Андрей Воронин - Инструктор. Отчаянный воин

— Вы сообщили только о Павловце, — произнес майор, — а вот о покойном Варенцове…

Подполковник ФСБ Ренат Дасаев подошел вплотную к молодой женщине и бросил взгляд на монитор, однако старший лейтенант мгновенно выключила компьютер.

— Информация конфиденциальная, — решительно произнесла миловидная медэксперт, — и я изложу ее только с письменного разрешения моего начальства — полковника МВД Соловьева — или в его присутствии.

Рыжеволосый майор повысил голос:

— Да как вы разговариваете со старшими по званию, дамочка!

Миловидная девушка, слегка побледнев, смерила гостей холодным взглядом.

— Я вам не дамочка, — решительно и смело произнесла она, — и вам здесь не пансион благородных девиц и симпатичных дурочек. Повторяю еще раз: я вам ничего не скажу, господа, без официального запроса!

Рыжеволосый майор удивленно и даже растерянно посмотрел сначала на напарника, а потом на Крутикову.

— Так уж и не скажете, — угрожающе произнес он.

— Не старайся, Антон, она ничего не скажет, — уверенно произнес узкоглазый и вдруг схватил Крутикову одной рукой за голову, зажимая рот, а другой рукой за горло. — Коли! — тихо приказал он.

Молодая женщина попыталась вырваться из цепких и крепких рук смуглолицего мужчины, однако силы были не равны. Рыжеволосый приятель азиата достал из внутреннего кармана пиджака одноразовый шприц и ловко всадил иглу в грудь жертвы.

— Ну что?

— Отпускай… — спокойно ответил рыжеволосый убийца. — Готова красотка!

Смуглолицый мужчина отпустил женское тело, которое тут же обмякло на стуле.

— Вытри помаду с лица, — приказал «подполковник Дасаев» своему приятелю, — а я займусь компьютером.

Рыжеволосый «майор Лемешев», достав из кармана носовой платок не первой свежести, поплевал на него и вытер размазанную вокруг припухших губ мертвой женщины помаду. Потом посмотрел на напарника:

— Ну, что там?

Татарин гневно проскрежетал зубами.

— Сучка! — воскликнул он. — Кажется, мы опоздали…

Рыжеволосый детина не понял, что имел в виду его товарищ, однако узкоглазый мужчина не стал объяснять ему возникшие проблемы, а нажал на клавишу «Delete»…

Забродов встретился с Власовым в уютном баре на Тверском бульваре, где Дмитрий заказал столик. Обменявшись веселыми приветствиями и крепким мужским рукопожатием, приятели выпили и завели разговор на волнующие полковника темы.

— Я знаю, что культуру раньше «крышевали» криминальные структуры, — сказал бизнесмен, — но теперь ее подмяла, какая-то из силовых структур.

Забродов начал догадываться, какая именно.

— А что нацист? — усмехнувшись, спросил седовласый полковник.

— Я слышал, что у Минчинского большие неприятности, — сказал Дмитрий.

— А что такое?

— Картину Гагарина, на которую был сделан заказ, принес не тот, кому заказывали… Минчинский же заказал вторую копию, как теперь я понимаю, у Вани и перебил масть. Конечно, у него появились сильные покровители, но думаю, что рано или поздно его достанут мужики, которым он перешел дорогу.

Забродов понимающе кивнул.

— А кто заказчик и кому заказывали?

— Заказчик — работник дипломатического корпуса Франции, большой любитель русской живописи, — сказал Власов, — по имени Жан Кюри.

— А откуда у него такое пристрастие к русской живописи? — поинтересовался Забродов.

— Наверное, у него русские корни.

— Понятно, а кто исполнитель?

Дмитрий Власов пожал плечами.

— Не знаю, Ларик, но уж точно не блатные, — уверенно произнес он.

Илларион Константинович пристально посмотрел на собеседника:

— Ты хочешь сказать, это кто-то из государственных чинов?

— Скорее всего — да.

— Почему?

— Дело в том, Илларион, что уголовник взял, сдал и скрылся! — пояснил Власов. — А тут картина не просто украдена, а подменена! Но главное, что это не единичный случай, а целая система. Думаю, что здесь замешаны и чиновники из Министерства культуры, и менты, и даже высокопоставленные слуги народа!

Илларион Константинович покачал головой.

— Да, — сокрушенно вздохнул он, — одному поднять такую махину мне не под силу.

Забродов налил себе водки, а Власов — сока.

— А что сейчас востребовано на рынке из произведений живописи? — спросил полковник.

— Все что угодно, — спокойно ответил бизнесмен. — Но идет слух, что уж больно этот француз интересуется Филоновым.

— А какой именно картиной?

Власов негромко рассмеялся:

— Ты знаешь, Ларик, он мне об этом не сообщил!

Забродов смутился:

— Извини.

— Бывает.

— Дима, а кого он на сей раз нанял, чтобы ему достали картину? — поинтересовался инструктор спецназа ГРУ.

— Он имеет каких-то своих исполнителей, — сказал бизнесмен, — но не придерживается конкретики.

— То есть?

— А он просто пускает слух, что ему нужен такой-то товар, — пояснил Власов, — вот вы и старайтесь. А кто принесет ему полотно, для него неважно.

— Это как в случае с Минчинским, — усмехнулся седовласый разведчик.

Власов кивнул головой:

— Да, но думаю, что ему теперь не сдобровать!

— Почему?

Власов усмехнулся:

— Ну я же тебе говорил, Илларион Константинович… Во-первых, перебил заказ, а во-вторых, что самое оскорбительное, — выставил исполнителей дураками.

— Значит, можно между группировками ожидать военных действий… — предположил полковник.

Власов неопределенно пожал плечами.

— Вряд ли… Если бы это были какие-то уголовные группировки, то возможно, — сказал он, — но, как я тебе говорил, тут система, за которой стоят очень сильные покровители, а за Минчинским так, мелочовка, да и та вся за кордоном. А те, которые здесь, думаю, со спокойной душой пожертвуют пешкой ради своего спокойствия.

— Да, Дима, — вздохнул седовласый разведчик, — такая цена за высокооплачиваемую, но неблагодарную работу…

Приятели выпили еще по одной и, обсудив другие насущные проблемы, дружно встали из-за стола…

Забродов вернулся домой, не чувствуя под собой ног, однако зашел к соседу Иосифу Говоркову.

— Ну что, помог составить фотороботы преступников фээсбэшникам? — спросил он.

— Завтра еду, с самого утра, — сообщил спартаковский футбольный болельщик.

Илларион Константинович провел ладонью по щеке.

— Ну а что рассказал дворник? — поинтересовался он.

Петрович самодовольно улыбнулся.

— По его описаниям, в музей приходили наши знакомые, — сказал он. — Один — узкоглазый, а второй — рыжий здоровяк…

— Ладно, Петрович, молодец! — похвалил полковник Говоркова. — Отдыхай! Поспи немного.

Однако у соседа отдых ассоциировался совсем с другим.