Наталья Александрова - Очи наяды

– Какую женщину?

Действительно, около тела никого не было. Лысый недоуменно пожал плечами и отступил. Толпа зевак быстро поредела, сообразив, что сейчас приедет полиция, начнет искать свидетелей, а потом затаскает по допросам.

Медики осмотрели пострадавшего, убедились, что он жив, положили на носилки и увезли в больницу. Полиция подъехала позже, когда на месте происшествия уже никого не было.

Капельдинер, дежуривший возле служебного входа в театр, посмотрел на часы – рабочий день кончился. Однако, прежде чем уйти, он должен был убедиться, что в служебном крыле никого не осталось.

– А что, Марина Леонидовна еще на рабочем месте? – осведомился капельдинер у выходящей из театра гардеробщицы.

– Не знаю. А что, мимо вас она не проходила?

– Нет, не проходила.

– Странно… Может, задержалась.

Капельдинер решил лично проверить, все ли в порядке в библиотеке. В конце концов, Марина Леонидовна – женщина немолодая, всякое может случиться…

Он миновал гардероб, прошел по длинному коридору, толкнул дверь библиотеки.

В просторном помещении с высоким сводчатым потолком царил полумрак. Горела только зеленая лампа на столе библиотекаря. Самой Марины Леонидовны видно не было. Но если дверь не заперта, стало быть, она где-то там…

– Марина Леонидовна! – позвал капельдинер.

Его звучный, хорошо поставленный голос странно и гулко прозвучал в пустой библиотеке. Никто на него не отозвался.

– Марина Леонидовна, вы здесь? – повторил он громче, и теперь в голосе прозвучала тревога, как много лет назад, когда в одном фильме он играл мужчину, который находит в ванне мертвую соседку по коммунальной квартире. Роль была эпизодическая, но в титрах его имя значилось.

Капельдинер вообще мало снимался, в основном в эпизодах и массовках, да и в театре ему ни разу не досталась мало-мальски приличная роль. Подрабатывал на детских утренниках и сельских концертах, оттого и пришлось на старости лет стоять при дверях, будто швейцар в ресторане. Но в ресторане хоть на чай дают иногда…

Он еще раз аукнул, как в лесу, и снова ему никто не ответил. Внезапно его внимание привлекла приоткрытая дверь, ведущая в подсобное помещение в дальнем конце библиотеки. «Заснула она там, что ли? Ох, неладно что-то…» – подумал капельдинер и, подойдя к двери, на всякий случай постучал, а затем открыл пошире.

Библиотекарь уронила голову на рабочий стол и сидела неподвижно.

– Марина Леонидовна, что с вами? – тихо и испуганно проговорил капельдинер.

Женщина не ответила.

Он шагнул к столу и осторожно дотронулся до ее плеча. Голова женщины откинулась, и стало видно ее лицо.

Глаза Марины Леонидовны были широко распахнуты, рот приоткрыт, на губах выступила белесая пена, а на шее виднелась багровая полоса…

Тело начало сползать со стула, и капельдинеру пришлось подхватить его и усадить обратно. При этом он ощутил хрупкие косточки и осознал, какая же Марина Леонидовна старая. «Была», – тут же поправился он и снова вспомнил тот фильм и как красиво лежала актриса в ванне, а ее волосы колыхались в воде, как водоросли.

А ведь по сценарию ту женщину задушили. Как и Марину Леонидовну.

Тут до него наконец дошло очевидное: он стоит возле тела мертвой женщины, и смерть ее совершенно точно насильственная. Ему стало страшно в этой пустой темной библиотеке и даже показалось, что полки сдвигаются, угрожающе кренятся, и сейчас книжная лавина погребет его под собой…

В глазах потемнело, и капельдинер отошел от стола, чтобы не видеть этих выпученных глаз и белесой пены на губах. Стало полегче, и он вспомнил, что нужно вызвать полицию. Руки тряслись так, что он едва мог достать из кармана телефон, но тот оказался разряжен. Держась за стены и разевая рот, как рыба, вытащенная из воды, капельдинер побрел к выходу, и у него едва хватило сил, чтобы открыть дверь.

Увидев проходившую мимо компанию молодежи, он отчаянно замахал руками.

– Ты чего, дедушка? – спросил один из парней.

– Убийство! – внятно произнес капельдинер и сполз по стене на асфальт.

Илья выходил из торгового центра, когда зазвонил его мобильный. На дисплее высветился номер Германа Карловича, и Илья тут же поднес телефон к уху:

– Да, Герман Карлович, слушаю вас!

– Это не он… – раздался озабоченный женский голос.

– А кто говорит? – забеспокоился Илья. – Что случилось с Германом Карловичем?

– Его сбила машина. Он в Третьей городской больнице. Пришел в себя и попросил вам позвонить. Вы его родственник?

– Ну… можно сказать, родственник. Я сейчас приеду.

Через полчаса Илья уже был в больнице.

Герман Карлович лежал в четырехместной палате, у окна. На первый взгляд, на нем не было видно следов аварии – только темнели синие круги под закрытыми глазами. Медсестра ставила старику капельницу.

– Как он? Что с ним? – испуганно спросил Илья.

– Ушибы, сотрясение мозга. Но вы понимаете, в его возрасте это очень серьезно.

– А что случилось?

– Его сбила машина, которая тут же скрылась с места происшествия. Сначала Герман Карлович был без сознания, но потом пришел в себя и сказал, что хочет вас видеть.

Старик открыл глаза и, увидев Илью, слегка приподнялся. Губы его зашевелились, словно он что-то едва слышно говорил.

– Что? – Илья склонился над ним. – Что вы сказали? Гроздь? Не понял… Какая гроздь?

– Не гроздь! – внятно, с усилием произнес Герман Карлович. – Трость! Найди мою трость!

Илья удивленно взглянул на старика. Он что, бредит? Но глаза Германа Карловича блеснули, и он повторил тихо, но отчетливо:

– Найди мою трость! Это очень важно! Это касается того, о чем мы говорили последний раз…

После этого ювелир откинулся на подушку и закрыл глаза.

– Вы бы не волновали его, у него и так сил мало… – вмешалась медсестра и кивнула на капельницу. – Теперь он заснет. Вы утром приходите или после четырех, в приемные часы.

Илья отвел взгляд от старика и повернулся к медсестре:

– Где его вещи?

– На складе. Это на первом этаже, слева от приемного покоя.

С тяжелым сердцем Илья спустился на первый этаж, миновал приемный покой и прошел по длинному коридору, тускло освещенному редкими потолочными светильниками и облицованному выщербленной грязно-желтой плиткой. В конце коридора обнаружилась запертая дверь с табличкой: «Вещевой склад», к которой была прилеплена записка на обрывке желтоватой бумаги: «Буду через пять минут».

«Интересно, когда эта записка написана? – подумал Илья. – Пять минут назад или полчаса? А может, вообще позавчера?»

Он взглянул на часы и приготовился к ожиданию.

Прошло пять минут, десять, пятнадцать… Илья уже хотел сдаться и уйти, как вдруг в коридоре послышались неторопливо приближающиеся шаги и появилась приземистая особа лет шестидесяти в несвежем грязно-белом халате, с жабьим лицом и тускло-серыми, коротко остриженными волосами. Особа на ходу жевала пирожок с капустой.