Журнал «Искатель» - Искатель, 2018 № 07

— Хорошо, — кивнул Иван Дмитриевич Волкову и добавил; — Вот что, как только появятся агенты от господ Орлова и Соловьева, незамедлительно их ко мне.

— Хорошо!

Путилин отправился в кабинет, находившийся на втором этаже.

Нет горше часа, когда приходится ждать результатов. Это как на холсте у художника: на белоснежном поле проявляются цветные беспорядочные полоски, и с каждым новым мазком картина обретает свою жизнь и наконец превращается в лес, в поле, в человека. И начинаешь удивляться волшебству обычной кисти, зажатой в талантливых пальцах.

Придя в кабинет, Путилин сел за написание черновой записки, в которой помощник градоначальника просил изложить соображения по искоренению преступности в столице. Санкт-Петербург — зеркало империи.

Несколько часов никто не тревожил, так что Путилин успел закончить написание соображений по реорганизации сыскного отделения.

Раздался стук, и перед распахнутой дверью остановился Жуков. По его виду Путилин понял, что разговор с Фадейкой произошел с успехом для Михаила. Иван Дмитриевич с самого начала не верил, что вор способен пролить кровь, ведь Косого начинало мутить от одного ее вида, но человек непредсказуем.

Лицо Михаила выглядело усталым, но горящий блеск в глазах выдавал крайнюю степень удовлетворения прошедшим днем.

— Иван Дмитрия… — И он, глотая слова, дал краткий отчет: — Я имею уверенность, что названный Василий либо имеет непосредственное отношение к убийству, либо может прояснить сложившееся положение, ведь Еремеев ни с кем дружбы не водил, а здесь такая зацепка.

— Ты прав, но помысли, — произнес начальник сыска, опускай помощника на землю. — Да, ты установил личность убитого, ты узнал, где он проживал, с кем приехал. Если убийство — просто грабеж.

— Я думал над этим, — сощурив глаза, Михаил посмотрел на Путилина, — мне кажется, что Василий все-таки имеет непосредственное отношение к убийству. Почему он не заявил об исчезновении односельчанина, ведь мог подозревать об убийстве? Почему вместо этого поехал на квартиру и забрал принадлежащие Еремееву вещи?

— Здесь ты прав. Думаешь, он уехал в деревню, — Иван Дмитриевич заглянул в бумагу, — Самолва?

— Вероятно, Василия нужно искать там.

— Насколько я понимаю, ты хочешь выехать в Гдов.

— Хотелось бы.

— Почему просто не послать депешу в уездное управление?

— Они начнут выяснять, Василий может насторожиться. Если виновен, ищи его по России.

— Спорить не буду. — Путилин достал из нижнего ящика стола памятную книжку «Санкт-Петербург весь на ладони» за прошлый 1872 год, полистал его и остановился на странице приложения под номером LI. — Так, до Гдова удобнее добираться через Псков, на пятичасовой ты не успеешь. Вот на тот, что отходит в одиннадцать, в самый раз. Прибывает он в Псков поутру, в десятом часу. Таким образом, успеешь отдохнуть в дороге, — он захлопнул справочник.

— В третьем классе много не наспишь, — пробурчал Жуков.

— На большее ты пока не заслужил.

— Стараюсь.

— Сопроводительные бумаги подготовит Федор Иванович.

— Иван Дмитрия, сегодня воскресный день, — произнес Михаил, напоминая, что делопроизводитель, титулярный советник Блюм, сегодня отсутствует.

— Тогда к господину Волкову — и ступай с Богом.

— Я доставлю злодея, — напоследок произнес Жуков.

— Если он окажется убийцей, — добавил Путилин ложку дегтя в большой медовый бочонок Михаила.

Но не утерпел помощник и уже от двери решился сказать:

— Я не знаю, как объяснить, но во мне зреет внутренняя уверенность, что убийца он.

— Миша, — напутствовал его Путилин, — никогда не выражай уверенности в деле, ибо она может завести тебя в противоположную от дознания сторону. Всегда основывай свое убеждение на твердо установленных фактах, а не на предположениях.

Жуков больше не произнес ни слова, тихонько затворил дверь, скрывшись с глаз долой.

Начальник сыска поднялся и подошел к окну, за которым начинала сгущаться зимняя тьма. Потом вернулся к столу, разложил карту столицы, склонился над ней. Пальцем провел по Владимирскому, остановился на пересечении с Невским, вернулся к Съезжинской, по ней до Николаевского. Прав штабс-капитан, прав. Надо разыскивать даму, к которой направлялся ловелас. Может быть, там можно узнать имя убитого.

Ивана Дмитриевича беспокоило другое: если чиновники по поручениям — господа Соловьев и Орлов — прибудут в отделение без каких бы то ни было результатов, тогда что?

Если допустить, что соображения не верны, то производить розыск по присутственным местам столицы? Будет упущено время. Можно прописать в газетах об исчезновении мужчины двадцати пяти — тридцати лет. А если убитый чиновник приезжий?

Во всех газетах России не разместишь объявлений. Придется ждать, пока из какого-либо места пришлют депешу о розыске уехавшего в Санкт-Петербург Ивана Ивановича Иванова, опять же драгоценное время будет упущено.

Забыл ты, Иван Дмитрия, напутствовал себя Путилин, ведь убитый должен был где-то проживать. Значит, согласно положению номер 118 от 8 мая 1867 (как избирательно работает память!) года приехавший должен предъявить паспорт и получить адресный билет. Отсюда следует, что оставлен багаж, а снимающий квартиру или живущий в гостинице пропал, об этом тоже не надо забывать. Но каждая проверка требует времени и людей.

Владимирский проспект в столь раннее время, казалось, вымер, даже двери собора Владимирской иконы Божьей матери с нарядными стенами, недавно покрашенными в желтый цвет, были закрыты. По Колокольной неспешно тащилась лошадь, на санях сидел клюющий носом извозчик.

Господин Соловьев обернулся к трем сопровождавшим его агентам.

— Ты со мной, — он указал на одного из них, — ты и ты будете по правой стороне проспекта проверять все заведения на предмет присутствия вчерашним вечером этого господина, — он протянул фотографическую карточку, — и узнавать именно у тех, кто вчера обслуживал посетителей.

— Ясно, — ответил за двоих коренастый мужчина средних лете уставшим взглядом.

— Приступайте.

Полевой стороне два дома, прилегавшие к площади, принадлежали барону Фредериксу, а он, как было известно, не терпел в своей собственности присутствия чужих людей, тем более увеселительных заведений. Следующий, трехэтажный, построил купец Лазарев, и первые два этажа были отданы за хорошие деньги под трактир; хотя заведение славилось чистотой и кухней, но богатая публика туда не шла.

— Нет, господин Соловьев, таких у нас не бывает, — хозяин с раннего утра принимал от торговцев привезенные продукты, сомневаясь в честности своих людей, — у нас харчующиеся попроще. Посмотрите на эти лица, разве среди них вы найдете, хотя бы одно благородной крови? — И сам же ответил: — Нет, таковых и не бывает.