Наталия Антонова - Шторм в тихой гавани [litres]

«То ли со слухом у неё не всё в порядке, то ли с мозгами», – вздохнула про себя Мирослава, а вслух проговорила:

– Мне господин Окаров и не нужен. Я пришла как раз к его начальнику. Белоногов, надеюсь, на месте?

– Куда же он денется, – ответила девушка и снова принялась полировать свои ногти.

– Так доложите ему, что к нему пришла детектив Мирослава Волгина.

Эти слова не произвели на девушку должного впечатления.

– Я что, нанималась, что ли, докладывать ему обо всех, кто его домогается, – пробормотала она недовольно.

– Простите, – проговорила Мирослава удивлённо, – разве не в этом заключается ваша работа?

– Нет, – девушка по-птичьи склонила голову набок и, видя недоумённый взгляд Мирославы, снизошла для объяснения: – Я тут убираю!

– Убираете?! – Мирослава посмотрела на ногти девицы.

– Ну да, полы мою, пыль вытираю, и уж поверьте, это моя заслуга, что господа тут по уши грязью не заросли. Мне уже надо бежать, я и так пропустила начало лекции. А всё Симка: ах, Ларочка, ах, солнышко, – передразнила она писклявым голосом неведомую Симу, – побудь тут, пожалуйста, пока Окаров не вернётся, а то у меня брат рожает!

– Брат рожает? – машинально повторила Мирослава.

– Ну да, взяли моду рожать с мужьями. А между прочим, сноха у Симки девушка крепкая, брат же, наоборот, хрупкий, как нарцисс, и ранимый. Он уже там раз десять в обморок упал. Я говорила им, чтобы вообще его в роддом не брали. Пусть бы дома сидел и переживал. Так нет же, потащили парня с собой.

– А Сима зачем пошла с ними? – вырвалось у Мирославы.

– Как зачем? – искренне удивилась её недогадливости девушка. – Сноха же рожает! А кто брата Симкиного в чувство будет приводить и утешать?

– Понятно. Так я войду к Белоногову?

– Идите, – милостиво разрешила девушка-птичка, – всё равно, наверное, этот пень замшелый от безделья мается. – И она с удвоенной силой взялась за полировку своих ногтей.

Мирослава постучала в дверь и, услышав:

– Войдите, – открыла её и шагнула в кабинет.

За письменным столом сидел представительный, ещё совсем не старый мужчина, нисколько не напоминающий замшелый пень. Его тёмно-серые, широко расставленные глаза посмотрели на Мирославу вопросительно и дружелюбно одновременно.

– Здравствуйте, Илья Артемьевич! Я частный детектив Мирослава Волгина. Бабушка Ксении Моравской Фаина Никаноровна Караваева заключила договор с нашим агентством, и теперь мы ведём расследование параллельно с полицией.

– Да, да, – согласно закивал головой Белоногов, и Мирослава недоумённо подумала, откуда нотариусу может быть известно об их работе. Но вскоре она поняла, что об их агентстве, как и о наличии у Ксении бабушки Фаины Никаноровны Караваевой нотариус знать не знает, просто таким образом он отреагировал на её сообщение. То есть принял к сведению.

– А я слышал, что полиция уже собрала неопровержимые доказательства и вот-вот закроет это дело, – проговорил между тем нотариус.

– Ничего подобного, – возразила Мирослава и спросила: – Вот лично вы, Илья Артемьевич, уверены в том, что Рудневу убила её племянница?

– Это не моя обязанность искать убийц, – вздохнул нотариус, – Аду мне жалко.

– Как выгодную клиентку?

– Это тоже, – не стал лукавить Белоногов, – но в первую очередь как человека, и ведь я предупреждал её, – сокрушённо проговорил он.

– О чём? – быстро спросила Мирослава.

– Сначала я не советовал ей завещать всё племяннице.

– Почему?

– Потому, что Ада только что познакомилась с девочкой. И совершенно ничего о ней не знала. Так дела не делаются, – нотариус неодобрительно покачал головой.

– А что же Руднева?

– Ада как с ума сошла! Вы не поверите, увидев Ксению, она пришла в неописуемый восторг!

– По какой причине? – спросила Мирослава.

– Девушка оказалась очень похожей на неё в молодости, – почему-то сокрушённо вздохнул Белоногов.

– Я видела фотографии обеих сестёр и самой Ксении, – осторожно заметила Мирослава, – и мне кажется, что девушка в первую очередь похожа на свою мать. Хотя нельзя отрицать и внешнее сходство сестёр.

Нотариус поморщился:

– Я грешным делом заподозрил, что Ада надеется на то, что сестра не выкарабкается и у Ксении, кроме неё, никого не останется.

– Но ведь Ада Константиновна, насколько мне известно, дала деньги на лечение Ксениной матери.

– Деньги она дала до того, как увидела девушку. А потом, как мне кажется, раскаялась в своей благотворительности.

– Но ведь мать Ксении Лидия Константиновна Моравская – родная сестра Ады Константиновны, – усомнилась в словах нотариуса Мирослава.

– Ну и что, дорогая моя, – Белоногов окинул детектива ироническим взглядом, – вы ведь не первый год живёте на свете, а в силу своей профессии больше имеете дело с тёмными сторонами нашей действительности, поэтому должны знать, что ради собственного блага многие не пожалеют и родную мать с отцом.

– Возможно, вы правы, – вынуждена была признать Мирослава и спросила: – Но если Ксения так понравилась Аде Константиновне, то почему она решила переменить своё решение?

– А то вы не знаете? – хитро прищурился нотариус.

– Я, может быть, и знаю, – отозвалась Мирослава, – но далеко не всё.

– Тут и знать особо нечего, – отмахнулся нотариус. – Просто тётка с племянницей не поделили смазливого мальчишку!

– Вы имеете в виду Рудольфа Лихолетова?

– Ну вот, а говорите, что не всё знаете.

– Скорее всего, Илья Артемьевич, я знаю то, чего не знаете вы, – вздохнула Мирослава.

– И чего же такого я не знаю? – Глаза нотариуса посмотрели на Мирославу пытливо.

– Того, что Ксении Рудольф и задаром не нужен.

– Но Ада мне говорила, что Рудольф сам ей во всём признался.

– В чём во всём?

– Что Ксения буквально преследовала его!

– Рудольф бессовестно оклеветал девушку, чтобы самому выйти сухим из воды.

– Всё может быть, – Белоногов задумчиво почесал гладко выбритый подбородок, – мой помощник мне примерно то же самое говорил, а я отмахнулся от него тогда, как от надоедливой мухи.

– Зря вы это сделали, Илья Артемьевич. Если бы вы прислушались к его словам и переубедили свою клиентку, то скорее всего и убийства бы никакого не было.

– Само собой, само собой, – пробормотал нотариус и побарабанил пальцами по столу. Потом забавно сосредоточил взгляд на кончике своего носа, вероятно взвешивая все «за» и «против». И наконец сказал: – Как ни пересчитывай, но два и два всё равно четыре получается.

– Что вы имеете в виду, Илья Артемьевич? – спросила Мирослава.

– Смерть Ады была выгодна только её племяннице.

– А Рудольфу?

– Ему-то зачем убивать Рудневу? – удивился Белоногов.

– Как зачем, если бы она написала новое завещание, то он мог бы ничего не получить.