Патриция Мойес - Убийство от-кутюр. Кто подарил ей смерть?

В пять минут седьмого двери распахнулись и в комнату эффектно прошествовала леди Бэллок. Она облачилась в платье из золотой парчи, все усыпанное блестками и жемчужинами и отороченное белыми перьями страуса. Подол был обрезан неровно, как бы в форме золоченых сосулек, которые, в свою очередь, также были обшиты блестящей бахромой с бусинками. Короткие волосы Кристэл, выкрашенные хной, украшал обруч с чуть поблекшими от времени стразами, а мундштук черного дерева с вкрапленными в него алмазами на этот раз оказался длиннее обычного. Она остановилась на пороге и нарочито торжественно возгласила:

— Дорогие мои!

Как по заказу, раздался хлопок. Это вылетела пробка из бутылки шампанского, которую взялся открывать Чак. Вино разлили по бокалам, все бросились целовать и поздравлять именинницу, потом дружно выпили. Но Генри заметил: сама Кристэл пока что не притрагивается к вину. Впрочем, в этом не было ничего удивительного — по этикету ей предстоит выслушать тосты от всех присутствующих. Она подошла к столу с полным бокалом, устроилась на своем королевском месте и, подмигнув Генри, похлопала рукой по обивке правого стула, как бы приглашая его присесть.

Затем настало время разрезать торт, и эта церемония прошла под дружные и восторженные смешки гостей. Кусочки торта разложили на тарелки, но и тут Генри обратил внимание на то, что их почему-то оказалось восемь, а не девять.

— А как же вы, леди Бэллок? Вы же забыли про себя!

— Нет, я ничего не забыла. Как вы могли такое предположить, Генри, дорогой вы мой! — И она громко расхохоталась. — Нет-нет. Дело в другом. Вот Примроуз, например, знает, как я обожаю марципаны. И этот сказочный домик на торте предназначается мне, и только мне. — Леди Бэллок наклонилась над тортом и ловко срезала ножом миндальное шале. Торжественный момент, судя по всему, настал: все внезапно замолчали.

Кристэл встала, с домиком в одной руке и бокалом шампанского — в другой.

— А теперь, дорогие мои, — провозгласила она, — я выпью за вас, а потом буду наслаждаться вашим чудесным марципаном и вдыхать аромат ваших восхитительных роз. И еще я обязательно открою эти два интригующих подарка, и мы все будем пить шипучее вино, и выпьем все до последней капли! Я не хочу ничего оставлять на завтра! Но сначала… — Она повернулась к Генри: — Как наш почетный гость, Генри все попробует сам.

И она поднесла к его рту пальчики с марципаном. Чувствуя себя довольно глупо, он не нашелся, как поступить в данном случае, и попросту отхватил от домика изрядный кусок. Вкус оказался потрясающим. Все зааплодировали.

— Теперь шампанское!

— Но я ведь уже… — запротестовал Генри, но его никто не слушал.

— Из моего бокала! — решительно скомандовала Кристэл. Генри отпил пару глотков. Вино, разумеется, также оказалось превосходным.

— Теперь розы! — Кристэл подняла со стола вазу с цветами и сунула ее детективу прямо под нос. Он зарылся лицом в цветы и с удовольствием вдохнул полную грудь аромата.

— А-ах! — с благоговением протянула леди Бэллок, и в этом полустоне чувствовалось настоящее облегчение. — Ну а сейчас… мои дорогие, пусть мой день рождения станет счастливым и для вас тоже!

Все повскакивали со своих мест, поднимая бокалы. Кристэл, смеясь, отщипнула кусочек марципана, прожевала, запила вином и вдохнула розовый аромат.

— Какое блаженство! Божественно…

И замолчала. Глаза ее округлились и вылезли из орбит, она принялась нервно чесать щеки и лоб, затем схватилась рукой за шею, хватая ртом воздух… Генри рванулся к ней, но лицо ее побагровело, она захрипела. Генри успел подхватить ее, и она обмякла в его руках, как тряпичная кукла, теряя сознание.

— Ради Бога, позовите врача! — закричал Генри. — Скорей!

Долли побледнела и выбежала в коридор.

— Отойдите от нее подальше! Все! Я буду делать ей искусственное дыхание.

Примроуз разрыдалась. Вайолет окаменела и замерла на месте. Дэффодил отчаянно визжала, Чак тщетно пытался ее успокоить. Пит стоял позади Генри, переминаясь с ноги на ногу, как большой неуклюжий пес, который хочет помочь хозяину, но не знает, что нужно делать и как вести себя.

Через минуту в комнату вернулась Долли.

— Доктор сейчас приедет. — Сообщив это еле слышным голосом, она покачнулась и ухватилась за дверной косяк, чтобы не свалиться прямо в гостиной.

Генри поднял на нее глаза и серьезно проговорил:

— Кажется, сердце остановилось. Я буду продолжать искусственное дыхание, но…

— Она умерла! — истошно взвизгнула Долли. — Крис умерла!

И она не ошиблась.

Эмми пришла в себя первой и быстро выпроводила всех из комнаты, оставив там только Генри, тщетно пытавшегося воскресить виновницу торжества. Поначалу никто не хотел уходить. Однако леди Бэллок представляла собой не слишком приятное зрелище, и с момента как Долли пронзительно закричала, все безусловно приняли факт, что Кристэл умерла, не подвергая его сомнению. Дочери и зятья тут же поверили Эмми, что уже ничем не могут помочь несчастной. Скорее наоборот — они могли помешать Генри. Долли вообще не пришлось уговаривать. После того как запас воздуха в легких у нее кончился, она замолчала и, повернувшись, бросилась вверх по лестнице, подальше от ужасного зрелища.

Эмми проводила всех до их комнат и ненавязчиво предложила некоторое время побыть там. Никто не стал оспаривать, что именно Генри должен был заниматься леди Бэллок, а Эмми в данном случае выступала в роли его адъютанта и правой руки. Даже Дэффодил приутихла, и все родственники, казалось, находились пока что в состоянии ошеломления, словно все еще не понимали, что же произошло. Эмми спустилась вниз, в гостиную.

Генри, оторвавшись от своего бесполезного занятия, заявил:

— Все без толку. Но я не оставляю надежды и буду стараться оживить ее, пока не приедет врач. И никто не должен сейчас покидать дом.

— Все разошлись по своим комнатам, — сообщила Эмми. Ей стало плохо, ее подташнивало, голова кружилась, и она старалась не смотреть в сторону Кристэл, в особенности на ее белое, лишенное живых красок лицо.

— Все равно тебе лучше понаблюдать за ними. Насколько мне известно, в доме всего два выхода — парадный и черный. Иди и внимательно следи за всеми перемещениями. Но сначала, конечно, позвони в полицию.

— В полицию?

— Конечно.

— Но ты ведь…

— Я здесь неофициально, — напомнил Генри. — И уже успел прозевать все самое главное. Так что иди и немедленно позвони в местное отделение. Скажи, есть подозрение на отравление каким-то ядом.

Эмми ничего не ответила и молча вышла. Генри вернулся к изматывающему и пустому занятию. Когда приблизительно через минуту дверь отворилась, он, не поднимая головы и не глядя в сторону вошедшего, глухо спросил: