Ольга Тарасевич - Плачущий ангел Шагала

– Милая барышня, у меня нет времени слушать весь этот бред. Жильцы дома Корендо были допрошены-передопрошены. По их показаниям, в подъезд незадолго до предположительного времени смерти Корендо заходили мужчина и женщина. Личность женщины мы установили. Но неужели вы думаете, что я поверю, что Семирский смог зайти в подъезд инкогнито? Поэтому не надо утруждать себя дальнейшими фантазиями. Я уже знаю, что вы мне сейчас скажете. Что Корендо на момент визита вашего начальника был еще жив. Или уже мертв. Не надо ля-ля. Вы очень милая умная девушка, но я хочу вас предупредить об уголовной ответственности за дачу ложных показаний и введение органов следствия в заблуждение!

– Выслушайте меня, – спокойно сказала Маша. – Андрей Петрович в своей то ли паранойе, то ли шизофрении сохранил способность к некоторому здравомыслию. Кстати, Корендо был действительно мертв, когда в его квартиру вошел Семирский. Но мой шеф пытался изменить свою внешность, конечно же, не потому, что ожидал наткнуться на труп. Он боялся, что узнают о визите к отцу Кости! И хотя их дружба ни для кого не являлась секретом, Семирский не сомневался, что приятель его предал, готовится провокация. Поэтому теоретически вполне невинная встреча с другом приобретает совершенно другой смысл, может вызвать негативную реакцию! Он шел к Ивану Никитовичу и опасался, что вокруг его дома уже дежурят папарацци от конкурирующих партий! Но все-таки у него была надежда, что ему удастся предотвратить скандал в зародыше, что дело еще не зашло настолько далеко. Он хотел поговорить с Корендо, дать ему денег, согласиться на любые требования. Если бы он только посоветовался со мной! Я бы объяснила ему, что даже если правда о сыне выплывет наружу – из этой истории можно извлечь много плюсов. Народ любит мелодрамы. А сколько у нас бесплодных пар, которые пытаются решить проблему пополнения семейства. На всем этом можно было набрать очки! Но у Андрея Петровича собственная логика. Понимаете, наверное, у каждого есть та часть прошлого, которая представляется темной, мучительной. Никто не хочет показывать скелеты из шкафа! Мне приходилось выкручиваться и не из таких ситуаций с нашими лидерами. Но Семирский просто не мог заставить себя рассказать все это мне, службе безопасности партии.

– Почему же его не опознали? Он посетил пластического хирурга? – саркастически поинтересовался Седов.

– В этом не было необходимости, – Маша пожала плечами. – В собственности партии есть квартиры. Они нужны по многим причинам. Некоторые наши гости не любят останавливаться в отелях. Иногда, – она запнулась, явно выбирая выражения, – есть необходимость организовать неофициальное времяпровождение. Понимаете, политики тоже люди, тоже мужчины. У нас есть, скажем так… персонал для таких мероприятий. Повара, официанты… Не только повара… Одной из таких квартир пользовался Семирский. Как правило, в его случае это было совершенно безвинное времяпровождение. Накачиваясь пивом, он смотрел «Евроспорт». В квартире, видимо, находилась какая-то его не деловая одежда… Он попросил водителя отвезти его на квартиру и сказал, что перезвонит, когда понадобится машина. Там он переоделся, вызвал такси. Почему его не опознали соседи Корендо? Ну а вы узнали бы человека, которого всегда видели в костюме от французских модельеров, – в джинсах и какой-нибудь бейсболке? Да ни за что в жизни! Вы поймите – любой эфир, каждый комментарий, не говоря уже о съемке для официальных фотографий, – все это труд целой команды специалистов. Накладывается грим, делается прическа, свет выставляется для того, чтобы показать политика в наиболее выгодном ракурсе. Когда ничего этого нет – внешность меняется кардинально.

– Даже мужская? – недоверчиво поинтересовался следователь.

