Юлиан Семенов - Детектив и политика. Выпуск №2 (1989)

9—11. Ввиду заявления одного из французских членов исполкома Д. Дэненкса о выходе из МАДПР и информации Ж.Р. Каррез-Кораля об отказе Гренобля от проведения конгресса МАДПР были с благодарностью приняты предложения Мексики и Италии провести в октябре 1989 года конгресс в Акапулько и заседание исполнительного комитета в Каттолике в июне 1990 года.

12. Одобрена предложенная американскими писателями резолюция, осудившая призыв аятоллы Хомейни к убийству английского писателя Салмана Рашди.

13. Одобрено предложение о создании секции переводчиков при каждой национальной организации.

14. Было зачитано письмо Альберто Молины, в котором он сообщает, что эмигрировал из Кубы и не будет представлять никакой страны до тех пор, пока какая-либо национальная организация не согласится делегировать его в МАДПР.

15. Была установлена количественная квота представительства национальных организаций на конгрессах МАДПР. Каждая национальная организация имеет право направить двух представителей, а СССР и США (ввиду многочисленности их организаций — свыше 100 человек) — по 6 человек.

16. Исполнительный комитет с благодарностью принял предложение советской ассоциации предоставить стипендии пяти писателям для путешествия по СССР (в течение одного месяца) или творческой работы и предложение Италии пригласить на месяц одного из членов МАДПР в один из итальянских городов.

17. Национальные организации должны прислать свои предложения по кандидатурам на премию Дэшила Хаммета в Московскую штаб-квартиру МАДПР до проведения конгресса в Акапулько, с тем чтобы там можно было принять решение о присуждении премии.

Прага, 24 февраля 1989 года

Из интервью чехословацкой прессе Лауры Гримальди, члена исполкома МАДПР, президента Европейской ассоциации:"Несмотря на то что это был самый трудный исполком, я считаю, что одновременно он был и самый успешный, ибо доказал возможность серьезных и широких дискуссий, которые не разрушили ассоциацию, а, наоборот, — сохранили ее единство”.

О решении Правления "ДЭМ"

Как один из учредителей советско-французского совместного предприятия "ДЭМ" Московская штаб-квартира информирует, что на прошедшем недавно Правлении нашего предприятия было принято решение перевести:

в фонд помощи пострадавшим от землетрясения в Армении

— 101 тысячу рублей,

на счет Детского фонда СССР имени В.И. Ленина

— 100 тысяч рублей,

в фонд Мемориала жертвам сталинских репрессий

— 100 тысяч рублей.

Из "ДиП"-почты

Дорогие советские друзья!

Сердечно поздравляю вас с началом выпуска вашего "Детектива и политики".

Убежден, что "ДиП" станет одним из самых популярных изданий в Советском Союзе.

Сейчас, когда в вашей стране происходит грандиозная перестройка, потрясающая мир своими задачами, "ДиП" может и должен внести свой вклад в поддержку тех освежающих общество процессов, которые внушают человечеству надежду на выживание.

В добрый час!

Ваш Грэм Грин

Дорогой господин Семенов!

Хочу поздравить читающую публику в Советском Союзе в связи с выходом первого номера "Детектива и политики".

Думаю, что такое издание было невозможно еще четыре года назад, до того дня, когда Президент М.С. Горбачев провозгласил программу обновления страны — демократизацию, гласность и перестройку.

Слово "перестройка" сейчас стало международным, не нуждающимся в переводе; я горжусь тем, что происходит в России, восхищен, что всего за несколько лет отношение к вашей стране в мире изменилось кардинально.

По роду моей деятельности — поиск и возвращение в Советский Союз произведений искусства, похищенных гитлеровцами во время трагической войны, — сотрудничество с вашим изданием "Детектив и политика" представляется мне крайне перспективным.

Готов предоставить материалы о новых направлениях моего поиска, которым я ныне занят.

Искренне Ваш,

барон Эдуард фон Фальц-Фейн

Четыре рассказа известного английского писателя Гилберта К. Честертона взяты из сборника "Поэт и безумцы" (1929 г.). На русском языке публикуются впервые. (Здесь и далее прим. "ДиП".)

Кабачок "Восходящее солнце", судя по его виду, должен бы называться солнцем заходящим. Стоял он в треугольном садике, скорее сером, чем зеленом; обломки изгороди поросли печальными камышами, сырые и темные беседки совсем обвалились, а в грязном фонтане сидела облупленная нимфа, но не было воды. Самые стены не столько украшал, сколько пожирал плющ, сжимая в кольцах, словно дракон, старый кирпичный костяк. Перед кабачком шла пустынная дорога. Просекая холмы, она вела к броду, которым почти не пользовались с тех пор, как ниже по течению построили мост. У входа стояли стол и скамья, над ними висела потемневшая вывеска, изображавшая бурое солнце, а под вывеской маялся кабатчик, уныло глядя на дорогу. Черные, прямые волосы оттеняли нездоровый багрянец его лица, мрачного, как закат, но не такого красивого.

Единственный человек, проявляющий признаки жизни, собирался в дорогу. За много месяцев тут не останавливался никто, кроме него, а теперь и сам он уезжал, чтобы вернуться к своим врачебным обязанностям. Молодой врач был приятен на вид. Его острое лицо светилось юмором, а рыжие волосы и кошачья ловкость движений не подходили к тупому покою заброшенного кабачка. Сейчас он пытался затянуть ремни докторского саквояжа. Ни хозяин, стоявший за шаг от него, ни слуга, топтавшийся под дверью, не пытались помочь ему — то ли от уныния, то ли потому, что просто отвыкли.

Долго стояла тишина. Он трудился, они томились, пока не раздались один за другим два резких звука. Ремень лопнул, врач сердито и весело чертыхнулся.

— Ну и дела… — сказал доктор Гарт. — Придется его чем-нибудь перевязать. Есть у вас тут веревка?

Задумчивый кабатчик неспешно повернулся и пошел в дом. Вскоре он вынес длинную, пыльную веревку, завязанную петлей. Должно быть, ею привязывали осла или теленка.

— Другой нету, — сказал он. — Я и сам теперь в петле.

— Что-то у вас нервы расшатались, — заметил врач. — Вам нужно попринимать тонизирующую микстуру. Может, мой чемодан для того и открылся, чтобы я вам подобрал лекарство.

— Мне бы синильной кислоты, — отвечал владелец "Восходящего солнца".

— Я ее обычно не прописываю, — весело откликнулся Гарт. — Что и говорить, снадобье приятное, но мы не можем гарантировать полного выздоровления. Однако вы и впрямь приуныли. Вы даже не очнулись, когда я, по чудачеству, оплатил счет.

— Спасибо вам, сэр, — невесело ответил кабатчик. — Много нужно оплатить счетов, чтобы спасти мое заведение. Все шло хорошо, пока за рекой была дорога. Нынешний помещик ее закрыл, и люди ездят через мост, а не через нашу переправу. Никого нету, кроме вас. Да и зачем…