Наталия Антонова - Однажды летним днем [litres]

– Наверное, сначала упала Майя, а потом задержали вашу внучку?

– От перемены мест слагаемых сумма не меняется! – назидательно проговорила Шведова-Коваль.

– В математике, может, и нет, – усмехнулась Мирослава, – а в жизни ой как может поменяться.

– Так писать или нет? – огорчилась её несогласием бывшая учительница.

– Пишите, – сказала Мирослава.

И Андриана снова уткнулась в лист бумаги. Прошло ещё минут двадцать, пока она не подняла голову и не сказала:

– Больше я ничего не могу вспомнить.

Мирослава взяла у неё лист бумаги и пробежала по нему глазами:

– Отлично.

– Мне уходить?

– Да. Позвоните мне, когда получите согласие или отказ Белозёрского.

– Позвоню, – заверила её Андриана. – Но я могу надеяться на вашу помощь? – спросила она, поднимаясь со стула.

– Надеяться, Андриана Карлсоновна, вы можете. Но окончательное решение нашего агентства вы получите позднее.

– Хорошо, спасибо. – Грустная женщина, сухо попрощавшись, покинула кабинет детектива, молча вышла на улицу, села на свой мотоцикл и умчалась, как только Морис открыл ворота.

– И как вам клиентка? – спросил Миндаугас у Мирославы, вернувшись в дом.

– Крутая, – улыбнулась Мирослава. И помолчав с полминуты, проговорила: – У меня к тебе просьба.

– Какая?

– Испеки наполеон.

– Испечь наполеон? – удивился Морис.

– Это самый верный способ заманить к нам Наполеонова.

– Хорошо, – сказал Морис, – я позвоню ему попозже и скажу, что завтра вечером у нас будут отбивные и наполеон.

Вернувшуюся домой Андриану на пороге встретили две серо-голубые гладкошёрстные кошки Фрейя и Маруся.

Фрейя встала на задние лапы, тронула хозяйку за ногу и сказала: м-р-р, заглядывая своими проницательными изумрудно-зелёными очами в глаза Андрианы Карлсоновны.

Маруся просто сидела рядом и тёрлась о ноги хозяйки головой.

– Соскучились мои девочки, – Андриана ласково погладила сначала одну кошку, потом другую, – забегалась ваша хозяйка. Но сейчас я покормлю вас.

Андриана Карлсоновна зашла в ванную, умылась, потом пошла на кухню и доверху наполнила миски Фрейи и Маруси их любимой едой. Себе же заварила чашку чаю и подошла к домашнему телефону. Макар Пантелеймонович встретил её бесстрашно, так как Андриана уже переобулась в домашнюю обувь. А опасна она для него была именно в минуты переобувания, когда её ноги, взлетая в поисках домашних туфель, выдёргивали шнур из розетки. «Точно пони», – думал в такие минуты телефонный аппарат, хотя упомянутое четвероногое он видел только краешком глаза по телевизору, когда была открыта дверь в зал и светящийся экран просматривался из прихожей.

Андриана Карлсоновна тем временем, собравшись с мыслями, набрала телефонный номер адвоката, который ей дала Мирослава.

Прозвучало пять долгих гудков, прежде чем мужской голос проговорил:

– Ян Белозёрский слушает.

– Здравствуйте. Меня зовут Андриана Карлсоновна Шведова-Коваль.

– Хм, – протянули в трубке.

Но Андриана, проигнорировав междометие собеседника, быстро продолжила:

– Ваш телефон мне дала Мирослава Волгина. Ваша защита требуется внучке моей близкой подруги. Она попала в беду, и я…

– В какую именно беду? – перебил её адвокат, как показалось Андриане Карлсоновне, абсолютно невежливо.

– Её обвиняют в убийстве.

– Это серьёзно.

– Да, – тяжело вздохнув, ответила Андриана.

– А что сказала Мирослава? – поинтересовался адвокат.

– Она надеется, что вы, взявшись защищать Виолетту, сможете получить свидание с ней и узнаете подробности.

– Это она вам сказала? – улыбнулся Белозёрский.

– Нет, я сама догадалась, – похвасталась Андриана, не догадываясь об улыбке адвоката.

– Так… – Андриана Карлсоновна услышала, как адвокат постучал пальцами то ли по столу, то ли ещё по чему-то деревянному.

Она вся напряглась в ожидании его ответа и, кажется, даже перестала дышать.

– Сколько лет вашей подопечной? – спросил адвокат.

– Двадцать только что исполнилось.

– И кого, по версии следствия, она убила?

– Филю.

– Какого ещё Филю? – удивился адвокат.

– Окунева.

– Кем он ей приходится?

– Они любили друг друга до того, как его женили.

– И кто же его женил? Пётр I, что ли? – усмехнулся Белозёрский.

– Как вам не стыдно?! – неожиданно пылко набросилась на него звонившая. – Да вы знаете, что государь наш Пётр Алексеевич ещё 16 января 1724 года своим указом запретил в России браки по принуждению!

– Извините, – закашлялся адвокат, а потом добавил в своё оправдание: – Запамятовал.

– Но нашим буржуям царь не указ!

– Извините, – проговорил Белозёрский, – давайте ближе к делу.

– Вот видите, и у вас время – деньги, – укоризненно вздохнула Андриана.

– У меня действительно много дел, – сухо ответил адвокат.

– Хорошо. Женил Филиппа отец. Его жена и внучка моей подруги обе от него беременны. Виолетта хотела с ним поговорить, но Окунева к её приходу уже кто-то убил. А обвиняют Виолетту!

– Однако вы лично уверены, – счёл необходимым уточнить Белозёрский, – что она его не убивала?

– Конечно, уверена! – воскликнула Андриана Карлсоновна.

На том конце провода иронично хмыкнули. Шведова-Коваль закусила нижнюю губу, чтобы не наговорить сгоряча лишнего, и продолжала ждать ответа.

– Могла ли любовника вашей Виолетты убить его жена?

– Я не знаю, – тихо ответила Андриана, – но вряд ли, – вырвалось у неё с сожалением.

– Что ж, – почему-то обрадовался адвокат, – будем считать, что мы договорились, завтра в девять утра подъезжайте в мой кабинет. – Он назвал адрес, быстро попрощался и положил трубку.

Андриана Карлсоновна опустилась в кресло, откинулась на спинку и перевела дыхание. Фрейя запрыгнула к ней на колени и стала тереться об руки хозяйки сначала головой, а потом и всем телом. А Маруся забралась на подлокотник кресла.

– Мои милые, – вздохнула пожилая женщина, поглаживая по очереди обеих кошек, – вот послушайте, что сегодня у нас произошло.

И она подробно изложила кошкам все события дня, начиная со звонка подруги и заканчивая своим возвращением домой.

– А мой разговор с адвокатом вы слышали своими ушами.

Кошки тихо мурлыкали.

– На завтра адвокат назначил мне встречу. А сейчас я переоденусь, приму душ и лягу спать, – закончила она свой рассказ.

Фрейя мягко спрыгнула на пол, одобрив решение хозяйки. А Маруся ещё некоторое время сидела на подлокотнике и, казалось, о чём-то думала.

Рассказывая кошкам о бедствии, обрушившемся на их семью, а своих подруг, Виолетту и себя она считала единой семьёй, Андриана Карлсоновна не только отводила душу, но и как бы репетировала свой рассказ адвокату на завтра.