Марио Пьюзо - Пусть умирают дураки

Как только Калли услышал имя Фуммиро, все его подозрения сразу же рассеялись.

— О’кей, — сказал он. — Я это сделаю. Правда, я собирался в Нью-Йорк, встретиться с Мерлином, и он должен встретить меня в аэропорту. Так что придется позвонить ему.

— Нет, — возразил Гроунвельт. — Ты ведь не знаешь, кто может подслушать ваш разговор, и кому его может передать Мерлин. Я сам позабочусь обо всем. Дам ему знать, чтоб не приезжал встречать тебя. Даже не отменяй заказ на билет. Это может кого-нибудь сбить со следа. Джонни я скажу, что ты полетел в Нью-Йорк. У тебя будет великолепное прикрытие, о’кей?

— О’кей, — ответил Калли.

Гроунвельт пожал его руку и похлопал по плечу.

— Сделай все поскорее, одна нога здесь, другая там, — посоветовал Гроунвельт. — Если у тебя получится, обещаю тебе, что проблем с Джонни Сантадио не будет. Все будет в порядке.

В последний вечер перед отлетом в Японию Калли позвонил двум своим знакомым девушкам. Обе работали проститутками, специализируясь на богачах и нужных людях. Одна из них была замужем за боссом зала в одном из отелей на Стрипе. Звали ее Кристин Лесео.

— Кристин, — сказал он. — Нет ли у тебя настроения помолиться?

— Без проблем, — ответила Кристин. — Какую сумму ты спишешь с меня?

Обычно за молотьбу Калли платил двойную цену, то есть двести долларов. А, ладно, подумал он, я еду в Японию, кто его знает, что может случиться?

— Пять сотен.

На другом конце провода даже задохнулись от удивления.

— О, Боже, — воскликнула Кристин. — Это должно быть нечто. С кем же ты намерен выпустить меня на ринг, с гориллой?

— Не беспокойся, — сказал Калли. — Тебе ведь всегда бывает в кайф, не так ли?

— Когда? — спросила Кристин.

— Давай пораньше. Завтра утром мне надо на самолет. Так придешь?

— Конечно, — сказала Кристин. — Я так понимаю, обедом ты меня не накормишь?

— Нет, — сказал Калли. — Мне еще надо многое успеть сделать. Просто времени не будет.

Положив трубку, Калли открыл ящик стола и достал конверт с листками бумаги. Это были долговые расписки Кристин, общей суммой на три тысячи долларов.

Калли подумал о загадочной женской душе. У Кристин была приятная внешность, ей было лет двадцать восемь. Но ее слабым местом были азартные игры. За два года она умудрилась опуститься на двадцать косых. Работать с Кристин Калли начал после того, как он, встретившись с ней по ее просьбе, получил от нее предложение о том, что отработать эти двадцать тысяч она берется проституцией, встречаясь с нужными и богатыми клиентами. Но встречи ей должен устраивать только Калли, и никто другой, в секрете от всех остальных. Кристин боялась мужа.

Сначала Калли пытался отговорить ее от этого.

— Если мужу станет известно, он убьет тебя, — предупредил Калли.

— Он убьет меня, если узнает о моих маркерах, — возразила Кристин. — Так что, какая разница? Кроме того, ты же знаешь, что я не могу бросить играть, и думаю, сверх моей платы эти ребята иногда поставят за меня.

И Калли согласился. Он дал ей, кроме всего, работу секретарши одного из управляющих Занаду. Она ему нравилась, и по крайней мере раз в неделю она приходила к нему в номер, чтобы переспать с ним. Через какое-то время он предложил ей позаниматься молотьбой, и ей понравилось.

Калли взял одну из расписок на пятьсот долларов и порвал ее. И вдруг, подчиняясь внезапному порыву, он порвал все ее расписки и выбросил в корзину для бумаг. Когда он вернется из Японии, ему придется скрыть их существование кое-какими приписками, но об этом он подумает позже. Кристин — хорошая девчонка. Если с ним что-нибудь случится, он хотел чтобы Кристин оставалась чистой.

Чтобы убить время, он прибрал на столе, а потом спустился в свой жилой номер. Он заказал охлажденного шампанского, а потом позвонил Чарли Браун.

Затем принял душ и залез в пижаму. Пижама у него была очень стильная. Белый шелк с красной окантовкой, а на нагрудном кармашке были вышиты его инициалы.

Сначала пришла Чарли Браун, и он налил ей шампанского. Потом появилась и Кристин. Они сидели за столом и болтали, и, прежде, чем лечь с ними в постель, Калли заставил их допить все шампанское.

Девушки немного стеснялись друг друга, хотя прежде и встречались. Сказав им, чтоб раздевались, Калли скинул с себя пижаму.

Раздевшись, все трое залезли в кровать, и Калли некоторое время просто разговаривал с ними. Подшучивал над ними, иногда целовал их, поигрывал с их грудями. А потом, обнимая их обеих за шею, он заставил их сблизиться. Они знали, что от них ожидалось. И стали нежно целовать друг друга в губы.

Калли приподнял более стройную Чарли Браун, пролез под нее, и женщины оказались в объятиях друг друга. Он почувствовал, как нарастает половое возбуждение.

— Ну, давайте, — сказал он. — Вам будет хорошо. Вы и сами знаете.

Он запустил руку между ног Чарли Браун и оставил ее там, одновременно приблизив лицо к Кристин, и поцеловал ее в губы, а потом прижал женщин друг к другу.

Чтобы начать, им потребовалось некоторое время. Они были очень нежны друг другу, и чуть-чуть смущались. Всегда бывало так. Калли постепенно отодвигался к краю, пока не оказался у них в ногах, и тогда сел.

Наблюдая, как две женщины занимаются любовью, он почувствовал, как его охватывает безмятежность. При всем его циничном отношении к женщинам и любви не мог себе представить более чарующего, более прекрасного зрелища. У обеих были прекрасные фигуры и миловидные лица, и обе испытывали сейчас друг другу настоящую страсть, какую никогда бы не могли испытывать к нему. Смотреть на них он мог бы вечно.

Они продолжали ласкать друг друга, а Калли встал с кровати и сел в одно из кресел. Женщины становились все более и более страстными. Он глядел, как тела их то соединяются, то разъединяются, взлетают и падают, пока, наконец, не забились в неистовом экстазе. И вот обе затихли и умиротворенно застыли в объятиях друг друга.

Калли подошел к ним и нежно поцеловал обеих. Потом он лег между ними и сказал:

— Ничего больше не делайте. Давайте просто поспим немного.

Он задремал, а когда проснулся, женщины, уже одетые, сидели в гостиной и болтали.

Он достал из бумажника пять стодолларовых бумажек и дал их Чарли Браун.

Поцеловав его на прощание, она ушла, оставив его с Кристин.

Он сел рядом с ней на диванчик и обнял ее за плечи. И нежно поцеловал.

— Порвал я твои маркеры, — сказал он. — Больше тебе не нужно об этом думать, а в кассе, я договорился, тебе дадут на пятьсот долларов фишек. Так что можешь сегодня поиграть немного.

Засмеявшись от радости, Кристин сказала:

— Калли, мне трудно в это поверить. Ты в конце концов стал простофилей.

— Все люди простофили, — заметил Калли. — Да черт с ним. Последние два года ты была хорошим парнем. Не хочу тебя больше мурыжить.