Ольга Тарасевич - Крест Евфросинии Полоцкой

«Она же говорила, что журналисты никогда не отключают сотовый, – вспоминал священник, задувая свечи. – Что иногда это так неудобно. Номер уже узнали поклонники ее книг, и иногда она едва задремлет, и кто-то звонит, просит автограф или вовсе просто молчит… Беда, с ней случилась беда, что же делать?»

Первый порыв – броситься за помощью к следователю. Но, выйдя из церкви, священник не увидел в находившемся напротив здании прокуратуры ни одного горящего окна.

Ноги сами понесли его к машине. Он завел нервно всхлипнувший мотор и осторожно тронулся с места.

«Она в Зареченске, – решил отец Алексей, переключая передачу. – В Спасо-Преображенской церкви нет связи. Когда я был там, до меня пытались дозвониться, и ничего не вышло. Неужели она среди ночи помчалась туда? Наверное, решила еще раз осмотреть алтарь. Хотя я заглядывал в каждый закуток и объяснял: бесполезны дальнейшие поиски».

Дорога по пустынной трассе заняла меньше часа, небо едва начало светлеть новым утром.

– Она действительно в храме, – прошептал священник, останавливая «Жигули» рядом с Ликиным автомобилем. – Вот только увижу ее в алтаре! Объясняй не объясняй, все по-своему делает!

Он быстро подтянулся, забрался на подоконник, и…

Все произошло в считаные мгновения. Стоящая на лесах Лика вытащила из колонны камень. И яркое, во сто крат сильнее желтого фонарного пятна, прилепившегося к потолку, сияние полилось из отверстия. Вронская осторожно вытащила крест. Крест! И отец Алексей успел подумать, что он невероятно красив, он божественен и не поврежден вовсе. Потом откуда-то из темноты метнулась тень, и Лика вместе с реликвией полетела на землю. И из темноты же в направлении окна просвистел камень. Отец Алексей инстинктивно отшатнулся, потерял равновесие и скатился на росистую траву.

– Милиция! Уходим! – прокричал мужской голос внутри храма.

Какая-то часть смятенного сознания понимала: в храме находятся люди, люди с недобрыми намерениями, возвращаться туда опасно.

Но… как же Лика?

Отец Алексей подтянулся и, вскарабкавшись на окно, зажмурился.

Яркий, молочно-белый свет слепил глаза. Он был таким сильным, что пришлось прикрыться ладонью.

Священник шагнул на подоконник, потом прыгнул внутрь, к распластанным на полу телам, к сидевшей, задрав голову, Лике.

– Э-это ч-что?! – едва слышно спросила, обернувшись, Вронская.

Из центрального купола церкви водопадом низвергался световой поток. Он обминал возносящуюся вверх фигуру в монашеском, но белоснежном одеянии.

Сверкает золото креста Евфросинии Полоцкой, переливаются драгоценные камни. Уносит Ангел на небо поруганную людьми святыню…

Когда предрассветные сумерки снова заполнили храм, сквозь застилающие глаза слезы отец Алексей разглядел: Лика поднялась, склонилась над лежащими без сознания мужчинами.

– А эти гады дышат, – пробормотала она и, задрав свитер, вытащила из джинсов кожаный ремень. – Помогите мне, пожалуйста. Они сильные, надо их того, повязать…

Невольно улыбаясь, отец Алексей покачал головой и, взяв ремень, стал его закручивать на запястьях ближайшего, длинноволосого, мужчины.

– Хм, где мой рюкзак? – Лика осмотрелась по сторонам. – Ага, внимание, смертельный номер. Знаете, как мои книги пиарят? Леди-детектив, вы ж понимаете. Не, ну на телевидение я в костюме и на шпильках хожу. Леди так леди. Но видели бы телевизионщики мой рюкзачок… Отлично! Ринговку Снапкину я так и не достала. Держите!

Она протянула узкую капроновую веревку, одобрительно кивнула:

– Да, вы его покрепче. Кстати, вот, там у колонны еще ножик валяется. Я все понимаю, не убий и все такое. Но эти ж гады агрессивные, так что вы не теряйте бдительности! Я сейчас в машину сбегаю и вам еще буксировочный тросик сброшу. Вы их для пущей верности друг к дружке привяжите. А я поеду милицию разыскивать. Сами мы их из церкви ни за что не вытащим. К тому же это опасно!

– Подождите! – отец Алексей схватил ее, намеревавшуюся ускользнуть, за руку. – Вы… вы тоже это видели?

– Да. Я не понимаю, что это было. Кажется, вот этот мужик с короткой стрижкой потянул меня вниз, и я упала с лесов. Крест, довольно тяжелый, находился в моих руках, я это точно помню. Потом меня как выключили. Пришла в себя от огромного теплого луча света. От яркого свечения глаза заболели. Но – лишь на секунду, потом боль прошла. И… белая фигура, в руках крест… Мне… мне сейчас так хорошо, как никогда в жизни не было, точно. Я стараюсь об этом не думать. В голове не укладывается. Вот и несу полный бред. Это нервное. Но…, – она лукаво улыбнулась. – Отец Алексей, согласитесь, лучше бы вместо креста исчезла парочка этих товарищей!

«Прости ее, Господи, – подумал священник. – У нее доброе сердце. Только иногда она не ведает, ни что творит, ни что говорит».

«Как хорошо».

Это была первая мысль, возникшая в сознании Андрея Ларионова.

Тепло, покой и умиротворение заполонили душу. Невообразимые, неописуемые, всеобъемлющие. Оглушительный, теплый яркий свет, и…

Он пошевелился, понял, что лежит на какой-то жесткой поверхности. Открыл глаза, рывком поднялся.

«Все плохо, – понял Ларионов, быстро оглядываясь по сторонам. – Я нахожусь в тюрьме, в „одиночке“. Меня задержали. И, наверное, этого придурка-буддиста тоже. Все очень, очень плохо…»

Он рывком сел на койке. И поморщился. Из угла камеры нестерпимо несло хлоркой и человеческими испражнениями. Едкий запах завладел несколькими метрами пространства. И некуда ему вырваться: зарешеченное мутное окно наглухо задраено.

Прикрученные к полу железные скамейка и стол. Ржавый умывальник с мерно капающей водой.

Страх. Тоска…

«Надо взять себя в руки, – подумал Андрей, скрипнув зубами. – Надо взять себя в руки и обдумать, что говорить на допросе. Потому что придурок-буддист сдаст меня со всеми потрохами. Он знает немного, но того, что ему известно, достаточно для того, чтобы эти вонь и убожество не заканчивались еще очень долго. Или, может быть, даже остались навсегда».

В институте «Мосстройжилпроект», рассуждал Андрей, никаких свидетелей нет. Иначе уже давно бы пришли по его душу. Но в тот день, когда он привозил заказ для фирмы «Технология», в кабинке вахтера никого не было – ни симпатичной девушки, ни строгого седоволосого старика, вечно уткнувшегося в книгу. А еще не работал внутренний телефон. Дозвониться до своей фирмы и выяснить городской номер «Технологии» показалось более сложной задачей, чем самому доставить заказ…

…Такие модели компьютеров он видел только в разделе новинок на специализированных сайтах. Супермощные, высокопроизводительные. Не смог устоять, не удержался. Руки сами потянулись к клавиатуре, ожил дремавший монитор, и…