Валерий Софроний - Эффект пешки. Книга 1. Долгая дорога домой [СИ]

— Так чего, тогда едем в гаражи искать нашего приятеля? — внес свое предложение Максим.

— Ты дурак, — в один голос, словно братья близнецы выдали опера.

— Сейчас ночь, — смягчил тон Саня, — там света нет, нет директоров. С утра завтра туда отправимся.

— Причем, отправимся очень рано, — предупредил Гриня, — так что просыпайся пораньше. Часикам к шести будь при параде.

— А как же девочка? — намекая на потерянное время поинтересовался Макс.

— Максим, если девочка попала в руки извращенцев, то наверняка с ней самое плохое уже произошло, — словно неразумному принялся разжевывать очевидное Саня, — искать иголку в стоге сена задача не тривиальная. А если этот поиск будет проходить темной ночью…

— Я понял, — перебил опера Максим, — тогда чего, по домам?

— Ага, — согласился Саня, — только к цветочнику заедем и я вас домой отвезу.

Серый пассат остановился в двадцати метрах от круглосуточной палатки. Александр достал лопатник и порывшись извлек из него три тысячные купюры:

— Гринь, будь другом сходи купи какой-нибудь букет.

— Ты молодого что ль нашел? — огрызнулся Гриня.

— Да тут такое дело, — принялся разъяснять Саня, — там Баграт работает мой бывший сосед, вообще он человек довольно скверный, мнительный и суеверный, но со своими знакомыми обожает потрепаться. Лесом его послать неудобно. Если он меня сейчас увидит — это как минимум полчаса последних новостей по новому кругу, или потрясающие истории про его покойную бабушку Ануш, что постоянно называла его дураком. Или про то, как его Маринка пыталась обмануть и чужого ублюдка на воспитание подсунуть, какая-нибудь долгая история про любимую бабушку Ануш погибшую в тот день, когда распался союз. Потом разговор заидет про моих бывших соседе и опять про любимую ьаьушку Ануш, а нам завтра и так рано вставать. Ну его нафиг.

Гриня состроил недовольную физиономию аккуратно двумя пальцами взялся за купюры и чуть резко выдернул их из руки напарника:

— Чего только не сделаешь для друга.

Дверь за Седельниковым захлопнулась и недовольный опер довольно шустро двинулся к палатке цветочника.

— Что там за история с некой Маринкой получилась? — для поддержания разговора поинтересовался Максим.

— Да там мутная история, короче у армян здесь своя небольшая диаспора, они, вроде как, вместе держатся, ну и по возможности помогают друг другу. Так-то они молодцы, но, когда речь заходит о бабах это все. Тушите свет. Короче, этот дурак, как любила говорить его покойная бабушка Ануш, начал встречаться с бабенкой. Тоже моя соседка, приятная со всех сторон женщина. Он за ней приударил, она не будь дурой ответила взаимностью и все у них вроде получаться стало. От столь сильной любви Марина даже забеременела, а дружки вот этого недоразумения возьми да ляпни на общей попойке, мол, у нее ребенок не от тебя. Те полудурки пошутили, а этот недоумок все всерьез принял. Ну и как водится у горячих кавказских парней учинил с пьяна скандал. Все по канонам кавказских ссор, чтоб все соседи знали. Маринка сильно расстроилась, убивалась, у нее даже выкидыш приключился, а с этого дурака, что с гуся вода. Дурак он и есть, как его бабка говорила, — махнул рукой Саня, — Маринка до сих пор, как видит этого недоумка, нервничать начинает. До сих пор его любит.

— История, — понимающе протянул Максим, — Саш, а ты мне пятерку обещал подкинуть, если у тебя все с женой выгорит, — осторожно напомнил Максим, — могу я рассчитывать хоть на часть с той суммы?

— Только после зарплаты, — сухо обломал Макса опер.

Максим достал из кармана остатки имеющихся средств и судорожно прикинул на что вообще может хватить таких скудных средств. На какой-нибудь скромный цветок вполне хватало, копейки жалеть смысла не имелось, да и приятное Любашке хотелось сделать. Пусть скромный, но всё-таки жест решил для себя Максим.

— Пойду тоже цветочек прикуплю, — убрав мелочь в карман произнес Максим, — я быстро Сань.

Гриня в это время уже выходил из палатки с букетом красных роз. Максим прошел, мимо не сказав и слова.

Небольшая коробка торговой палатки была плотно заставлена холодильниками, в которых вениками располагались букеты различных цветов. Сами цветы у предприимчивого цветочника градировались не только по размерам, но и по степени свежести. Причем даже свежесть у предприимчивого армянина имела свои стандарты и в отличии от обычных людей, у которых стандартов свежести имелось два, в крайнем случае три, у Баграта таковых было как минимум пять. Сам цветочный торговец восседал за небольшим прилавком в теплой стеганной фуфайке и что-то увлеченно подсчитывал столбиком в тетрадке. На шум, производимый колокольчиком над дверью Баграм отреагировал слабо, носатый армянин только оторвался от тетрадки изучил гостя, а после даже не поинтересовавшись вернулся к подсчётам. Максимилиан же в свою очередь внимательно оглядел холодильники, цветы, цены и сделал для себя неприятный вывод. Его скромных средств катастрофически не хватало на что-то достойное. Прикинув свои возможности Максим, грустно вздохнул и принялся импровизировать, как учил его Семеныч.

Для начала, Максимилиан с удивлением уставился в пустое пространство перед прилавком, а после довольно громко поинтересовался:

— Это вы мне говорите? — растерянно поинтересовался Максим у пустого места.

Торгаш окончательно позабыл про цифры на листочке и теперь напряженно уставился на странного ночного гостя, которому он, между прочим, и слова не сказал.

— Так и передать? — с сомнением интеллигентного человека поинтересовался Максимилиан у пустого пространства.

После сделав вид, что внимательно слушает парнишка несколько раз кивнул головой и играя смущение произнес:

— Вам просили передать, что вы дурак.

Горячий кавказец от подобной наглости аж побагровел физиономией, в его руках откуда-то из-под прилавка появилась бита.

— Сам ты дурак! — с явным акцентом зло ответил кавказец, — пошёл вон, пока я тебя не убил.

— Извините, — перепугано запричитал Максим, — просто я экстрасенс, а тут стоит пожилая женщина по имени Ануш и она просила передать вам. Извините, — перепугано пролепетал Максим, — не бейте я сейчас уйду.

Видимо какие-то шестеренки в голове мнительного Баграма всё-таки щелкнули, потому как, бита как-то резко исчезла из виду, а сам торгаш внимательно уставился на интеллигентного и перепуганного парня.

Максимилиан, уже вошедший в роль, собрался было на выход и почти у самой двери кавказец его окликнул:

— Эй ты, стой! — на сей раз голос Баргама звучал на порядок миролюбивей и Максим замер у входной двери, — она здесь? — указав пальцем на пустое пространство поинтересовался торгаш.