Маша устало кивнула:

– Даже мужская. Тем более Семирский невысокого роста. При его видеосъемке камеры выставляются таким образом, чтобы скрыть этот недостаток. Рослый вальяжный щеголь на самом деле является маленьким толстеньким неврастеником… К тому же в целях конспирации он отправился к приятелю без очков. Дверь в квартиру не открывали. Но Андрею Петровичу показалось, что в квартире кто-то переговаривается. Конечно же, обсуждаются подробности краха его политической карьеры! Разозлившись, он потянул вниз ручку, понял, что дверь не заперта. В прихожей было темно, он вошел, споткнулся о тело, упал… Андрей Петрович решил, что Ивана убили конкуренты. И не смылся он в ту же секунду лишь по одной причине – он запачкал кровью одежду. Пошел в ванную отмываться. На полочке увидел заколку своей жены, положил в карман, решив, что Ирина Львовна забыла ее на даче Корендо, а тот захватил ее с собой, чтобы при случае передать. У меня, правда, другая версия на этот счет. Жены политиков часто сходят с ума от безделья. Так вот, он вымыл лицо и руки. Протер краны, ручки, все. Как Андрея Петровича не остановил первый же патруль – я, честно говоря, понятия не имею. Видимо, он все-таки был весь перепачкан кровью. Потому что потом, когда он отошел от дома Корендо и поймал машину, а затем вернулся в служебную квартиру, он запачкал кровью деловой костюм! Чего вы хотите от человека с таким плохим зрением! И жена, сдававшая одежду в химчистку, обо всем догадалась… Вот такая история. Семирский – трус, паникер. Но не убийца. Он не убивал Корендо. И к смерти журналистки тоже непричастен.

– Но он играл в теннис рядом с местом, где произошло покушение на Лику…

– В этот спорткомплекс Андрей Петрович ходит очень давно. Место для занятий спортом не самое престижное, но, как говорится, сила привычки. Это без проблем можно проверить по документам.

– Но ревность… Мы установили свидетелей, которые видели, как жена Семирского приезжала на дачу Корендо. Приезжала одна, без мужа!

Маша достала из сумочки блокнот и что-то быстро в нем застрочила.

– Очень хорошо, что вы сказали. Нам придется принимать меры, придумывать убедительные объяснения. Это просто чудо, что я к вам зашла! Ревность… Господи, как вам объяснить… Семирский ни минуты не думал, скажем, о возможной травме для сына. Он заботился исключительно о собственном имидже, о своем реноме. Политики мыслят совершенно другими категориями. Узнав об измене жены, он приложил бы все усилия не для устранения любовника, а для того, чтобы с ним договориться! Но, кстати, на сей счет Андрей Петрович пребывает в полнейшем неведении. Правду говорят, что муж в такой ситуации всегда все узнает последним. – Маша посмотрела по сторонам и, заметив чайник, жалобно попросила: – Можно чаю? У меня горло заболело от объяснений!

Володя кивнул, достал из тумбочки чашки, щелкнул кнопкой на чайнике.

– Еще на кладбище мне показалось подозрительной эта драка, – призналась Маша, неодобрительно поглядывая на лежащий на подоконнике человеческий череп. – А когда я вернулась в офис, загрузила с правового портала Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы и поняла: подстава. По закону редактор не имел права не предоставлять вам сведения. У меня еще была надежда, что шеф не попадется в расставленную ловушку. Но он настаивал, требовал выяснить, о чем пойдет речь в статье. Какое-то время я обдумывала, а не послать ли мне к начальнику типографии подчиненного. Не хотелось, чтобы мое имя фигурировало в скандале. Но потом поняла, что дальнейшее утаивание информации лишь обострит ситуацию. И сейчас я понимаю, что вам придется проводить проверку, допрашивать Андрея Петровича. Он еще не в курсе моего визита. Представляю, сколько будет воплей! Но рассказать вам правду – это был единственный способ хоть как-то попытаться минимизировать последствия. Я вас очень прошу. Умоляю. Никаких журналистов, никакой прессы. Хорошо?