь себя, и вздохнула глубоко, словно на что-то решилась. – Богдан!

– Да?

– Ты мне друг?

– Больше, чем друг.

– Я могу на тебя рассчитывать?

– Во всем и всегда!

– И ты не будешь считать меня трусихой, дурочкой или сумасшедшей?

– Ну что ты? Как ты можешь так говорить? Я просто думаю, что ты переутомилась, устала…

– И ты меня внимательно выслушаешь?

– Конечно! – Богдан вдруг понял, что Алена не выдумывает, она действительно чего-то боится. И что надо ее выслушать и попробовать разобраться.

– Тогда…я тебе еще одно расскажу. В тот день, когда телефон зазвонил первый раз, я допоздна ждала Сергея. Ужин остыл, а я задремала у телевизора. Сквозь сон услышала звонок в дверь, слабенький такой, робкий. Думаю, не пойду открывать. Может, показалось? Или приснилось? Больше в дверь не позвонили, но я никак не могла успокоиться. Такая тревога в душе появилась…Сон как рукой сняло. Покрутилась я с боку на бок, встала и пошла к двери: хоть в глазок посмотреть надо. Вдруг, это Сергей пришел пьяный, упал, к звонку дотянуться не может, или вовсе заснул?

Алена замолчала; ей не хватало воздуха, в горле пересохло. Руки она стиснула так, что побелели суставы. Богдан хотел предложить ей воды, но не стал перебивать. Пусть выскажется, тогда нервный спазм пройдет, и ей полегчает.

– Ну…подошла я, посмотрела в глазок, а там…На лестничной клетке темновато, лампочка горит только на верхнем этаже, видно плохо, и…мне показалось, что за дверью стоит…

– Кто?

– Лида…

У Алены перехватило дыхание, поэтому Богдан скорее догадался, чем услышал, какое имя она произнесла. Все краски с Алениного лица отхлынули, губы задрожали, руки разжались, а глаза стали меркнуть с такой скоростью, что Богдан еле успел ее подхватить, не дать ей упасть со стула.

– Тебе показалось. Этого не может быть! Лида мертва, она там, в лесу. – Он протянул Алене воду. – Выпей. Что за жуткие фантазии?

– Это была она…– простонала Алена. Она никак не могла сделать глоток и едва не захлебнулась.

– Осторожнее. – Богдан чуть наклонил стакан, чтобы удобнее было пить.

– Я отскочила от двери, побежала в комнату, начала молиться. У двери что-то заскреблось…но никакие силы уже не смогли бы заставить меня вернуться и посмотреть еще раз. У нее было такое лицо…такое…белое, как лунный камень. Ее любимый камень…она еще любила говорить, что только ранней весной и ранней осенью небо бывает цветом как лунный камень. А теперь у нее такое лицо…