Марио Пьюзо - Омерта

Связи у нас остались. В банках есть и наша доля, не говоря уже о нашей любви к дону Априле, упокой, господи, его душу.

— Хорошо, — кивнул Асторре. — Я поговорю с Хескоу, а потом мы встретимся вновь.

Асторре понимал опасность своего положения.

Он знал, что успехи его невелики, хотя непосредственные убийцы и наказаны. Но они были лишь одной ниточкой, а предстояло распутать целый клубок. Но годы подготовки на Сицилии не прошли даром. Его не покидала уверенность в успехе.

Но осторожностью пренебрегать не следовало.

Хескоу казался легкой целью, но Асторре постарался принять все меры для того, чтобы, разобравшись с Хескоу, не погибнуть самому.

С ним происходила трансформация, которая в немалой степени удивляла его. Еще совсем недавно он вроде бы полагал себя счастливчиком, его полностью устраивала жизнь мелкого бизнесмена и певца-любителя, но теперь он переживал небывалый подъем и духовных, и физических сил. Он словно вернулся в родной для него мир. И у него была цель. Защитить детей дона Априле, отомстить за смерть любимого им человека. Он считал себя обязанным подавить волю врага, уничтожить его. Альдо Монца привез из своей деревни еще десять мужчин. Согласно инструкциям Асторре, их семьи теперь получали ежемесячное пособие, обеспечивающее им вполне сносную жизнь.

«Не рассчитывай на благодарность людей за прежние деяния, — вспомнились ему слова дона. — Они должны благодарить тебя за то, что ты сделаешь для них в будущем». Банки были будущим семьи Априле, Асторре, его растущей армии.

За будущее стоило бороться, не считаясь с ценой победы.

Дон Кракси рекомендовал ему шестерых человек, за которых ручался головой. И с помощью этих людей, используя новейшие системы сигнализации, Асторре превратил свой дом в крепость.

А также купил себе второй дом, куда мог скрыться, если вдруг его захотели бы арестовать.

Телохранителей он с собой не брал. Полагался на быстроту реакции, а своих людей использовал в качестве разведчиков на тех маршрутах, которыми ездил.

На какое-то время он оставил Хескоу в покое.

Куда больше его занимал Силк, которого даже дон Априле считал честным человеком.

— Есть честные люди, которые всю жизнь готовятся к предательству, — как-то сказал ему мистер Прайор. Но, несмотря ни на что, Асторре верил в себя. Ведь требовалось от него совсем ничего: остаться в живых после того, как все кусочки паззла «Паззл (от puzzle) — картинка-головоломка, которую надо составить из отдельных частей.» встанут на свое место.

Проверить себя он мог, лишь схватившись с такими людьми, как Хескоу, Портелла, Тулиппа и Силк. Схватиться и обагрить их кровью свои руки.

Асторре понадобился месяц, чтобы найти способ подобраться к Хескоу. Убить его не составляло труда, но мертвый он мог принести гораздо меньше пользы, чем живой. Угрозы сыну могли привести к обратному результату: Хескоу имитировал бы готовность к сотрудничеству, а на самом деле постарался бы избавиться от него. Асторре решил не говорить Хескоу, что знает, кто сидел за рулем автомобиля, в котором убийцы дона подъехали к кафедральному собору. Это могло до смерти напугать посредника.

Тем временем люди Асторре постоянно следили за Хескоу. Выяснилось, что жизнь его не отличалась разнообразием. Он выращивал цветы, которые продавал оптом в цветочные магазины или самолично с придорожного лотка в Хэмптоне. Из развлечений он позволял себе посещение матчей команды своего сына. Так что в те вечера, когда «Вилланова» играла в баскетбол, дома его не бывало.

В одну из январских суббот Хескоу отправился в Нью-Йорк: в «Мэдисон-сквер-гарден» «Вилланова» встречалась с «Темплом». Выходя из дома, он включил систему сигнализации. В повседневных мелочах его всегда отличала аккуратность: Хескоу чувствовал себя увереннее, зная, что принял все меры, чтобы обезопасить себя от той или иной неприятности. И Асторре решил поколебать эту уверенность.

Джон Хескоу приехал в город и пообедал в китайском ресторане неподалеку от «Гардена». Вне дома он всегда ел у китайцев, потому что знал, что дома такой еды ему не приготовить. И ему нравилось, что тарелки ставились на стол под серебряными крышками и, сняв их, он мог обнаружить какой-то приятный сюрприз. Нравились ему и сами китайцы. Занимались своим делом, не стремились завести разговор, не докучали излишней фамильярностью. А самое главное, никогда не обсчитывали. Сколько он ни проверял счет, все сходилось до последнего цента.

Обед удался и в этот вечер. Он остановил свой выбор на любимых блюдах: утке по-пекински, раках и кантонском креветочном соусе. Заказал он и жареный белый рис, и несколько жареных клецок, и свиные ребрышки с пряностями. А закончил мороженым с зеленым чаем, отличающимся необычным вкусом, но показывающим, что человек знает толк в восточной кухне.

Когда он прибыл в «Гарден», зал не заполнился и наполовину, хотя «Темпл» считался классной командой. Хескоу прошел по контрамарке, полученной от сына. Место оказалось в лучшем секторе, по центру, недалеко от площадки. Плохим игрокам контрамарок на такие места не давали. Так что он мог по праву гордиться таким сыном.

Игра прошла скучно. «Темпл» раздавил «Вилланову», но Джоко набрал больше всех очков.

После игры Хескоу спустился в раздевалку.

Сын тепло обнял его.

— Папа, как я рад, что ты смог приехать. Хочешь пообедать с нами?

Чувство благодарности охватило Хескоу. Джоко вел себя как истинный джентльмен. Разумеется, парни не хотели, чтобы в их компанию затесался такой старикан. Они-то собирались выпить, повеселиться, может, и потрахаться.

— Спасибо, — Хескоу покачал головой. — Я уже пообедал, да и дорога предстоит дальняя.

Ты играл отлично. Я тобой горжусь. А теперь самое время хорошо отдохнуть, — он поцеловал сына и ушел, думая о том, что ему очень повезло в жизни. Да и у сына хорошая мать, хотя она и оказалась никудышной женой.

До Брайтуотерса Хескоу добрался за какой-то час: в такое время автострады Лонг-Айленда практически пустовали. Он, конечно, устал, но, прежде чем войти в дом, заглянул в теплицы, чтобы убедиться, что температура и влажность не отклонились от заданных.

В лунном свете, проникающем через стеклянную крышу, цветы приобретали особую, ни с чем не сравнимую красоту. Красное становилось чуть ли не черным, над белым возникал ореол. Хескоу любил смотреть на цветы, особенно перед тем, как лечь спать.

Он неспешно пересек подъездную дорожку, отомкнул замок, открыл дверь, переступил порог, быстро нажал несколько кнопок на панели управления, иначе заревела бы сирена, и прошел в гостиную.

Сердце у него ушло в пятки, а в следующее мгновение уперлось в горло. В гостиной его ждали двое мужчин. В одном он узнал Асторре. И понял, что к нему заглянули посланцы смерти.