Патриция Мойес - Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть?

Тиббетов повели на экскурсию по оранжереям, методично и досконально посвящая в процесс выращивания цветов. Не забывал хозяин рассказать и о нововведениях, включающих электрические технические приспособления, современные химикаты, в результате чего стало возможным производить розы в промышленных количествах.

Что он может поведать Генри об инсектицидах, содержащих паратион? Ван Стину как цветоводу было даже приятно услышать, что обычный писатель слышал о таких средствах. Видимо, он неплохо подготовился. Да, конечно, они широко применяются в современном цветоводстве. Что известно об их безопасности? Они безвредны, нужно только соблюдать необходимые меры предосторожности, вот и все. Возможно ли отрицательное действие этого препарата на организм, если с ним долго работать? Если для человека вредно долгое время применять этот препарат, ученые-исследователи обязательно сообщат об этом. В конце концов, за что же мы им платим деньги? Стрептомицин? Естественно. В производстве Ван Стина используются различные антибиотики в качестве консервантов. Пенициллин и ауреомицин, например, идеально подходят для гвоздик, а для роз лучше всего использовать стрептомицин. Так считают многие специалисты и он, Ван Стин, в их числе. Кстати сказать, розы из его питомника часто отправляются в Нью-Йорк, а этот путь занимает более двенадцати часов… Или взять другой пример, когда заказ поступает из Северной Африки…

Здесь Генри вынужден был перебить гида, заметив, что в отношении антибиотиков, наверное, существуют разные научные школы… Ван Стин застыл на месте. Научные школы? Что это такое?

— Я хотел сказать, — пояснил Генри, — что, видимо, все же не каждый цветовод применяет их. Ранее мне приходилось беседовать с господином Ван дер Ховеном…

Безупречное лицо господина Ван Стина исказила гримаса презрения.

— Надеюсь, вы не стали тратить свое драгоценное время на то, чтобы вникать в его методы, мистер Тиббет? — произнес он на безупречном английском. — Пит Ван дер Ховен один позорит имя нашей цветочной индустрии. Он отсталый садовник и полон всяческих предрассудков.

— Но он выращивает прекрасные розы! — возразил Генри.

— Вот еще!.. — фыркнул Ван Стин. — Даже если розы у него и неплохие, их количество недостаточно для коммерции. Нидерланды не могут позволить себе такой… допотопный сельский промысел… Это, конечно, всех умиляет и отдает стариной, но слишком уж неэффективно… Как это лучше сказать? Вызывающе. Претенциозно, если хотите. Да-да, именно так. Ему бы служить садовником у какого-нибудь сановника, срезать ему по шесть роз ежедневно для личных нужд и выкладывать на блюде к завтраку для красоты вместе с тонкокожими томатами, которые не выдержали бы транспортировки даже в соседнюю деревню. Или вместе с приторными на вкус персиками, от одного прикосновения к которым мякоть продавливается до самой косточки… Или он мог бы выращивать нежнейшие гвоздики, которые увядают уже к вечеру, если срезать их утром… — Его пренебрежение к соседу было вполне искренним, и, как вынужден был признать Генри, имело под собой некоторые основания.

— Тем не менее, — возразил Генри, — ему нравится все то, что он делает.

— Вы так считаете? — Ван Стин заговорщицки ухмыльнулся с видом игрока, готовящегося выложить козырной туз. — Тогда я вам сейчас кое-что расскажу. Несколько дней назад Ван дер Ховен попросил у меня аэрозоль со стрептомицином.

Генри насторожился.

— И знаете зачем? Ему, видите ли, нужно было отправить небольшое количество роз в Англию, и цветы должны были оставаться первозданно свежими хотя бы в течение суток после того, как их срежут. Говорит ли вам это что-нибудь, мистер Тиббет, о господине Ван дер Ховене и его отношении к современным технологиям и препаратам?

— Значит, вы одолжили ему аэрозоль для той маленькой партии? Для тех цветов, что он переправлял в Англию?

— Совершенно верно. На день рождения его матери или еще какой-то родственницы.

— И кроме того, вы снабдили его пачкой инсектицида, содержащего паратион?

— Да. Он рассказал о каком-то приятеле, который мечтал испробовать это средство. А знаете, что я думаю по этому поводу, мистер Тиббет? Мне кажется, он попросил его для себя. Думаю, он наконец-то смирился с тем, что мы живем в двадцатом веке и сегодня его методы безнадежно устарели. Но он ни за что не признается в этом. Надеюсь, когда будете писать очерк, вы непременно прославите ребят старой доброй школы. Но если вы посмотрите на мои графики, я сумею вам доказать преимущества современных методов. Мы производим цветов во много раз больше, а за последние четыре года…

Когда Генри вернулся в гостиницу и рассказал о встрече с Ван Стином, Эмми лишь покачала головой:

— Значит, все это задумал и претворил в жизнь Пит Ван дер Ховен? Но почему? Почему?

— Он очень любит жену, — начал Генри, присев на кровать и массируя себе затылок и шею.

— Ты хочешь сказать, она уговорила его на это?

— Я еще и сам не знаю, что хочу сказать…

— Но это точно Пит, кто же еще?

— Да, — кивнул Генри. — Скорее всего.

Зазвонил телефон.

— Генри? Слава Богу. Я пыталась связаться с вами весь день! Это Сара.

— Что случилось, Сара? Где вы?

Генри слышал, как она тяжело вздохнула.

— Я в гостинице «Хиндчерст-Армс». Я приехала сюда еще до обеда и сразу же пошла в больницу. Долли чувствует себя лучше и завтра утром ее выписывают.

— Что ж, хорошие новости, — успокоился Генри.

— Вы так думаете? Вы не выслушали меня до конца. Вы же сами говорили, чтобы я не сводила с нее глаз и не подпускала к ней близко членов небезызвестного нам семейства.

— Все верно.

— Я уж и не знаю, каким образом мне это удастся…

— Что такое? — нахмурился Генри.

— Я спросила у врача, уверен ли он, что Долли можно отправлять домой, поскольку ухаживать там за ней будет некому, если не считать той деревенской женщины, забыла ее фамилию. А он мне отвечает: дескать, все в порядке, потому что в Англию приезжают доктор и миссис Дюваль, и они останутся с Долли в Фокс-Троте сколько понадобится.

— Боже всемогущий!

— Они приедут вечером, а завтра утром ровно в девять заберут Долли из больницы. И что я, по-вашему, должна теперь делать, Генри?

— Ничего страшного не происходит, дорогая, — успокоил Генри жену в ответ на ее вопросительный взгляд. — Один из нас остается здесь, другой едет в Англию.

— Мне это очень не нравится, — отозвалась Эмми. Она сидела на краешке кровати, обхватив колени ладонями. — По-моему, все понятно: Пит Ван дер Ховен убил Кристэл Бэллок…

— Пит и Вайолет. Или одна Вайолет.

— Хорошо. Пусть будет по-твоему. Поэтому я не понимаю, какое это имеет значение, если Эдвард и Примроуз собираются провести несколько дней в компании Долли. Все действия совершаются здесь — в Алсмере.