Екатерина Островская - Любовь во время пандемии

– Какое шампанское было?

– «Мумм».

– Сто баксов за бутылку отдали или больше?

– Какая теперь разница? Он попросил шампанского, а у меня только это нашлось.

Она села в свой автомобиль, посмотрела, как закрылась стеклянная дверь паба: видно было, как Петров быстро проскочил внутрь. Теперь надо связываться с остальными. Накануне Окунев закачал в ее аппарат номера телефонов всех участников той вечеринки. И теперь Бережная достала телефон и набрала номер.

– Александр Степанович? Это Вера Бережная, если помните такую, я была у Малеева на дне рождения. У вас найдется время встретиться со мной сегодня? Поговорить хочется.

– Я помню вас, – ответил Лушник, – поговорим обязательно, но в другой раз. А сейчас извините. Я как раз занимаюсь организацией похорон своего друга. Я понимаю, почему вас так заботит встреча со мной… Но давайте тогда уже на поминках после похорон побеседум. До этого дня я не смогу: дела, и вообще с нервами не в порядке, на успокоительных таблетках сижу с того самого момента, как узнал…

– Давайте увидимся накануне похорон, – предложила Вера, – а то сами понимаете, чем дольше мы не увидимся, тем больше шансов у преступника скрыться или замести следы…

– Я вам позвоню, – согласился издатель, – ваш номер у меня записался.

Бережная смотрела в окно автомобиля на серый, измученный мартовской моросью город, на редких прохожих, спешащих куда-то, на пустую остановку, возле которой остановился грязный автобус, – такой привычный непривлекательный, но прекрасный мир, в котором уже нет Виктора Малеева.

Вера набрала еще один номер. Шли долгие гудки, а потом мужской голос спросил:

– Это кто?

– Это Вера Бережная. Я была в тот вечер в «Драйтон-парке»… Может, вы меня и не заметили, Борис Леонидович…

– Понял. Вы подруга некоей Инны Замориной, к которой Виктор проявил некоторый интерес, раз попросил узнать о ее консалтинговой фирме некоторые подробности. И про вас он сказал, что вы сыщик…

– Вроде того, – согласилась Вера, – а потому я хотела бы встретиться с вами, чтобы узнать ваше…

Она не успела договорить, Горобец оборвал ее:

– Сегодня не получится. Я даже в офисе не появляюсь – перешел на удаленку.

– Так можно и в онлайн-режиме побеседовать. Кстати, как здоровье жены? Надеюсь, диагноз, которого вы так боялись, у Наташи не подтвердился?

– Оказалось, обычная простуда всего-навсего, просто она очень испугалась… Сами понимаете: такое время, когда вокруг люди мрут как мухи…

Банкир замолчал, понимая, что позвонившая ему женщина как раз и хочет поговорить о смерти его друга.

– Простите, – наконец произнес Борис Леонидович, – как-то все навалилось сразу… Жена только-только от истерик отошла…

– Вы ей сказали о смерти Виктора?

– Разумеется. А чего скрывать?! Так она вообще чуть сознание не потеряла. Вбила себе в голову, что и нас могут вот так же…

– Вас-то за что? – притворно и очень убедительно удивилась Бережная. – Вы – образцовая пара.

– Я так и сказал, – продолжал Горобец, – но она и без того расстроена всем происходящим вокруг. Свалилось же на нашу голову: в магазин не выйдешь – все приличные бутики закрыты, рестораны тоже…

– Так в режиме онлайн мы можем увидеться? – напомнила Вера.

– Я не против, – ответил банкир, – но не сегодня… завтра тоже вряд ли…

– Тогда, может, на поминках побеседуем?

– Хорошая мысль, – согласился Борис Леонидович, – только вы мне сбросьте предварительно эсэмэской вопросы, которые вас интересуют…

– Для меня важнее личная встреча… Вопросы возникают сами собой, когда видишь лицо человека и его заинтересованность в раскрытии преступления.

– Вероятно, вы правы. Я и в самом деле очень заинтересован в том, чтобы вся правда всплыла. Готов даже стимулировать следствие. Объявить премию для ваших сотрудников.

– Вы следственный комитет простимулируйте, – посоветовала Бережная, – они ведут свое – официальное, кстати, расследование…

На этом разговор закончился. И Вера удивилась: ближайшие друзья, которые должны знать о Малееве если не все, то очень много, молчат, как хозяин бара, или не желают встречаться, как банкир или издатель. Может, они боятся чего-то? Или кого-то – уж не Качанова ли?

Евдокимов позвонил сам и без всякого предисловия поинтересовался:

– Как там у тебя?

– Работаю.

– Вот и мы работаем. Полицейские взяли бомжа, кололи его на предмет явки с повинной, но он в отказ пошел – дескать, никого не убивал и шубу с клином [3] Шуба с клином ( уголовн. жарг. ) – взять на себя чужое преступление. брать не хочет.

– Судимый, насколько я поняла по терминологии.

– Дважды. Оба раза за воровство. Его взяли на попытке продать часы.

– «Ролекс»?

– Так точно. Модель называется «яхт-мастер».

– Погоди, часы… Те, которые Малееву подарил приятель, были не золотыми, а эта модель…

– Наши эксперты сказали, что подделка. Бомж уверяет, что взял их в машине. А еще он взял…

– Бутылку французского шампанского «Мумм», антикварную книгу «Морские рассказы», мужской парфюм «Ком де гарсон»…

– Все это у него изъято, кроме шампанского, которое он распил со своей сожительницей, и оба остались недовольны качеством… Вроде он и в самом деле ни при чем. Отпускать его, конечно, никто не собирается, пусть посидит в КПЗ, все лучше ему там, чем в сыром подвале: может, и вспомнит чего – ведь в том районе шатался ночью, должен был кого-то видеть. Но клянется, что никого постороннего не было в округе. На машине и в салоне его отпечатков нет. Там вообще отпечатков не много – цветами пахнет, а может, еще и духами. Бомжом не пахнет, а должно, как ты понимаешь. Но мы работаем. Мне уже из Москвы звонили – интересуются результатами: убийство это резонансное. Писателей ведь не каждый день убивают. Обычно поэтов: Пушкин, Лермонтов, Гумилев… Теперь вот писатель Малеев на нашу голову.

– Грустная шутка, – оценила Вера, – а букеты были в машине?

– Бомж и букеты забрал. Хотел со своей дамой у метро их продать, но не успел.

– Цветы лежали на заднем сиденье. Убийца находился сзади, следовательно, сидел на букетах – его штаны должны за километр благоухать розами, лилиями и орхидеями… Если не пахнет, то все равно ткань от штанов на анализ можно хоть сейчас отправлять на предмет обнаружения цветочной пыльцы и ароматических фракций.

– Ты все шутишь! – обиделся Евдокимов, – Хотя… Погоди, я перезвоню через пяток минут.

Он позвонил даже раньше и продолжил:

– Я в этого бомжа не верил с самого начала. Вор, сиделец – он на мокруху не пошел бы. Зачем ему и ради чего? Часы, которые дорого не продашь, книга какая-то. Да и денег он не взял… то есть взял, конечно, но немного – около сорока тысяч, из которых успел истратить полторы – если не врет, разумеется. Но он сказал, где пиво брал, сигареты и колбасу для дамы… Проверили, все сходится.