Елена Гордина - Зачем ты это сделала? [litres с оптимизированной обложкой]

Костя сидел в своей палате в кресле и бессмысленно пялился в окно.

Марина вздрогнула, она вспомнила, как в очередной раз привезла его сюда полгода назад: черного от худобы, с запавшими глазами и гниющими зубами.

– Спасибо. – Она отвернулась и быстро вышла из комнаты, смотреть на сына, находящегося в состоянии овоща, она больше не могла.

Марина больше не верила, что Косте могут помочь, она прекрасно понимала, что ситуация у сына фатальная и, как только он в очередной раз выйдет из рехаба, так снова и сорвется. Не через месяц, так через два.

В Кушинск Марина прилетела поздно вечером, почти ночью, последний раз она была здесь полгода назад, когда увозила потерявшего человеческий облик сына в рехаб.

Она ненавидела эти поездки на малую родину, потому что всякий раз вспоминала тот день, когда она убила Андрея. Живя в Москве, она могла месяцами не задумываться об этом, но стоило ей попасть в Кушинск, как тот день возвращался к ней в ярких красках.

Дело об исчезновении Андрея так и осталось нераскрытым, мужчина до сих пор формально числился в розыске, но, конечно, уже никто не надеялся его найти. Марину допросили в полиции всего один раз, тогда, восемь лет назад, и больше ее не беспокоили. От свекрови она знала, что следствие зашло в тупик, потому что нет ни мотива, ни подозреваемых, ни улик: человек просто пропал, и все. Так бывает, и, увы, довольно часто.

Марина уже давно не переживала по этому поводу, но в Кушинск приезжать все равно не любила: не самые приятные воспоминания.

Марина поехала сразу к матери, потому что именно из-за ее звонка и пришлось прилететь.

– Что случилось? – Марина начала прямо с порога. – Почему ты не могла мне сказать это по телефону?

– Потому что это нельзя говорить по телефону. – Мать жестом пригласила ее за собой на кухню, Марина машинально отметила, что бабка сильно похудела и, вообще, сдала.

– Говори, что случилось! – Марина села на жесткий табурет и огляделась – все так же, как и было всегда.

Маленькая грязная кухонька, заваленная всяким хламом, старая мебель, тяжелый запах, а ведь она каждый месяц высылает ей деньги. Куда она их тратит?

– Аня беременная, – выдохнула мать, а Марина даже сначала и не поняла, что это значит.

Как ее шестнадцатилетняя дочь могла забеременеть? У нее и парня-то вроде бы нет, они с Аней перезванивались довольно часто, Марина переводила ей деньги на карту. Девочка теперь жила в квартире одна, пока Костя в очередной раз загремел в рехаб, кое-как, но училась в школе, и вот такая новость.

– Аня? Беременная? – Наконец до Марины дошел смысл сказанного. – Но как? От кого? Я на днях с ней разговаривала по телефону, она мне ничего не сказала.

– Я сама узнала только вчера. – Бабка выглядела как привидение. – Она носит мешковатые свитера, а вчера кофта задралась, и я увидела живот.

– Живот? – Марина никак не могла связать все в логическую цепочку. – Как живот? Какой живот? Если видно живот, то какой уже срок?

– Где-то шесть месяцев.

– Что? – опешила Марина. – Но… почему она молчала? Можно было бы сделать аборт, а теперь придется рожать. А кто отец этого ребенка? Что за придурок?

– Марина… – Бабка замялась, а потом решилась: – Аня мне вчера сказала, что отец ребенка – это наш Костя. Он ее изнасиловал, когда был под действием препаратов, а она молчала и боялась нам это сказать.

Марина теперь поняла, почему ее мать выглядит как привидение, узнать такое… молчала, молчала и бабка, в голове у Марины шумело.

– Я поеду домой и поговорю с Аней. – Марина чувствовала себя совершенно опустошенной, она не понимала, как ей надо реагировать на происходящее.

– Ани нет дома.

– А где она? – Марина удивленно взглянула мать, сейчас она просто ненавидела бабку.

Как она могла просмотреть, что происходит под ее носом? Где была она? Свекровь? Как получилось, что две бабки проворонили Костю и он стал наркоманом, да еще и проглядели беременность Ани?

Думать о том, что в беременности Ани виноват Костя, Марина пока просто не могла.

– Так где Аня?

– Она вчера наглоталась таблеток, и ее увезли, – бабка говорила тихо-тихо. – Аню откачали, ребенка спасти не удалось. Аня это сделала после разговора со мной, видимо, очень боялась, что я все расскажу тебе.

– И… – очередная шокирующая новость, – и…

– Аня несовершеннолетняя, ее беременностью заинтересовались органы опеки. Тебе надо с ними встретиться и дать какие-то объяснения.

– А Аня сказала, кто отец ее ребенка? – Марина сейчас думала, как этот скандал скажется на ее карьере в Москве. Всеми силами надо не допустить того, чтобы жуткая история ее детей стала достоянием общественности.

– Я не знаю. – Бабка пожала плечами. – Она сейчас еще в реанимации, к ней никого не пускают, поэтому я ничего не знаю. Врачи говорят, что угрозы жизни нет. Надо просто немного подождать.

Хмурая осень, надоедливый дождь барабанил по окну, деревья склонялись под холодным ветром, Марина сидела на даче у Ольги и пила вино. Она прилетела в Кушинск на пару дней, а жила здесь уже вторую неделю, ждала, пока Аню выпишут из больницы. А потом еще предстояли разборки с органами опеки.

– Тебе надо радоваться! – Подруга посмотрела на Марину с удивлением. – У тебя шикарная должность в Москве! Великолепная квартира! Молодой любовник! Выглядишь ты, Маринка, просто сногсшибательно. Да миллион женщин о таком и мечтать не могут, да, Юля? Чего ты киснешь, я не понимаю.

Юля как раз делала снимки для инсты: дача, шашлык, винишко …

– Я согласна, – она отвлеклась от сторис, – живи в свое удовольствие! Дети выросли! Живи для себя!

Ее бывшие подруги, с которыми она сейчас почти не общалась, конечно, не знали, что действительно происходит в ее семье. И хотя Кушинск был городок маленький, Марине удавалось скрывать правду: все думали, что у Кости хроническая болезнь крови, и поэтому его то и дело кладут в больницу на лечение. А Анна оказалась в гинекологии, потому что у нее проблемы с придатками. Хотя, конечно, в таком крошечном городке слухи уже поползли…

– Мы все тебе завидуем, – Юлька уже была пьяная, – мы все выглядим как тетки, живем с пузатыми и старыми пердунами, а ты цветешь и пахнешь. И правильно сделала, что тогда выбрала карьеру, а не детей, толку-то от них… Вон мои совсем от рук отбились, так бы и придушила обоих.

– Про Андрея ничего не слышно? – спросила Ольга, видимо, для того, чтобы перевести разговор на другую тему.

– Нет, – Марина пожала плечами, – я думаю, дело давно уже закрыли.

– Может быть. – Ольга вздохнула. – Видала Ирину недавно, у нее двойняшки-то уже большие, вроде в школу в этом году.

Марина сморщилась, зачем было ей об этом говорить?