Джессика Гудман - Они хотят быть как мы [litres]

– Ты в порядке? – спросил он. Его слова прозвучали немного смазанно и чуточку грустно.

– М-м-м, – промычала я.

– Тебе надо отоспаться.

– М-м-м, – повторила я. Облегчение накатило волной. Мне хотелось плакать, зарыться в эти простыни.

– Я запру дверь, хорошо? Никто не сможет войти. Ключ будет здесь, на комоде.

Я кивнула.

– Скажи «хорошо», Джилл.

– Хорошо.

Он тихо закрыл за собой дверь, и я перекатилась на бок, заставляя себя смотреть в окно, в темноту. « Посмотри наверх , – приказала я себе. – Найди луну. Просто найди точку опоры» . Но все, что я увидела, это россыпь мерцающих огоньков, беспорядочных осколков пазла, который мне никогда не собрать. Все было слишком красиво, слишком хаотично.

Потом я провалилась в сон, болезненно глубокий. Прошло несколько часов, когда я проснулась под звуки сирен и рыданий Никки. Вестников смерти Шайлы.

Только через день выяснилось, что Никки едва удалось пройти испытание. Страх заблудиться сидел в ней с рождения, поэтому ее, с завязанными глазами, увезли за пять миль от дома Тины и высадили в лесу, заставив искать обратную дорогу самостоятельно, без телефона. Марлу чуть не застукали, когда она заканчивала свое задание – взлом летнего домика тренера по хоккею на траве и кражу кубка окружного чемпионата. Больше всего на свете Марла боялась, что ее исключат из команды и она потеряет все. Рейчел помогла ей сбежать в последнюю минуту.

Задания для мальчишек были проще и менее опасны, как будто у выпусников не хватило на них ни фантазии, ни амуниции. Генри пришлось разместить фейковую статью в «Голд Кост газетт», за что он получил нагоняй и лишился стажировки. Роберта заставили украсть отцовский «Ламборджини» и позволить каждому выпуснику прокатиться туда и обратно по скоростной автостраде. Он успел поставить тачку в гараж всего за несколько минут до того, как отец вернулся домой около полуночи. Грэм получил свою порцию тарантулов и вышел живым, только чтобы найти Шайлу, мокрую до нитки и измученную после прыжка с утеса. Он уговорил ее пойти прогуляться, но в какой-то момент сорвался и убил любимую девушку. По крайней мере, так нам сказали.

Но мы молчали и на следующий день. Я так и не рассказала им о Джейке и о том, как Адам спас меня. Как я могла? Шайла к тому времени уже была мертва. Есть вещи поважнее, которые не стоит обсуждать.

И все же слова Джейка жгли мне мозг. Разве ты не отблагодаришь меня?

Как будто я должна ему часть себя. Как будто он заслужил награду за то, что запер меня в чулане с бутылкой какой-то отравы.

От воспоминаний у меня внутри все сжимается, а в голове стучит. Что, если бы Адам не нашел меня? Я отчаянно пыталась не зацикливаться на всяких «если бы», на страхах и расплывчатой реальности того, что произошло и чего не произошло.

В тот день после посвящения, когда нам следовало бы горевать, только одна мысль не давала мне покоя. « Почему верховодят мальчишки? Почему они устанавливают правила, а нам приходится расхлебывать последствия?»

В сознании прокручивались кадры наших испытаний. Адам и Джейк выкрикивали указания. Тина и Рейчел стояли в сторонке, подбадривая и улюлюкая. Казалось, они наделены некой властью, но это не так. Я отчетливо помнила все эпизоды, когда парни пользовались своим преимуществом. Унижали Никки во время шоутайма. Упрекали нас в том, что мы слишком драматизируем, когда Шайла напилась чуть ли не до смерти. В этом году все повторилось в точности. Роберт выбрал своей жертвой Сьерру. Мой родной брат смеялся над ней во время дорожного ралли. В нашем присутствии мальчишки всегда шифровались, говорили на своем тайном языке. Нас вечно держали в потемках.

Этот вирус распространился на Дерека Гарри и Роберта. Потом передался мальчикам вроде Тофера Гарднера, а теперь и моему брату.

Неужели мы тоже стояли в стороне, не противодействуя этой заразе?

Смерть Шайлы должна была положить всему этому конец. В то же время я задаюсь вопросом, думал ли каждый класс о том, что их посвящение будет последним? « Мы не дадим их в обиду. Мы все изменим. Мы остановим беспредел» . Но мы этого не сделали. Мы были соучастниками порочных, извращенных игр, в которые играли друг с другом. « Докажи это , – поддразнивали мы. – Докажи, что ты Игрок» .

И хуже всего то, что мы получали удовлетворение и даже удовольствие от того, что кто-то другой терпел то, что сами терпели когда-то. Годом позже, уже в десятом классе, мы с Никки и Марлой рьяно взялись за подготовку к посвящению для новой смены, накануне вечером отправившись в загородный дом Дерека Гарри в Хэмптонсе. Заряженные адреналином, мы готовили чаны с неоново-розовым пуншем, разжигали костер и визжали от восторга, когда привезли дрожащих от страха девятиклашек с завязанными глазами. У Роберта, Генри и Квентина была одна работа: заготовить лед.

И когда тамада, Филдстон Картер, дал старт финальным испытаниям, я вместе со всеми изображала энтузиазм, пока зачитывали задания: провести целый день голышом на солнце. Встать на четвереньки и позволить старшеклассникам выгуливать тебя на поводке всю оставшуюся ночь.

Я улыбалась, пока мы накачивались пивом, забывая страшную реальность – что такой же ночью всего год назад была убита Шайла. Только теперь я осознаю, что в то время все еще чувствовала себя как на плахе. Уязвимой для прихотей старших Игроков.

В прошлом году мы проделали это снова, убежденные в том, что от нас, одиннадцатиклассников, ничего не зависит. Вот почему я мысленно твердила себе: «В выпускном классе все будет по-другому» . Я пыталась прогнать чувство вины, чтобы оно не съело меня заживо. Но теперь я знаю, что и это ложь. Посвящение пройдет по тому же сценарию. Джаред окончательно превратится в чудовище. Если только что-нибудь не случится. Нечто радикальное.

Рейчел откашливается, возвращая меня в реальность грязной забегаловки в центре города.

– Мы ошибались, – говорит она. Ее покрасневшие глаза наполнены слезами, готовыми вот-вот пролиться. Губы кривятся. – Соглашаясь со всем. Допуская такие вещи.

– Зачем же мы это делаем? – спрашиваю я.

– Легко убедить себя в чем-то, если просто принять это за правду.

Мы сидим в тишине, пока остывает латте.

Наконец она нарушает молчание.

– Стало быть, ты выходишь из игры?

Я думаю о Вайнгартене, о Брауне, о том, что могу сделать, чтобы защитить Джареда. Еще есть время спасти его.

– Мне нужно знать, что случилось с Шайлой, – твердо говорю я.

Рейчел кивает и наклоняется ко мне так, что наши лбы почти соприкасаются.

– Я хочу, чтобы ты кое-что знала. Игроки… и все это дерьмо. Я уже давно не такая. – Она смотрит мне прямо в глаза. – Да и ты тоже.