Мария Жукова-Гладкова - Игра с огнем [litres]

– Она сказала: «Даже на порог больше не пущу этих двоих!» – добавила Олеся.

И у бабушки больше не спросить почему, и у Славы, хотя я с ним ни разу в жизни не разговаривала. Но можно спросить у Яны. Хотя она мне наверняка ничего не скажет.

– Они ее чем-то обидели? – спросила я вслух. – Копались в ее вещах? Попытались что-то стянуть?

Андрюшины родственницы мялись.

– Говорите. Вы меня ничем не шокируете.

– Мы не знаем точно. Но ваша бабушка говорила, что любой хозяйке неприятно, когда кто-то другой касается ее вещей, хозяйничает у нее в доме.

– Это она говорила, когда вы втроем приехали в мою квартиру в мое отсутствие и шесть часов сидели на моей кухне?! Да, мне это очень не понравилось.

– Ваша бабушка сказала, что осталась из-за нас. Чтобы мы тут у вас не хозяйничали. Но мы же – интеллигентные люди…

– Но вы приехали в чужую квартиру без приглашения хозяйки. И – не будь здесь моей бабушки – стали бы здесь все осматривать. С какой стати?

– Но тут же лежал Андрюша! – сказали они хором.

– И вам нужно было проверить его и проверить условия, в которые он попал.

Я просто закипала от злости. Интеллигентные люди! Я не думала, что эти две дамочки что-то прихватили бы из моей квартиры, но мне был неприятен сам факт инспекции моего жилья – на предмет его пригодности для драгоценного Андрюши. Я не хочу, чтобы его вообще кто-либо инспектировал и давал мне советы. Это моя квартира. И здесь все будет так, как хочу я. Может, бабушка говорила про Яну и Славу в качестве примера?

– Ваша бабушка собиралась уехать сразу же. Мы поняли, что она приехала как врач, чтобы посмотреть Андрюшу. А потом приехали мы, и она не могла оставить нас в вашей квартире. Андрюша плохо себя чувствовал. Мы с вашей бабушкой сели на кухне. И проговорили шесть часов.

– Вы правы, Аня, – вдруг сказала Олеся. – Ваша бабушка на примере вашей сестры пыталась дать нам понять, что хозяйке неприятны навязчивые гости. Гости, которые приезжают, когда сами решили приехать из каких-то своих соображений, а не когда их приглашает хозяйка. Ваша сестра со своим мужчиной навязывали ей уборку квартиры, которая была ей не нужна. Переставляли какие-то вещи, а это раздражает. А мы раздражаем вас. Простите нас. Мы сейчас уедем. Мама, давай собираться.

– Олеся, что ты такое говоришь? Мы должны еще попытаться вспомнить, что говорила Нина Аристарховна…

Олеся повернулась ко мне, не обращая внимания на мать.

– Пожалуйста, поговорите с вашим знакомым гинекологом. Мой телефон есть у Андрея. Лучше поздно, чем никогда. Ваша бабушка, Аня, вас очень уважала – за вашу самостоятельность. Из ваших родственников она упоминала Зину-эколога, или эко-энтузиастку, которую считала не совсем нормальной, и вашу сестру Яну, которая, как она считала, нацелилась на ее квартиру. Но ведь даже если бы Яна убила вашу бабушку, она бы не получила квартиру? К сожалению, мы не можем вам помочь. Мы говорили о другом.

Про себя я добавила, что Яна в момент убийства бабушки находилась в больнице с сотрясением мозга и еще какими-то травмами. Она физически не могла это сделать. Слава был мертв. Зина сидела в кутузке за участие в несанкционированной акции. Да, признаться, я и не думала, что Зина способна кого-то убить, даже тех, кто загрязняет окружающую среду. Но версия тети Майи про эко-энтузиастов имела право на существование.

Если говорить о других родственниках… Прямыми наследниками являются мой отец и тетя Майя. Тете Майе, насколько я знала, деньги не нужны «кровь из носу». Конечно, они нужны всегда, и она понимает, что Игорю требуется своя квартира, но тетя Майя – это не Андрюшины родственницы. Они вполне нормально уживаются с моим двоюродным братом Игорем, она не выносит ему мозг. Они оба много работают, дома бывают не так много, а находясь там одновременно, расходятся по своим комнатам. И я не думала, что тетя Майя или Игорь вообще когда-либо рассматривали вариант избавления от кого-либо. И чтобы ударить старого человека чем-то тяжелым по голове…

Если же говорить о моем отце… Нет, я не хотела допускать мысли, что он убил свою мать. Но у него, пожалуй, самые серьезные финансовые проблемы в нашей семье. У него имеются еще двое детей, кроме нас с Яной, которым нужно помогать. Нельзя исключать, что его последняя любовь – эта самая медсестра – тянет с него деньги и на себя, а не только на общего ребенка. К этому добавляются вечные проблемы с Яночкой. И сейчас отец вознамерился Яночку отмазывать. А раз есть и видеозапись перетаскивания Яночкой трупа с пассажирского места на водительское, денег потребуется еще больше. Я даже примерно не могла представить масштаб сумм. Но убить свою мать?!

– Аня, а когда придет Андрюша? – вернула меня к действительности Юлия Юльевна. – Что он вам говорил?

– Просил позвонить, когда вы уйдете. Надеюсь, что вы не будете ждать его у моего подъезда?

Перед уходом они вручили мне рисунки серег, двух колец и браслета, которые были на бабушке во время их единственной с ней встречи. Эти женщины были искусствоведами и обратили внимание на старинные драгоценности. Моя бабушка подтвердила, что они старинные. Я подумала, что нужно будет ксерокопировать эти рисунки и отдать следователю. Грабитель вполне может отнести их в скупку.

Они ушли, я всучила им их пакеты, но пироги они все равно оставили нам. Ладно, пироги мне печь некогда. Андрюшу было жалко. Как же он жил с ними?! То-то стал по барам ходить и регулярно пить с друзьями. Хорошо хоть не успел спиться. И ведь скольким мужикам мамы испортили жизнь! Не дали жениться, потому что считали всех девушек неподходящими, или мужчина сам понимал, что в дом никого нельзя привести, чтобы не испортить жизнь всем – матери, жене и самому себе. И что в результате? Искалеченные судьбы, одиночество в старости, сожаление об утраченных возможностях.

Я позвонила Андрюше, сообщила, что его родственницы мою квартиру покинули.

– Ань, ты пила? – спросил Андрюша, который явно принял лишнее.

– Тебя нужно забрать багажом?

– И меня, и Серегу.

Андрей объяснил, в каком баре они сидят. Я выехала из дома, и вдруг мне в голову ударила мысль – ведь этот бар находится недалеко от больницы, где работает моя мать в кардиологическом отделении и где сейчас лежит Яночка. Пусть мужики посидят в машине, может, немножко погуляют по прохладному вечернему воздуху, а я зайду навестить сестрицу и мать, если у той вечернее дежурство.

Я знала, где находится вход в больницу, которым пользуется только персонал – и из него выходят покурить и сотрудники, и больные. Пустят меня, как дочь Татьяны Григорьевны. Скажу, что приехала сестру навестить и к матери заглянуть. Я бывала у матери в отделении, так что знала, куда идти. Может, и она что-то скажет, что не сказала бы при отце и других родственниках.