Наталья Никольская - Дачный сезон

На полу лежала бутылка рома. Я поскорее схватила ее. Благодарение богу, она не разбилась. Умеют же делать крепкую тару! Странно, как она могла упасть? Неужели стояла на краю? Мне казалось, что я ее поставила очень аккуратно…

А дверь… Дверь тоже лежала на полу. Но это же не я ее повалила? Я же не слон все-таки… Что же она, от грохота упала?

Я на корточках допрыгала до нее и стала приставлять обратно. Дверь валилась на меня. Наконец, мне удалось поставить ее как-то боком. Толку от такой защиты не было никакой, но хоть она не падала теперь…

– Ну ты ложись, – в замешательстве проговорила Галина. – Я нужна тебе?

– Нет-нет, что ты! – замахала я руками. – Иди спи!

Галина поудивлялась еще немного и пошла спать.

Я стала открывать бутылку. Сначала я честно хотела сделать из нее три глотка, но теперь… Сами представьте, какие кошмары творятся вокруг меня! Просто с ума сойти можно! Бог с ней, с Полиной, она, может, и не заметит, что содержимое бутылки уменьшилось… На сколько же оно уменьшилось? Я просмотрела бутылку на свет. Эх ты, она уменьшилось наполовину. Ну и ладно! Может, Полина вообще забудет про нее? А если и не забудет, то что такого? Скажу, разбила совершенно случайно. Кто проверит?

Поэтому я решительно отхлебнула еще три глотка и пошла спать. Теперь я уснула быстро.

Наутро мы собрались идти к Галине. У нее все же больше места. Перетащили вещи и сели пить чай во дворе. Дети еще спали, ы решили не будить их. Проснуться – тогда перейдут к нам. Тут идти-то всего два дома!

Послышался стук в калитку.

– Открыто! – крикнула Галина.

На пороге возникла высокая, сгорбленная фигура дяди Коли Петровича. Вообще-то его зовут Николай Петрович, но все звали его кто Петрович, кто дядя Коля. Он работал у нас в поселке и сторожем, и электриком, и даже получал за это какую-то небольшую зарплату. А вообще был мастер на все руки, и все давно забыли о его профессии электрика, постоянно прося починить то одно, то другое.

– Утро доброе! – поприветствовал он нас.

– Доброе, – заулыбалась Галина. – Садись, дядь Коль, сейчас чай пить будем.

Она налила ему чаю и намазала маслом батон. Старик задумчиво дул на чай.

– Дядь Коль, а у нас ведь просьба к тебе, – проговорила Галька, с улыбкой глядя на старика.

– Чего такое?

– Дверь Ольге не починишь?

– Да от чего ж не починю? Вот только чай попью. Чай у тебя, Галочка, просто изумительный. А что с дверью-то?

– С дверью? – я замялась. – Да так… Это Полина в нее не вписалась просто, – свалила я всю вину на сестру. А что теперь? Это ж я в целях конспирации! Не хотелось, чтобы соседи знали о моих злоключениях.

Попив чаю, мы отправились ко мне.

– Да уж, это как же нужно не вписаться, чтобы такую дверь разворотить? – качая головой, прокряхтел Петрович. – Полинка-то вроде ловкая дамочка…

– Ну, с ней тоже всякое бывает, – ответила я.

Мне стало обидно. Полина, выходит, ловкая, а я нет?

Петрович попросил молоток и гвозди и, ворча что-то себе под нос, принялся за работу.

– Прямо не знаю, что бы я без него делала! – проговорила Галина. – Заботится постоянно, все, что ни попрошу, для меня делает! И денег почти никогда с меня не берет, отказывается. Нальешь ему когда стопарик – он и рад. Побольше бы таких людей!

– У него что же, совсем никого нет?

– Нет, – склоняясь ко мне, шепотом ответила Галина. – Жена померла давно. А детей у них не было. С тех пор он один. И в город переезжать не хочет. К людям, говорит, здешним привык давно. Живет на то, что ему дадут за работу. Пенсия-то грошовая!

– Да уж, – протянула я. – Как жалко мне таких людей. Работают-работают всю жизнь, а к старости никому не нужны…

Я посмотрела на лицо Петровича, в его добрые, усталые, выцветшие глаза, и у меня чуть слезы не полились. Конечно, ему очень одиноко, вот и помогает Галине. Может, он в ней видит свою дочь, которой у него никогда не было?

Дверь он починил довольно быстро. Выпив еще одну чашку чаю, собрался уходить. Я быстро полезла в сумку и протянула ему деньги. Петрович сморщился.

– Спрячь, Олюшка, – сказал он, отодвигая мою руку. – Не нужно. Не позорь меня.

– Но почему, дядя Коля? – удивленно воскликнула я.

– Не нужно, – повторил старик. – Я ж к вам со всей душой!

– Спасибо, дядя Коля! – с благодарностью ответила я. – Давайте тогда я вас знаете чем угощу? Вот!

Я полезла на полку и достала с нее бутылку рома.

– Ого! – проговорил довольный Петрович. – Вот это дело! Не откажусь!

– Вот и славненько! – обрадовалась я, разливая ром по стаканам. Разве могла я себя обделить? Галина же от рома отказалась.

Выпив, я почувствовала приятную истому. Петрович засобирался уходить, а дети запросились на пруд.

– Оля, ты пойдешь? – спросила Галина.

– Нет, – ответила я. – я что-то неважно себя чувствую. Очень хочется прилечь.

– Ой, ложись, конечно! – испугалась Галина. – А от еще заболеешь.

Они быстро собрались и ушли. дети галдели от радости не переставая.

Я облегченно вздохнула и легла в постель. Идти на пруд? Ну его! Вода, наверное, еще ледяная… Еще ангину подхватишь! Лечись потом – никакой ром не поможет!

Я сладко уснула. Проснулась уже к вечеру и, потягиваясь, вышла в кухню с улыбкой на лице. Дети с Галиной сидели за столом.

– Выспалась? – спросила Галя улыбаясь. – Вот отлично! А мы накупались от души!

– Мама, мама, я уже совсем хорошо умею плавать! – возбужденно закричал Артур.

– И я совсем умею, – радостно вступила Лизонька.

– Ага, умеешь! На круге каждый дурак умеет! – презрительно отреагировал Артур.

– Мама, скажи ему! – заплакала девочка.

– Будет вам! – мне не хотелось сейчас решать никакие конфликты.

Было очень жарко, и я даже начала жалеть, что не пошла на пруд вместе со всеми и не выкупалась. Сейчас было бы намного легче. За день домик разогрелся, и теперь в нем было невозможно душно.

Я встала, натянула на себя Полинины шорты и майку и вышла на крыльцо.

– Ты куда? – повернулась ко мне Галина.

– Да пойду пройдусь. Прогуляюсь. Жарко что-то. Тебе дети не мешают?

– Да что ты! Я только рада. Такие милые малыши, – Галина с улыбкой смотрела на моих детей.

Я вышла на улицу и пошла по тропинке, ведущей к лесу. Честно говоря, я решила пока не вернулась Полина сделать хоть что-то. Например, осмотреть место преступления. То есть убийства Скворца. Может, что-то удастся обнаружить?

Полина меня, правда, ни о чем не просила, и можно было с чистой совестью шалберничать, но зачем? Мне вдруг захотелось доказать сестре, что я способна на многое! Чтобы она не смела больше обзывать меня безалаберной лентяйкой!

Я уже решительно хотела пройти в лес, но что-то меня остановило. Уже темнело, и густые, высокие деревья выглядели мрачновато. Мне стало казаться, что за ними кто-то прячется, готовый в любую минуту на меня напасть.