Наталия Антонова - Выстрел в ночи [litres]

– Как это? – не поняла Андриана.

– Очень просто, – пояснила Ирина Захарована, – то нельзя, другое нельзя. А когда долго все нельзя, то знаете, что бывает?

– Знаю, – ответила Андриана, – получается – льзя! Льзя! Льзя!

– Вот именно. Я тогда и подумала, что Людка слетела с катушек. Когда я пришла к ней домой, ее мать сказала, что она уехала в другой город к тетке, и отказалась давать мне ее адрес.

– И вы успокоились?

– А что мне оставалось делать? К тому же у меня началась новая жизнь, я поступила в институт, появились новые друзья. А потом я и вовсе вышла замуж и все пошло-поехало.

– А из ребят вы тоже никого не видели?

Ирина Захаровна покачала головой.

– Что ж, спасибо вам, – тихо проговорила Андриана.

– Я так понимаю, что особо-то и не за что, – так же тихо отозвалась Ирина Захаровна, поднялась со скамьи и пошла в сторону дома. Уже возле двери подъезда бывшая Кораблева обернулась и проговорила: – Если увидите Люду, передавайте ей от меня привет.

– А надо? – спросила Андриана Карлсоновна.

Ирина Захаровна пожала плечами и скрылась в подъезде. После ее ухода у Андрианы Карлсоновны аж все засвербело внутри и захотелось немедленно поговорить с Малышевой. Но, бросив взгляд на часы, она поняла, что ехать к ней уже поздно. Тем более что жила Людмила почти на самом выезде из города. И с того места, где находилась сейчас Андриана, ехать туда было не меньше двух часов. «Нет, домой, – решила она. – А завтра с утра поеду к ней и хорошенько ее обо всем расспрошу».

Утром Андриана проснулась гораздо раньше, чем планировала, от шума дождя. «Как некстати», – подумала она, закрыла глаза и попыталась снова уснуть. Но не тут-то было! Кошки, почуяв, что хозяйка проснулась, запрыгнули на нее и стали топтаться поверх одеяла, быстро-быстро перебирая передними лапами, то выпуская, то убирая когти.

– На улице дождь, – сказала Андриана, прикрыв глаза.

– Мур, мяу! – рассерженно ответили кошки, и Андриана перевела их разгневанные возгласы как: «В холодильнике дождя нет!» Вздохнув, она столкнула кошек с себя, опустила ноги и стала нащупывать Босю и Бобосю. Наконец ей это удалось. Надев тапочки, она пошлепала в ванную комнату, тихо ворча себе под нос совсем не обидные для ее беспардонных любимиц ругательства.

Накормив кошек, Андриана Карлсоновна разогрела сваренную с вечера овсянку и добавила в нее курагу и чернослив. Запила все это крепко заваренным чаем и вышла из дома. Дождь, на ее счастье, закончился, и даже выглянуло солнце, отчего лужи на асфальте засверкали осколками зеркал.

Когда она добралась до района, в котором проживала Малышева, вокруг стало почти сухо. Только на траве и на цветах еще поблескивали капли влаги. В этом отдаленном районе воздух был заметно свежее, чем на Безымянке, где всю свою сознательную жизнь прожила Андриана. Некоторые даже называли Безымянку ямой из-за того, что этот район находился ниже других районов города и над ним, несмотря на то, что заводов стало меньше, постоянно стоял тонкий серый туман. Тем не менее Андриане никогда не хотелось переехать в другое место. Даже Старый город, куда не отказалась бы перебраться большая часть горожан, не прельщал ее. В шутку она сравнивала Безымянку с Лондоном времен Шерлока Холмса. Ведь в книгах Конан Дойля город почти всегда тонул в тумане.

Увидев нужный номер дома, Андриана свернула во двор. Домофон не работал, и она свободно проникла в подъезд, торопливо поднялась по лестнице, ища глазами нужную квартиру. Нашла ее на третьем этаже. Дверь квартиры была обита дерматином – единственная на площадке, все остальные двери были железными. Андриана нажала на звонок и стала ждать. Но, увы, обитатели квартиры либо отсутствовали, либо не торопились ей открывать. Позвонив еще несколько раз, Андриана переключилась на другие квартиры.

Открыли ей только в одной из них. Одетая в теплый стеганый халат симпатичная старушка с двумя тонкими косичками, аккуратно уложенными на макушке, смотрела на нее с нескрываемым любопытством. Андриана в свою очередь тоже рассматривала ее.

– Только не говорите мне, что вы из Собеса или из ЖЭКа, – проговорила старушка задорно.

– Нет, – невольно улыбнулась Андриана, – я детектив.

– Иди ты! – махнула на нее рукой старушка.

– Вот мое удостоверение.

К ее удивлению, старушка легко прочитала без очков:

– Андриана Карлсоновна Шведова-Коваль, частное детективное агентство «Шведское варенье», – старушка захихикала, а потом представилась: – Баба Груня, пенсионерка.

– А полностью? – нерешительно спросила Андриана.

– Можно и полностью, – не стала ломаться старушка, – Аграфена Евграфовна Панкратова. – И пригласила: – Заходи!

– Я хотела спросить вас о вашей соседке Людмиле Малышевой.

– Тем более заходи, – кивнула Аграфена Евграфовна.

И Андриана Карлсоновна решительно шагнула в прихожую ее квартиры. Сбросив с ног кроссовки, она проследовала за хозяйкой на кухню.

– Присаживайтесь, – придвинула ей табурет Аграфена Евграфовна, – сейчас я налью вам чаю. Сама я только что от сына приехала, погостила у него, и будет.

– Так вас не было дома? – разочарованно протянула Андриана.

– И что? – подмигнула ей женщина. – Меня и не было всего три дня.

– А…

– Пейте чай! А то остынет.

– Спасибо. Я хотела поговорить с Людмилой Ивановной Малышевой, а у них никто не открывает дверь.

– Так кто же вам откроет дверь, если ни Люды, ни Дениса дома нет.

– А где они?

– Люда в больнице уж, почитай, полгода.

– Как полгода? – вырвалось у Андрианы.

– А так! Наглоталась она сдуру таблеток. Ладно, Дениска пришел домой вовремя, а если бы не пришел, то и померла бы давно.

– А теперь?

– Теперь не знаю, – пожала плечами Панкратова, – по мне, так она давно не жилец.

– Как так?

– А так! Людка давно уже в алкоголичку превратилась. Другой бы сынок ее давно из дому выгнал, а Денька жалел ее. Тьфу! Пьянь поганая! Прости меня господи, но смотреть на нее было тошно. Это надо, женщине довести себя до такого скотского состояния, – неодобрительно покачала головой Аграфена Евграфовна.

– А вы, Аграфена Евграфовна, не знаете, как давно она начала пить?

– Зови меня бабой Груней, – перешла снова на «ты» Панкратова.

– Мне неудобно вас так называть, – смущенно призналась Андриана Карлсоновна, – ведь я уже сама не девочка.

– И сколько тебе годков? – внимательно посмотрела на нее Аграфена Евграфовна.

– Семьдесят первый пошел, – нехотя призналась Андриана.

– В таком случае ты для меня еще ребенок, – отмахнулась от нее Панкратова, – мне-то уже сто третий побежал. – И баба Груня заливисто рассмеялась.

Андриана Карлсоновна посмотрела на нее удивленно, сама бы она ни за что не дала женщине больше восьмидесяти. Вздохнув, она спросила: