Джессика Гудман - Они хотят быть как мы [litres]

– Привет, детка, – говорит Генри, усаживаясь рядом со мной. Он прижимается губами к маленькой треугольной впадинке над моей ключицей. Дрожь пробегает по моим конечностям, и я слышу, как ахают за столиком позади нас. Группа девятиклассниц в длинноватых юбках, захвативших места в первом ряду, смотрят на нас широко распахнутыми глазами. Напрасно они думают, что могут претендовать на этот столик в течение всего года. Он тоже зарезервирован для нас. Мы отдадим его Игрокам-новичкам в качестве подарка. Они скоро это увидят.

Ну а пока девчонки хихикают, перешептываются за сложенными чашечкой ладонями, поглядывая в нашу сторону.

Марла шлепается на свое место, и вот мы снова все вместе. Сидим просторно, поскольку столы рассчитаны на восьмерых. А с нами уже нет Шайлы и Грэма. Но мы научились рассредоточиваться, занимая больше места, чем нужно. Это помогает. И теперь, когда все Игроки в сборе, игра продолжается.

Воздух между нами накаляется, дрожит от обрывков разговоров, уводящих к выходным, всегда к выходным.

– Я слышал, Энн Мари Каммингс приласкает тебя, если ты скажешь, что тебе нравится ее дерьмовая группа.

– Рид Бакстер обещал, что сегодня вечером принесет мегабутыль. Не впускай его, если он даст задний ход.

– Ну, если ты не хочешь проснуться расписанным фломастерами, в следующий раз не напивайся до чертиков!

Клочки разговоров проплывают над нами и разлетаются по всему залу, как почтовые голуби, рассеивая по школе самые важные новости. Иногда мы наклоняемся друг к другу так близко, что кажется, будто наши головы вот-вот соприкоснутся. Но порой внутренне сжимаемся, образуя партнерства и союзы. Кто на моей стороне? Друг или враг?

– Гм! – Никки стучит ножом по банке с сельтерской.

Роберт стонет, но улыбается в ее сторону. Если неделя хорошая, за обедом эти двое обычно обмениваются взаимными ругательствами, выговаривая их одними губами, не отрываясь от своих подносов. Если неделя плохая, Никки делает вид, будто его не существует.

– Вот дерьмо. – Никки высовывает язык и упирает руки в бока, отчего ее грудь вздымается так, что сиськи оказываются прямо под подбородком. Роберт откидывается на спинку стула и поднимает брови, явно впечатленный. Неделя обещает быть превосходной.

– Ладно, мисс Ву, – говорит Квентин. – Валяй, выкладывай.

Никки подается вперед и понижает голос, так что нам приходится наклониться ближе к ней, чтобы расслышать, хотя ничего нового она и не скажет. Сегодня она устраивает вечеринку. (Без балды.) Родители сваливают, улетают в Париж на выходные. (Похоже на правду.) Будет много пива. (Кто бы сомневался.)

Генри поворачивается ко мне и рукой находит мое бедро под столом. Большим пальцем он выписывает маленькие круги на моей голой коже.

– Я заеду за тобой в половине девятого, – говорит он.

Я растягиваю губы в улыбке, пытаясь не обращать внимания на жар между ног. Его кожа светится летним теплом, и, клянусь, я до сих пор могу разглядеть линию загара, оставленную солнцезащитными очками на переносице в тот день, когда он предложил мне официально объявить всем о том, что мы – пара. Это был один из самых жарких июньских дней, знойный на суше, но прохладный на лодке его родителей посреди пролива. Переписка в групповом чате на время затухла. Все разъехались на каникулы перед началом элитных летних программ. Я еще не приступила к работе консультантом в местном планетарии. Из нашей компании только мы с Генри оставались дома.

« Ты ведь любишь звезды, правда?» – Генри отправил сообщение вне темы.

Все знали, что я одержима астрономией. Точнее, астрономией и астрофизикой. Сколько себя помню, это мой конек . Еще в пять лет я заболела всем, что происходит там, наверху, и папа стал брать меня с собой на Оушен-Клифф после каждого ливня, когда небо самое ясное, и показывал созвездия, галактики, планеты и звезды. Это самая высокая точка Золотого берега [5] Прозвище Северного побережья Лонг-Айленда, где с конца XIX – начала XX веков находятся имения богатых и знаменитых. – огромное каменное образование, вздымающееся высоко над водой. «Только так можно разобраться в этом хаосе», – говорил папа, когда мы сидели на камнях. Он признался, что всегда хотел быть астронавтом, но вместо этого стал бухгалтером по какой-то причине, которую я никогда не могла понять. Когда мы вернулись домой в ту первую ночь, он прикрепил к потолку моей комнаты пучок светящихся в темноте звезд в виде спиральных ветвей.

Меня успокаивают наблюдения за маленькими чудесами в заоблачной выси, неподвластными времени. Так мне легче прогнать ночные кошмары, справиться с темнотой. Хотя бы иногда.

« А то!» – ответила я Генри.

« Как насчет морской прогулки на закате?»

Я выждала немного, прежде чем ответить. Генри знал, на что давить, и поднажал.

« У меня есть телескоп, можем взять его с собой».

Генри не давал мне проходу с тех пор, как нас распустили на каникулы, – подъезжал к моему дому, предлагал подвезти на вечеринки, присылал странные новостные ролики, которые, как он думал, развеселят меня. Мне надоело ему отказывать, надоело ждать кого-то другого. Поэтому я послала к черту все сомнения и согласилась.

« Ладно. Но аппарат у меня есть. Большой телескоп не понадобится».

Портативный «Селестрон» [6]– подарок от папы на Хануку [7] Иудейский праздник света, отмечающий восемь дней обновления. в прошлом году – стоял у меня на тумбочке.

Несколько часов спустя мы уже были на полпути к береговой линии Коннектикута, на борту маленького катера «Олли Голаки» [8] Olly Golucky ( англ .) – дословно «Счастливчик Олли». , названного в честь двенадцатилетнего золотистого ретривера Генри. Солнце зашло, и жара наконец спадала. Подул ветерок, и первые крошечные звездочки начали пробиваться сквозь облака. Я вдохнула соленый воздух и улеглась на влажную палубу. Волны разбивались вокруг нас, пока Генри развлекал меня удивительно забавными историями о своей первой неделе летней стажировки на «Си-эн-эн» [9]. Он раскраснелся, рассказывая о том, как встречал своих кумиров в коридорах телекомпании. Это было так мило. Потом он достал бутылку розового вина и банку русской черной икры, которую нашел в маленьком холодильнике. Предлагая мне угощение, он задал вопрос, с надеждой в широко распахнутых глазах.

– Так ты хочешь этого? Чтобы мы стали парой?

Ответ напрашивался сам собой. Генри был капитаном команды по лакроссу и ведущим школьного канала новостей. Своим красноречием он превосходил большинство наших учителей. После выпивки вел себя учтиво, в то время как другие парни превращались в монстров. К его несомненным достоинствам добавлялась и красота в стиле мужских моделей Nantucket J. Crew [10]. Густые светлые волосы. Зеленые глаза. Почти идеальная кожа. Он был обречен на величие. Настоящий Игрок. Став его девушкой, я бы здорово облегчила себе жизнь.