Мария Жукова-Гладкова - Игра с огнем [litres]

– То есть журналистам заплатили…

– Насчет платили или не платили – сказать не могу, – заявил Владислав Петрович. – Журналистам нужна новость, интересная картинка, занимательная информация. Экоэнтузиаст Толя Бочонок – это всегда рейтинг. А тут, понимаешь, у людей берег озера отнимают, чтобы поле для гольфа сделать, на которое богатеи над их домами будут на своих вертолетах летать, а потом своими мячами для гольфа рыб травить. Там же еще оппозиционеры выступали. Они частенько появляются вместе с экоэнтузиастами. Как раз их «тема». И народ на это реагирует совершенно однозначно.

– Но ведь, как вы сказали, эта Зинина компания коров гнала с поля! Это что, не сюжет? Не картинка?

– Я так понимаю, что поле надо было освободить. И Толе Бочонку сцену соорудить. А коровы мешали. И коровы сюжет портили. А кто будет проверять, для кого там травка зеленая? И оправдываться всегда сложнее. Да и на опровержения мало кто внимание обращает. Видели, в каких местах их в газетах печатают? «Сногсшибательная новость» на первой полосе, а опровержение где-нибудь в серединке, в «подвале», да еще мелким шрифтом и без фотографий. Ильюшкин – нормальный человек, который делом занят. Кстати, местным жителям работу дает – тем, кто хочет работать. А те, кто не хочет, но хочет денег ни за что, вставляют ему палки в колеса. Вы бы своей сестрице сделали промывание мозгов. И заняли ее чем-то. Работы в клинике ей явно мало. И ребенок ее от дури не удерживает.

Вице-президент банка тем временем извлек из сумки ноутбук, нашел запись и продемонстрировал нам с Игорем. Признаться, я была в шоке. Я никогда не видела у Зины такого выражения лица, я никогда не видела ее в таком состоянии.

– Во что она такое дует?! – спросила я.

– В вувузелу, которую наш отец с Чемпионата мира в ЮАР привез, – пояснил Игорь. – А я думал: куда она делась?!

Мне, мало понимающей в футболе, пояснили, что такой специальный рожок, длина которого может достигать метра (у Зины был поменьше, но все равно длинный и еще выкрашенный в красный цвет), очень популярен у любителей футбола. Вувузела была изобретена южноафриканцем Фредди Мааки в тысяча девятьсот семидесятом году – специально для футбольных болельщиков. Он увидел на Чемпионате мира по футболу тысяча девятьсот семидесятого года в Мексике, как болельщики дуют в дудки, поддерживая свою команду. Но он взял за основу трубку-гудок со своего велосипеда, усовершенствовал и удлинил инструмент. Изобретение болельщикам понравилось, их стали делать из различных материалов, потом началось промышленное производство вувузел. В Африке болельщики разных команд пользуются вувузелами разного цвета, и они считаются частью южноафриканской футбольной культуры. В Европе пока только одеваются в цвета своих клубов. Вувузела издает звук, похожий на жужжание роя пчел. Различные фирмы быстро сориентировались и размещают рекламу на вувузелах. Можно купить и дорогой вариант – инкрустированный золотом и алмазами – для подарка болельщику. Но такие вувузелы стоят уже тысячи евро.

– Бедные коровы! – воскликнула я. – А куда эти сумасшедшие их погнали?

Оказалось, что коровы сами побежали «домой» – они же знали путь в коровник, из которого выходили каждое утро и в который возвращались каждый вечер. Теперь по периметру поля установлена охрана и раза по три в день мимо проезжает патрульная машина.

Игорь спросил, нет ли у Владислава Петровича телефона Ильюшкина.

– Извиниться хочу. И урегулировать вопрос мирным путем. Представляю, что почувствовал этот человек, когда пришел лечить зубы, а врачом оказалась сумасшедшая баба, которая его коров с вувузелой гнала с его поля. Нет у нашей клиники претензий к Ильюшкину. Или он до сих пор в КПЗ сидит?

Владислав Петрович ответил, что телефона Ильюшкина у него нет, а вот его адвоката есть, и предоставил его Игорю. Также Владислав Петрович не знал, где сейчас находится владелец молочного завода.

– Найду, – ответил Игорь, потом посмотрел на непрошеных гостей. – А вы сюда ведь не о Зине приехали говорить, как я понял?

– Вообще-то нет. Это так, к слову пришлось.

Игорь попросил перегнать ему запись с Зиной на поле. Его просьбу вице-президент тут же удовлетворил.

– Моя сестрица – это клиентка твоего папы, – сказал мне Игорь. – Я с ним лично побеседую. Я понял, что нужно срочно принимать меры. Я не думал, что все так плохо.

– На ваш профессиональный взгляд… – открыл рот Владислав Петрович.

– Требуется клиническое лечение. Я Зинку на экологических акциях ни разу не видел. То, что она дома нас пыталась в свою «климатическую» веру обратить, про защиту окружающей среды говорила, было цветочками. Клин, как я понимаю, пошел, когда она стала бороться с полиэтиленовыми пакетами, ходить по магазинам с холщовой торбой… Просто каждый живет своей жизнью, и мы не обратили внимания на то, что там все зашло уже слишком далеко.

– Но вроде бы по закону нужно согласие самого пациента. А она согласится?

– А ее никто спрашивать не будет. Тут дело семейное, клиника у дяди Коли своя. Разберемся.

А я опять подумала, не мог ли кто-то из эко-энтузиастов убить нашу бабушку. И если раньше я вариант Зины-убийцы отметала полностью, увидев ее с вувузелой на поле, я не исключала уже ничего. Такая Зина могла кого угодно по голове стукнуть – ради спасения окружающей среды.

Но у меня был еще вопрос по Ильюшкину. Чем он занимался до появления у него молокозавода? И правда ли, что он построил дом на озере, потому что в озеро в лихие девяностые сбрасывали трупы? И именно поэтому он не дает людям со стороны заняться очисткой озера?

– Ань, ты это откуда все взяла? – поразился Игорь. Двое гостей тоже смотрели вопросительно.

– От твоей мамы услышала, – посмотрела я на Игоря. – А она, как я понимаю, от Зины.

Владислав Петрович любезно пояснил, что Гена Ильюшкин никакие трупы никуда не сбрасывал, а занимался спортом, причем не боксом, не каким-то видом борьбы, из которых многие в девяностые подались в братву, не стрельбой и не биатлоном, из которых подались в киллеры, а спортивной акробатикой. Его мать была цирковой гимнасткой, но мальчик пошел не в цирковую школу, а в спортивную секцию и добился больших успехов – кубки и медали завоевывал, в показательных выступлениях участвовал, потом в шоу в Америке работал. И заработанные деньги в частности вложил в молокозавод, хотя, вероятно, не только в него.

– А почему в молокозавод? – спросил Игорь. – У него есть какое-то образование? Или его в детстве к бабушке в деревню отправляли и он с тех пор любит коров?

Нам пояснили, что мама Игоря, тетя Майя, вероятно, была введена в заблуждение. Возможно, и Зина тоже. У Гены Ильюшкина есть старший брат, разница в возрасте у них лет пятнадцать. У них общая мать, та самая цирковая гимнастка, и разные отцы. Фамилия старшего брата – Алексеев. Этот самый Леонид Алексеев из тех, кто в советские времена сам делал кастеты. Свинец советские дети брали из автомобильных аккумуляторов – их разбивали и использовали свинцовые решетки, которые находились внутри. Свинец плавили. Кто-то делал солдатиков, были популярны брелоки-черепа, а кто-то делал кастеты, а потом использовал.