Ольга Тарасевич - Роковой роман Достоевского

Я думала потусоваться в универе, а потом, собравшись с духом, идти к ментам. Но все вышло иначе. В перерыве после первой пары мне позвонил какой-то мужик.

После его фразы «Виктора Васильевича арестовали» я на пару минут впала в конкретный ступор.

Arrested. So it’s true. My husband is guilty. [57] Арестовали. Значит, правда. Мой муж виновен ( англ. ). Он действительно убил, по-настоящему. Конечно же, я ведь сама вчера видела, как он отстирывал кровь. Отстирывал в горячей воде, а кровь надо смывать холодной, на рубашке осталось бурое пятно. Витю поймали. Поймали…

Мужик тем временем спросил:

– Поняла?

Я ничего не поняла, он снова пустился в объяснения, после чего я догнала: разговариваю с адвокатом… Мужа забрали прямо в офисе, секретарша быстро связалась с адвокатом, и ему удалось даже присутствовать на допросе. Он рассчитывает еще получить свидание и просит, чтобы я вернулась домой, собрала вещи для Виктора.

Собрать вещи, легко сказать. Два часа я тупо бегала по квартире, хватаясь то за ноутбук, то за портплед, то за любимую Витину чашку для чая.

Когда пришел адвокат, в прихожей стояло уже пакетов пять-шесть, набитых шмотками, техникой, едой, любимым вином Виктора.

Адвокат принялся разбирать вещи и рассказывать, что ему сообщил мой муж.

Свидание удалось получить быстро.

В этом я, в принципе, не сомневалась: за бабки теперь можно устроить все. А то, чего нельзя, устроится за очень большие бабки.

Витю подозревают минимум в совершении убийства Алексея Потапенко.

Смешной мальчик с дрэдами мертв. Вот, оказывается, чью кровь Виктор так отчаянно пытался смыть с рукава рубашки….

Но, возможно, Виктору будет предъявлено и еще одно обвинение, в убийстве журналиста. Фотографию мужа показали сотрудникам ярмарки, и кто-то вспомнил, что видел Виктора незадолго до той самой презентации.

– Он действительно там был! – прокричала я из спальни. Адвокат сказал принести теплое белье, но в наших шкафах никогда сразу не найдешь то, что нужно. – Я тоже его видела. И, знаете, этот журналист вроде хотел со мной познакомиться. А Виктор же такой ревнивый! Я даже тоже подумала, не его ли это рук дело.

– Он отрицает свою причастность. Говорит, что просто следил за тобой! Ревновал! На ярмарке он прятался в каком-то подсобном помещении, а потом, когда журналиста убили, быстро сбежал.

«Похоже на правду, – машинально отметила я, разыскав наконец майки с длинным рукавом и даже кальсоны, в нераспечатанной упаковке, как они здесь вообще оказались? – Он в тот вечер действительно пришел домой раньше меня».

– А как Виктор Васильевич вчера опять на ярмарке оказался, это целая история. – Адвокат затолкал белье в пакет, выбрал из вороха сваленных на ковре свитеров один, самый теплый, мохеровый. – Мне надо верить клиенту, но, честно говорю, достоверность его заявления даже для меня под большим вопросом. А что о следователе говорить! Виктор Васильевич утверждает, что, узнав о смерти Крылова, он заинтересовался историей рукописи романа «Атеизм». И решил попытаться ее разыскать. Вот ты мне можешь объяснить зачем? Я не понимаю! Тем более разыскать самостоятельно! Да у него на фирме даже для мельчайших вопросов есть куча помощников. Мне он мог сказать, я бы детектива в два счета нашел. Что, не так?

– Адреналин.

– Что?!

Я позавидовала изумлению на его полном добродушном лице.

Adrenalin, new emotions, unusual sensations. [58] Адреналин, новые эмоции, необычные ощущения ( англ. ). Это затягивает, по себе знаю. Не знаю вот только, как далеко зашел Виктор…

– Он говорил, что собирался подъехать на ярмарку. Что он был там и раньше, познакомился с продавцом, который обещал ему привезти книгу о романах Достоевского. И вот он подъезжает за книгой, а видит тебя. Ты в обнимку с молодым парнем идешь в парк.

– Да не в обнимку, Леша меня просто под руку взял! – не выдержала я. Все-таки мой муж в порыве ревности – редкостный кретин. – Там, млин, дорога вся разбитая, я оступилась. Мальчик меня поддержал, чтобы я не шлепнулась!

– В общем, он увидел вас вместе и решил проследить. Но дорога ремонтируется, напрямую не проехать. Он помчался в объезд, зацепил чей-то бампер. Пока разобрался, примчался в парк – вас нигде нет. Он решил, может, вы в кустах где-то уединились. Нашел тело, оно буквально в двух шагах от дорожки лежало. Сначала, говорит, подумал, парню плохо стало, он лицом вниз упал. Перевернул, запачкался в крови. Понял, что Потапенко мертв. Перепугался, сердце схватило, решил, что, может, парень к тебе приставал, а ты его ударила. Ну и поскользнулся, труп скатился в овраг. А тут еще по аллее кто-то идет, шаги слышны, голоса. Дождался, пока все стихнет, убежал. Пальто в мусорный бак далеко от ярмарки выбросил, костюм дома уже отстирать пытался…

Я слушала адвоката и не верила, что муж был с ним искренен.

Мы расстались с Лешей на входе в парк, я пошла к метро, он на работу. На той аллее, где мы разговаривали, никого не было. Я не верю в маньяков, которые прячутся, выжидая свою жертву. Витя врет…

– Кстати, а что ты делала с мальчиком в парке? – поинтересовался адвокат, пристально глядя мне в лицо. – Ты можешь сказать мне все, Виктор Васильевич, уже когда мы с ним один на один говорили, сказал, что если ты как-то причастна к смерти парня, то он готов взять твою вину на себя. Твой муж – очень благородный человек, не многие бы решились на такое.

Я подумала, что мой муж – хороший актер. И честно сказала адвокату, что, покопавшись в компе мужа, а потом еще и узнав от водителя о непонятном интересе к творчеству Достоевского, тупо ходила по ярмаркам, книжным магазинам и музеям, пытаясь выяснить, что именно его интересует. Потому что думала, что он мог убить Крылова. И ведь поведение Вити так сильно изменилось… А в парк Леша предложил пойти, когда понял, что у всех соседей-продавцов ушки на макушке. Ну и телефон хотел у меня взять. Может, боялся, что я откажу, а соседи потом ерничать будут. Я и отказала, кстати…

– Да, Элен, поговорила бы ты с Виктором Васильевичем напрямую – как бы все упростилось, – вздохнул адвокат и, подхватив пакеты, пообещал: – Все уладится, не волнуйся. Буду держать тебя в курсе происходящего. И ты мне звони, как на допрос вызовут – сразу же поставь меня в известность.

Когда за ним закрылась дверь, меня начало трясти.

Виктор, это точно Виктор, очень на него похоже. Не знаю, из-за ревности или из-за рукописи. Не суть важно: когда он не может получить то, что хочет, то превращается в животное, совершенно ничего не соображает.

А потом я расхохоталась. Я просто умирала со смеху, вспоминая, как вчера он дрожащими руками стирал свою рубашку, а сегодня я передала ему тепленькие кальсоны, как деду!

И это все он, мой муж, жалкий и перепуганный! А я-то, дура, думала, что он просто дьявол во плоти, что он имеет надо мной неограниченную власть, что он навсегда испоганил мои нервы, психику, восприятие жизни! Да все не так, все совершенно не так!