Елена Арсеньева - На все четыре стороны

Ей не нравилось это имя бога. Вот не нравилось, и все тут! То ли дело, к примеру, Саваоф. Такой добродушный, снисходительный, всепрощающий дедуля… А Иегова беспощаден.

Интересно, зачем Руслан вытащил из урны листовку? Что, у них дефицит агитационных материалов?

Или Алене просто померещилось это, как частенько что-нибудь мерещилось?

— Пардон, — буркнул кто-то рядом. Приторно пахнуло пачулями, и Алену, чуть не толкнув ее, обогнал высокий худой человек в черных джинсах и свободно болтающейся черной блузе. На голову была нахлобучена черная шляпа типа «стетсон». Быстрым шагом пройдя вперед, он вошел в какую-то дверь, лишь на мгновение помедлив, пока открывал электронный замок, и оглянувшись на Алену. Нависшие поля шляпы прикрывали лицо.

«Что-то многовато „стетсонов“ для одного дня», — подумала Алена. Карусельщик, потом мсье в белом пиджаке (предполагаемый убийца клошара, между прочим!), теперь вот этот… Можно подумать, она не в Париже, а на Диком Западе!

Судя по одежде, последний был мужчиной. Судя по запаху — женщиной. А впрочем, все смешалось в нашем мире! Это во времена Сомса Форсайта пачулями пользовались только падшие женщины, а теперь небось их могут употреблять и мужики определенного пошиба. Которые как бы даже и не мужики.

Ладно, бог с ними — с пачулями, мужиками, «стетсонами», Русланом, листовками, каруселями и карусельщиками. Вот и рю Баланс, вот и дом номер 11. Да, 11, а вовсе не 9а! А карточки около кодового замка опять нет. Ну, понятно, библиотека ведь сегодня официально не работает.

Алена нажала на кнопку внизу замка. Однако дверь подъезда не открылась, а вместо этого зажегся крохотный экранчик домофона, и на нем появилась надпись: «Наберите номер квартиры, в которую вы направляетесь. Спасибо».

Алена пробежала взглядом по кнопкам, потом оглядела каждую пристально. Она не знала номер квартиры, в которую направлялась! Решила пойти по пути наименьшего сопротивления — достала мобильник, набрала телефон библиотеки и, услышав отклик, сказала в трубку:

— Алло, добрый день, это Алена Дмитриева. Я принесла книгу.., помните, вчера.., такая без конца и без начала, мемуары. Только войти не могу, здесь заперто, а номера вашей квартиры я не знаю.

— А, добрый день! — сказала библиотекарша, Алена по голосу не поняла, которая из двух. — Вы пришли, отлично. Номер 1-1, но я вам сама открою, входите.

Замок щелкнул, Алена толкнула дверь, пересекла зеркальный, чистенький подъезд, в котором по-прежнему стоял сильный запах краски, и подошла в лифту. На ручке кабины болталась табличка с надписью: «Ferme!»

Алена пожала плечами — странная табличка. Обычно если лифт не работает, так и пишут: «Excusez, l'ascenseur ne travaille pas!», то есть «Извините, лифт не работает». А тут почему-то сообщают: закрыто, мол. И без всяких извинений. Ну и ладно, ferme так ferme. Видимо, даже французы устают быть беспрестанно вежливыми. Алена миновала лифт и вошла в лестничный отсек. Вот он, знаменитый подъем на колокольню!

Это была ее последняя связная мысль за довольно долгий промежуток времени.

Она дошла до поворота лестницы и начала уже подниматься на площадку, где находилась библиотечная дверь, как вдруг кто-то метнулся сверху и с силой рванул сумку из ее рук. Алена потеряла равновесие, резко развернулась и сорвалась со ступеньки. Каким-то чудом она успела уцепиться за перила, однако падение не остановила, а просто задержала его, сорвалась не в подземелье замка Иф, а всего лишь на три ступеньки. Впрочем, и этого ей оказалось вполне достаточно, потому что она упала на оба колена, причем упала так, что…

Сначала у нее заискрилось перед глазами, а потом тошнота подкатила к горлу от несусветной боли. И весь мир как бы померк. «Понимаешь, это остро, очень остро!» — пробился сквозь шум в голове чей-то прочувствованный голос. А, песня была когда-то со словами: «Понимаешь, это остро, очень остро — солнце, ветер, море, сопки и дожди…», что-то в таком роде. Они пели ее с девчонками и кавалерами в Хабаровске, у костра на высоком берегу Амура. Кстати, была еще одна песня, как раз про высокий берег Амура, на котором кто-то стоит… Часовые родины, вот кто! Они там стоят, а она тут лежит. Она, Алена Дмитриева, лежит, поверженная во прах…

Алена очнулась и вскочила на ноги.

Ужасно больно, но еще ужаснее, что она вот так стояла на четвереньках. Унизительно и глупо!

Ладно, если она может стоять, значит, может и идти. Только уж лучше больше не падать, потому что еще одного такого удара коленки просто не выдержат.

О господи! До нее начало потихоньку доезжать: да ведь она не сама упала, ее кто-то столкнул! Ее столкнул человек, укравший у нее сумку!

Боже, а там ведь книжка! Библиотечная книжка!

Да ее теперь просто убьют тургеневские дамы. Убьют, исключат из библиотеки, предадут позору…

Алена снова покачнулась, снова схватилась за перила.., и не поверила глазам, увидев у подножия лестницы свою сумку, ту самую, которая была украдена несколько минут назад каким-то неизвестным бандитом.

Не чувствуя ни боли, ни вообще ничего, кроме изумления, она как-то спустилась вниз, схватилась за это удобное, симпатичное, розовое, перламутрово переливающееся изделие итальянских ремесленников.

Сумка открыта, нутро вывернуто: расческа, зеркальце, пакетик жевательной резинки, пачка носовых платков, помада, флакончик духов, ксероксная копия с зарубежного паспорта, пилочка для ногтей, кошелек, сотня евро, лежавшая отдельно, в карманчике, — все выброшено, все валяется. Вот рассыпались сиреневым веером билеты на метро, которые Алена купила только вчера, — десяток сразу, и еще не успела проездить… А это что такое? Ее мобильный? Его тоже не украли? И — нет, это галлюцинации, Алена, как водится, принимает желаемое за действительное — тут же лежит раскрытая библиотечная книжка!

Остро вступила боль в левое колено, и Алена так и села на ступеньку.

Очень интересно. У нее вырвали сумку, ее чуть не искалечили (а может, даже искалечили, еще неизвестно) — и ради чего? Ради того, чтобы вывернуть наизнанку розовую сумку?

Сидя на ледяной ступеньке, Алена подбирала разбросанные вещи, снова и снова убеждаясь: ничего не пропало. Правда, когда она взялась за книгу, возникло странное ощущение, будто чего-то все же не хватает. Может быть, бандит со злости выдрал несколько страниц? Главное, проверить нет возможности, потому что книга-то сброшюрована самым причудливым образом, все страницы перепутаны. Хотя на первый взгляд ни одна вроде не вырвана, никаких обрывков не торчит…

Стоп, а где закладка? Где выцветшая желтая ленточка, к которой была приклеена картонка цвета слоновой кости с вырезанным посредине наивным сердечком и столбиком лиловых цифр?

Все осталось на месте, кроме закладки…