Марио Пьюзо - Пусть умирают дураки

— Я пишу жене каждый день.

Джордан кивнул и заказал завтрак по полной программе, в стиле Вегаса. Дыня, яйца с ветчиной, тост и кофе. Но съел он мало, несколько кусочков, и принялся за кофе. Я взял мясо с кровью, которое любил по утрам, но нигде, кроме Вегаса, не ел.

Пока мы ели, влетел Калли. Правая рука его была полна красными пятидолларовыми фишками.

— Сделал запас на день, — сообщил он с уверенностью. — Просчитал на одной подкове и поймал свою вероятность на сотенной ставке. — Он сел с нами и заказал дыню и кофе.

— Мерлин, у меня хорошие новости для тебя, — продолжил он. — Тебе не надо уезжать из города. Чич прошлым вечером допустил большую ошибку.

Почему-то это вывело меня из себя. Он был как моя жена, повторяющая, что я должен приспосабливаться.

Я ничего не должен. Но я позволил ему говорить. Джордан, по обыкновению, не произнес ни слова, а просто в течение минуты наблюдал за мной. Я почувствовал, что он может читать мои мысли.

Калли ел и говорил быстро и нервно. В нем было много энергии, как и в Чиче. Только его энергия, казалось, была заряжена доброй волей, направленной на то, чтобы мир двигался глаже.

— Помнишь крупье, которого Чич ударил в нос, и всю эту кровь? Испортил парню рубашку. Так вот, этот парень — любимый племянник заместителя шефа полиции Лас-Вегаса.

В это время у меня не было чувства ценности. Чич был действительно крутым парнем, убийцей, большим игроком, возможно, одним из тех, кто помогал управлять Вегасом. Так что такое племянник заместителя шефа полиции? И его паршивая кровь из носа? Я примерно так и высказался. Калли обрадовался возможности поучить.

— Ты должен понять, — говорил Калли, — что заместитель шефа полиции Лас-Вегаса — это вроде древних королей. Это такой большой толстый парень, который носит Стетсон и сорок пятый калибр в кобуре. Его семья появилась в Неваде с первых дней. Его выбирают каждый год. Его слово — закон. Ему платит? каждый отель в этом городе. Все казино умоляли племянника работать у них и готовы были дать ему максимум заработка крупье баккара. Он зарабатывает столько же, сколько охранник. Теперь ты должен понять, что шеф рассматривает Конституцию Соединенных Штатов и Билль о Правах как слабоумие восточных молокососов. Например, любой приезжий с каким-нибудь криминальным прошлым должен зарегистрироваться, как только приедет в город. И поверь мне, так ему будет лучше. Наш шеф также не любит хиппи. Заметил, что в городе нет длинноволосых подростков? От черных он не в восторге и от бродяг и попрошаек. Вегас, возможно, единственный город в Соединенных Штатах, где нет попрошаек. Ему нравятся девушки, он благоволит к бизнесу казино, но не любит сводников. Он не возражает, если кто-то живет на заработки своей подружки. Но если какой-нибудь умник выведет стайку девочек — берегись. Проститутки кусают локти по камерам. Игроки неудачники кончают с собой в тюрьме. Осужденные убийцы, грабители банков, — многие в тюрьме сводят счеты с жизнью. Но ты слышал когда-нибудь, чтобы сводник покончил с собой? Так вот, Вегасу принадлежит рекорд. Трое сводников покончили с собой в тюрьме нашего шефа. Представляешь картину?

— Что же случилось с Чичем? — спросил я. — Он в тюрьме?

Калли улыбнулся.

— Он туда не попал. Он пытался заручиться помощью Гроунвельта.

Джордан пробормотал:

— Занаду номер один?

Калли взглянул на него несколько ошарашенно.

Джордан улыбнулся.

— Я слушаю вызовы к телефонам, когда не играю.

Мгновение Калли выглядел как бы не в своей тарелке. Потом он продолжил.

— Чич попросил Гроунвельта укрыть его и увезти из города.

— Кто такой Гроунвельт? — спросил я.

— Он — владелец отеля, — сказал Калли. — И позвольте вам сказать, он кое к чему причастен. Чич, видите ли, не одинок.

Я посмотрел на него. Я не понимал, что он имеет в виду.

— Он связан с Чичем, — значительно произнес Калли. — Как бы то ни было, Гроунвельт вынужден был передать его шефу. Так что теперь Чич в общественной больнице. У него трещина в черепе, внутренние кровоизлияния, и он нуждается в пластической операции.

— Господи, — произнес я.

— Сопротивление аресту, — сказал Калли. — Таков наш шеф. А когда Чич поправится, он будет навечно выслан из Вегаса. Кроме того, уволен босс зала баккара. Он отвечал за наблюдение над племянником. Шеф обвиняет его. И теперь этот босс зала не сможет работать в Вегасе. Ему придется искать работу на Карибских островах.

— Больше никто не наймет его? — спросил я.

— Дело не в этом, — ответил Калли. — Шеф сказал, что он не желает, чтобы он был в городе.

— Вот так, да? — спросил я.

— Вот так, — подтвердил Калли. — Один босс зала как-то пробрался обратно в город и получил другую работу. Шеф случайно зашел и буквально выволок его из казино. Выбил из него дурь. Все поняли его намек.

— Какого же черта ему все сходит с рук? — возмутился я.

— Потому что он законно назначенный представитель народа, — сказал Калли. И Джордан впервые засмеялся. Он здорово смеялся. Его смех смывал отчужденность и холодность, которые всегда чувствовались в нем.

Позже вечером Калли привел Диану в холл, где мы с Джорданом отдыхали от игры. Она оправилась после того, что сделал с ней Чич прошлым вечером. Было видно, что она хорошо знает Калли. И стало понятно, что Калли выставляет ее как наживку для меня и Джордана. Мы могли взять ее в постель, когда пожелаем.

Калли отпускал шуточки по поводу ее грудей и ног, и рта, как они были милы. Но в эти грубоватые замечания примешивались торжественные намеки на ее хорошую натуру, вроде: «Это одна из немногих девушек в городе, которая не будет вас понукать». Или: «Она никогда не гонится за свободной ставкой. Она паинька, она не из этого города». А потом, в знак преданности, он протянул ладонь к Диане, чтобы она стряхивала туда пепел сигареты вместо пепельницы. Это было примитивная галантность, вегасский эквивалент поцелуя руки герцогини.

Диана вела себя очень тихо, и меня несколько уязвило, что она проявляла больше интереса к Джордану, чем ко мне. В конце концов, не я ли отомстил за нее как смелый рыцарь? Разве не я унизил ужасного Чича? Но уходя на свой пост за баккара, она наклонилась и поцеловала меня в щеку и, печально улыбнувшись, сказала:

— Я рада, что с тобой все в порядке, я очень беспокоилась за тебя. Но ты не должен быть таким глупым. — И ушла.

В последующие недели мы кое-что узнали друг о друге из взаимных рассказов. Полуденная выпивка стала ритуалом, и мы часто обедали вместе в час ночи, когда у Дианы кончалась смена за столом баккара. Но это зависело от наших игровых планов. Если один из нас проигрывал, он пропускал еду, пока удача не возвращалась, Это чаще всего случалось с Джорданом.