Валерий Пушной - Убивают не камни

Через три дня после операции Глеба Аристарх заехал к нему. Он заезжал и в день ранения, но переговорить тогда с Корозовым не смог. Глеб был без сознания.

Сейчас возле него находилась жена Ольга. У нее на лице была чуть усталая улыбка. В глубине глаз уже не было той тревоги, что металась в них в первый день, когда ей сообщили о ранении мужа и когда она сидела у дверей операционной, ожидая результатов. Сейчас она была спокойнее.

Глеб старался улыбаться, брал в ладони ее руку, подносил к губам. И бесконечно признавался в своей любви. А также, уже не впервой, обещал, что больше никогда не станет попадать ни в какие жуткие истории.

Ольга в ответ грустно кивала и вздыхала.

К сожалению, эти истории с каким-то фанатичным упорством сами находили Глеба. Они словно преследовали его. Как будто вся его планида заключалась в том, чтобы систематически пробиваться сквозь громадье опасных событий, где просто необходимо его присутствие. Ей плохо верилось, что все закончится после этого ранения. Однако крепко надеялась, что все закончится хорошо.

Ольга сидела на стуле перед его постелью. На тумбочке сбоку от себя разложила фрукты. Виноград, яблоки, мандарины, абрикосы, бананы, груши, киви. Приподняла ему голову на подушке и кормила мандарином. Очищала дольки и подавала в руку. Иногда сама клала ему в рот.

Он жевал и страдальчески поглядывал на обилие фруктов на тумбочке, зная, что сопротивляться бесполезно, что жена все равно заставит его съесть их все. И что он будет подчиняться ей, чтобы не обидеть. Чтобы она чувствовала, что она нужна ему, и чтобы знала, как сильно он любит ее. Однако, проглотив очередную порцию, уговаривал:

— Давай передохнём, Оленька. А то я как вьючное животное, жую, жую и жую беспрестанно.

— Это полезно, — мягко возражала жена. — Витамины. Быстрее поправишься и встанешь на ноги.

— Да я хоть сейчас могу! — хорохорился Глеб и делал движение, словно хотел перевернуться набок и сесть, но боль останавливала его, и он опять протягивал руку за очередной порцией.

Аристарх тоже принес пакет с фруктами. Корозов, увидав этот пакет, представил, сколько фруктов ему еще предстоит поглотить, зажмурился болезненно, сделав вид, что причина его страдания, его ранение. Показал Акламину на второй стул рядом с тумбочкой, поцеловал руку Ольги и тихо спросил:

— Что-нибудь выяснил, Аристарх?

— Много нового, Глеб, много, — ответил Акламин, усаживаясь и передавая пакет Ольге. И пока та выкладывала новые фрукты на тумбочку, рассказал, что удалось узнать от подручных Крысы. — Как видишь, — заключил после своего рассказа, — стрелять в тебя никто не должен был. Задача была — испугать. А дальше, видимо, должны были последовать другие шаги, но этот выстрел, я предполагаю, спутал Крысе все карты. Хотя, как думает Крыса, я не знаю. Пока очень мало о нем известно. Занимаемся. Никуда он от нас не денется. — По его лицу пробежала волна решимости, и он продолжил. — Помимо этого, появилась другая информация. Буквально вчера удалось расколоть охранников Шехова. Они сообщили, что твоего брата убила Врюсова. Оказывается, всю ночь, после приезда Шехова в гостиницу, охранники в соседнем пустом номере развлекались с Врюсовой. Она сумела найти к ним подходы и затащить в свою постель. Видно, не промах, тертый калач. А утром, когда Павел находился под душем, пропустили ее к нему в номер под самым нелепым предлогом, проверить, все ли розетки работают. После того, как Павел стал искать свой телефон, сообразили, что его стащила Врюсова, прижали ее к стенке. Она призналась, расплакалась, снова попросила пустить ее, чтобы вернуть телефон и извиниться перед Шеховым. Так все нелепо, Глеб, если смотреть со стороны. Но, вероятно, она все продумала. Не зря же ночь провела с ними. Поняла, как можно сыграть на их доверии, а, может, на обыкновенной глупости. Тем не менее, ее снова пустили. И вот тогда там разыгралась трагедия. Как происходило, пока непонятно, это мы узнаем от самой Врюсовой. Но факт остается фактом. После ее ухода прибыл ты и обнаружил Павла с ножом в груди. Охранники были ошеломлены. Сообразили, как их подставила Врюсова. И испугались, что будут обвинены, как соучастники. Поэтому набрали в рот воды. И только когда, наконец, до них дошло, что своим молчанием сами роют себе яму, заговорили. Но, к сожалению, поздно. Врюсовой удалось скрыться. Хотя хочу заметить, после убийства твоего брата ее поведение было довольно странным. Она никуда не спряталась, не исчезла, как будто была полностью уверена в своей защищенности, а ведь охранники могли сразу все рассказать. И мы бы могли в тот же день взять ее. Тем не менее, она до самого приезда Шеховой продолжала работать. Тут что-то не сходилось, Глеб. Пока я не очень склонен полностью доверять показаниям охранников. Кажется мне, где-то есть фальшь. Однако на сегодня других показаний нет. Отрабатываем эту версию.

У Корозова сквозь его бледность пробился багровый румянец:

— Ты погоди, Аристарх, здесь все запутано, у меня может появиться неожиданная информация, — сказал он. — Никак нельзя ошибиться. Ответить должны настоящие виновники.

— Кто бы был против, Глеб, — не то спросил, не то подтвердил Аристарх. — Что значит «может появиться»? У тебя что-то есть?

— Если бы не это ранение, у меня сейчас был бы точный ответ на твой вопрос, — сдержанно сказал Глеб. — А пока ответа нет. Извини. Я должен сначала сам разобраться.

Ольга почему-то в это мгновение сразу вспомнила о письме, которое нашла в пиджаке мужа и перепрятала. Глеб, правда, после операции ни разу не спросил о нем. Скорее всего не хотел расстраивать ее тем, что едва придя в себя, снова начал погружаться в эту опасную историю. А она тоже не напоминала ему о письме, как будто того и не было вовсе, ибо сейчас его выздоровление было впереди всех других дел.

— Ну, что ж, — проговорил Акламин, легко поднимаясь со стула. — Тогда быстрее поправляйся! Если что-то у тебя прояснится — сразу звони мне. Впрочем, я еще к тебе заеду! Да, чуть не забыл, Шехова пошла на поправку! Так что не тяни с этим и ты!

Ольга проводила Аристарха, выйдя с ним за дверь палаты. Он пожал ей руку:

— Все будет хорошо, Оля. Ты сейчас для него как живая вода! Он поправится, у него просто нет другого выхода!

Она устало улыбнулась:

— Я знаю, он сильный, он поднимется.

Пригрозив Вобровой, чтобы та держала рот на замке с каждым, кто станет проявлять интерес к его персоне, Вольдемар залег на дно. Ему надо было как следует разобраться в том, что происходило. От Зинки после посещения бильярдного клуба получил по телефону известие о том, что пасли его подручные Крысы. Тот предупреждал, чтобы Вольдемар не лез в чужие дела, предлагал убраться с дороги. По сути это было объявлением войны.