Юлиан Семенов - Детектив и политика. Выпуск 3, 1989

— Вы видели там все это… Что скажете?

Коллс медленно поднял голову и стал опускать стекло с помощью ручки.

— Сержант, мы знакомы не первый день. Как вам кажется, существует ли что-нибудь, от чего бы вы удирали… с пистолетом в руке?

Коллс быстро взглянул на Грегори, чуть приподнял брови и старательно стряхнул пепел. Казалось, он уже ничего не скажет, когда он вдруг вымолвил:

— Танк.

— Нет, нет, вы знаете, в чем дело.

Сержант с удовольствием затянулся.

— Я внимательно все это осмотрел. Он ходил там все вокруг и вокруг, а где-то около пяти или сразу после пяти заметил нечто такое, что ему не понравилось. Он не дернул сразу. Это существенно. Остановился и… достал револьвер. Только взвести курок уже не успел.

— А он не мог выхватить пистолет уже на бегу? — спросил Грегори. Глаза у него блестели. Он бросил на сержанта короткий взгляд. Тот неожиданно улыбнулся.

— Вы сами знаете, что нет. Эти наши железки плотно сидят. Вы видели следы? Он несся, как заяц! Кто так летит, не станет возиться с кобурой. Ему пришлось бы замедлить бег. В самом густом тумане фары машины видны за десять шагов, если бьют в лицо, а он их не заметил. Он вообще уже ничего не видел. Порядком его там припекло.

— От кого может убегать полисмен с пистолетом в руке? — повторил Грегори, глядя перед собой невидящим взглядом. Он не ждал ответа и не получил его…

(Окончание следует)

(Из серии детективных романов о Мозесе Уайне) [2] Роджер Саймон — вице-президент МАДПР, известный американский писатель, автор детективных и приключенческих романов. "Воскрешение мертвых" публикуется (в сокращении) по тексту рукописи, предоставленной автором "ДиПу".

Мессия придет, только когда уже будет не нужен; он придет только на следующий день после своего пришествия.

Франц Кафка. Притчи

Если Спиноза прав и все в мире предопределено, то мне на роду было написано родиться евреем в Нью-Йорке, стать радикалом, потом отойти от радикализма, открыть в Лос-Анджелесе частное детективное агентство и в конце концов согласиться работать на арабов.

В штаб-квартире Арабо-американского общества дружбы я ожидал увидеть потертые персидские ковры и портрет Ха-феза Асада на стене, но обстановка поразила меня вкусом и достоинством.

Ничего не напоминало, что около полутора месяцев до моего посещения это здание серьезно пострадало от взрыва — "мазда", набитая тротилом, взлетела на воздух буквально в пяти метрах от входа; находившийся в помещении президент общества юрист Джозеф Дамур был убит. Так впервые эхо террористической войны докатилось с Ближнего Востока до берегов Южной Калифорнии. За сутки до взрыва на другой стороне земного шара, в Ларнаке на Кипре, арабские террористы выстрелами в упор застрелили в аэропорту пожилую еврейскую чету Айзенбадов, совершавших путешествие после золотой свадьбы.

В штаб-квартире меня ждали двое: мистер Саид, казначей общества, и его новый президент Дик Терзи.

— Зачем я вам понадобился? — спросил я напрямик после рутинного обмена приветствиями и любезностями. — Насколько я знаю, этим делом занимается полиция.

— Что ожидать от полиции? — сказал Саид с легким акцентом. Мистер Дамур был великий человек, гуманист, известный борец против дискриминации арабов в этой стране. Вы, мистер Уайн, без сомнения, знаете, что здесь еще существует предубеждение против нас. Мне самому не раз приходилось сталкиваться с оскорбительным отношением в аэропортах, на улицах…

— Знаю, мистер Саид.

— Мистер Дамур был, кроме того, моим лучшим другом. Он не заслужил такой смерти… — В глазах Саида стояли слезы.

Мне известна высокая репутация мистера Дамура, но я тем не менее не уверен…

— Полиция ничего не нашла, Мозес, — заговорил Терзи. — Вы знаете, как это бывает. Мы имеем дело с весьма спаянной группой людей. Полиция не может проникнуть в их ряды.

— А почему вы думаете, что я смогу?

— Попытайтесь. — Он улыбнулся. — Вы принадлежите к этой группе по рождению.

— К "Эскадрону защиты евреев"?

— Перестаньте, Мозес, не заводитесь. Я совсем не это имел в виду. Я знаю, что вы не разделяете их взглядов. Мы навели о вас справки… иначе вы бы здесь не сидели, согласны? — Он похлопал меня по плечу и подмигнул. Затем нахмурился: — Вы знаете, что сделали потом эти негодяи? Следующей ночью они пробрались во двор его дома и намалевали на стене: "Возмездие за ларнакские жертвы. Смерть арабским террористам и всем другим фашиствующим антисемитским свиньям!"

Я кивнул:

— Я видел снимки в газетах.

Шанталь тоже их видела. О чем она мне и напомнила, когда я закончил свой рассказ об этом разговоре.

— И как же ты собираешься сделать это? — спросила она.

— Что это?

— Пробраться в "Эскадрон защиты евреев".

— Понятия не имею. Я не был в синагоге с детства.

На следующий день я позвонил по телефону и услышал:

— "Шалом" [3] Традиционное приветствие на иврите. (Здесь и далее прим, пер.) . Говорит представительство "Эскадрона защиты евреев". Продиктуйте свое имя и номер телефона, и мы перезвоним вам в самое ближайшее время. Шалом".

Я продиктовал свой номер и назвался Майком Гринспэном.

Пять минут спустя мне позвонил человек по имени Хауэрд Мельник. Я тут же вспомнил его. Полтора месяца назад я видел интервью с ним по телевизору. Он говорил репортерам, что "Эскадрон защиты евреев" не имеет никакого отношения к убийству Джозефа Дамура, но, разумеется, приветствует законные меры защиты в войне, ведущейся против международного терроризма.

Я сказал Мельнику, что работал в аэрокосмической фирме в Сиэтле, но сейчас остался без работы и хотел бы поближе познакомиться с их организацией, а может быть, и вступить в нее. Он продиктовал уже знакомый мне адрес.

Через десять минут я был на Фэрфакс-авеню в еврейском квартале Лос-Анджелеса.

Мельник с сигарой в зубах поджидал меня у входа в здание. Неподалеку околачивались двое молодых людей в ермолках. На стене красовалось объявление двухмесячной давности о выступлениях их международного лидера, печально известного рабби Иуды Липски.

— Вы Гринспэн? — спросил Мельник.

— Угу. Это я.

— Вот что я вам скажу, Гринспэн, — сказал Мельник. — Мы обычно не берем людей с улицы. Вы должны доказать нам свою лояльность. Почему я, например, должен верить, что вы из Сиэтла?

— У меня бумаги есть.

— Бумаги легко подделать… Вы знаете кого-нибудь из тамошней еврейской общины?

— Из людей надежных — никого.

— Ха-ха. Понятно.

— Потому-то я и хочу перебраться в Лос-Анджелес. Быть поближе к своим.