Виктор Лыков - Мгновения, мгновения...

Близилось утро. Горизонт начал светлеть. Потянулись к станции люди. Надо всматриваться в лица. Зачастили электрички — следи, кто входит, кто выходит. Минуты ответственные. У преступников один выход — в сумерках незаметно улизнуть. В светлое время страх загонит их в помещение.

Вот стало совсем бело, но «желанные гости» так и не появились. Они, конечно, где-то неподалеку, Расторгуев не сомневался, понимали и остальные, но днем высунуться они, конечно, не рискнут. Тем не менее наблюдение продолжалось.

Оперативную группу Расторгуева сменили для кратковременного отдыха, чтобы через несколько часов снова отправить на «вахту».

День не принес желанных результатов. Вся надежда на вечер и ночь.

Наступили часы пик. Электрички приходили переполненными, пассажиры спешно покидали их и так же спешно растекались в разные стороны от платформы.

Как ни ждал Владимир Михайлович этого сигнала, а все же тревожно екнуло сердце, когда один из оперативных сотрудников подал знак о том, что двое мужчин, похожих на разыскиваемых, появились у первого вагона только что подошедшей электрички.

До этого момента операция исчислялась часами, а теперь наступили решающие минуты. В твоем распоряжении миг, принимай решение, действуй. Трое сотрудников едва успели влететь в вагон, как захлопнулись двери. Расторгуев с другими членами оперативной группы (в помощь ему дали еще несколько сотрудников) остался на платформе.

Электропоезд, просигналив, помчался в сторону Москвы, увозя преступников и оперативных работников. Чем закончится их встреча?

О появлении преступников Расторгуев сообщил в дежурную часть. И тут же стал размышлять. Почему двое? Где еще один? Не разведывательный ли это выход, проба, так сказать, пути? В таком случае нужно ждать их возвращения. Впрочем, об этом ребята проинформируют. Но на всякий случай перешли на другую платформу. Заняли места.

Минут через двадцать прибыла электричка. Расторгуев заметил сотрудника милиции. Он вышел первым. Почти следом появились те двое, а вот и третий, за ними — остальные оперативные работники. Предположение Расторгуева оправдывалось: все-таки проверяли, нет ли «хвоста». Идут, оглядываясь, держатся вплотную к людям, сходящим с платформы. Как было условлено, часть сотрудников прошла вперед, другая осталась позади, неотступно следуя по пятам.

Сошли на тропинку, ведущую к поселку. Людей много. Как подступиться к преступникам? Вдруг начнут стрелять? Брать решили ближе к лесу, когда цепочка торопившихся людей поредеет.

Темнота надвигалась быстро. Расторгуев заволновался, как бы «объекты» не растворились в ней. «Там, где тропинка расходится, и завершим операцию», — решил он. И стал подтягиваться. Но что это? Преступники рванулись к ближайшим деревьям и скрылись за ними.

С криком «Стой!» по следу бросились оперативные работники. Началось преследование. Ноги по колено вязли в снегу. Первую сотню метров следы еще можно было различать, но потом они затерялись среди множества других. К тому же спустившиеся сумерки затрудняли ориентирование. И все же оперативники надеялись на благополучный исход. Преследование продолжали вслепую, разбившись на две группы. Одна направилась в сторону поселка (не исключено, что преступники, сделав крюк, пойдут туда, куда намеревались идти первоначально), другая продолжала движение в ту сторону, куда подались преступники. Договорились, что через час обе группы встретятся у платформы.

По истечении времени сотрудники милиции вернулись к платформе. Утопая в снегу и вытирая рукавицей вспотевшее лицо, Расторгуев с горечью думал: «Упустили преступников. Кто спугнул? В чем ошибка? Где дал маху? Как теперь докладывать руководству? Стыдно. Считай, из рук выскользнули. И ребята устали, выложились. Молчат, хмурятся. А все ли потеряно? Да нет же! Стоит только собраться, и вперед. Как бывало не раз».

— Будем искать, — приказал он.

И запросил розыскную собаку.

…Джек, втянув морозный воздух, ткнулся мордой в след, оставленный ботинком преступника, а потом рванулся в темноту, в глубь леса. Извилистые следы то сходились, то расходились, то направлялись к Фирсановке, то резко поворачивали к Сходне. Не следы — кружева. Джек метался из стороны в сторону. Проводник еле сдерживал его, а тот энергично рвался по следу.

После двух часов мытарств стало ясно: преступники преднамеренно петляли по лесным тропинкам и наезженной скользкой лыжне, создавая впечатление, что не собираются выходить из леса, а будут мотаться по огромному кольцу — поди сыщи.

Еще через час взмыленный Джек, взвизгнув, как подкошенный свалился на плотный наст.

— Дальше не пойдет, — растерянно объявил сержант, снимая с руки длинный поводок, — выдохся, вызывайте другую собаку.

Расторгуев, застегивая полушубок, сплюнул:

— Рок какой-то, преступники словно под богом ходят. Но возьмем!

И вызвал вторую собаку.

Ныли ноги и позвоночник. Хотелось спать. До прибытия проводника решили подремать прямо здесь, на поваленном дереве.

Над вершинами огромных сосен легонько скользила в небе бледная половинка луны, которая почти не светила, лишь слабо поблескивала среди холодных мерцающих звезд. Расторгуев смежил веки, и мысли почему-то перекинулись на родину, на Рязанщину, где он родился и жил до окончания средней школы. Может быть, эти заснеженные деревья и проложили мостик к воспоминаниям. Ведь все детство прошло в лесах.

Раздался лай. Расторгуев открыл глаза: прибыл сержант с собакой…

Шарик, пробежав по кольцу, резко взял в сторону Сходни и через час вывел сотрудников милиции на опушку леса, с которой открывался вид на поселок, освещенный редкими уличными фонарями.

Лесная тропинка, а точнее, лыжня привела людей к ближайшим домам. Шарик, лизнув калитку, намеревался проскочить во двор. Сержант взял собаку за ошейник и отвел в сторону.

Расторгуев, собрав группу в круг, шепотом произнес:

— Думаю, преступники долго здесь не задержатся, а поэтому тревожить их не будем. Во-первых, ночь, во-вторых, не знаем, кто там: может, старики, дети. Не появятся к рассвету — постучимся. Брать будем так: я и Макеев — первого, Баранов и Елисеев — второго, Ермолаев с Шариком — третьего. Поднимаемся внезапно и у фонарного столба окружаем. А сейчас в укрытия.

Тяжелые, низкие тучи закрыли небо. Расторгуев бросал взгляды то на окна, то на дверь, то на калитку. Усталость уже не чувствовалась, а напряжение росло. Не первый раз он вот так, лицом к лицу с противником, но вчерашняя неудача настораживала и подтягивала. Хотелось взять чисто, без выстрелов и крови.

Вдруг осветилось одно окно. Сотрудники милиции изготовились. Чувство реальности обострено. Внимание предельное. Мысль работает быстро и четко.