Елена Арсеньева - На все четыре стороны

И Марго заговорщически подмигнула Алене. Ей-богу подмигнула, как подружке! Наверное, именно так Малгожата подмигивала Зое, рассказывая о выполнении очередного задания «красных панов»…

— Скажите, Марго, — спросила Алена, — а вам не пришло в голову заинтересоваться, почему Малгожата написала шифр на закладке, вложенной в книгу?

И почему для этого был выбран именно не правильно сброшюрованный экземпляр?

— Ну, знаешь, думать о том, что варилось в голове у моей бабки, — с ума сойдешь. Она как была сумасшедшая в молодости, так сумасшедшей и осталась.

— А сердечко?

— Что сердечко? — сдвинула брови Марго.

— Ну, вам не странно, что в центре закладки прорезано сердечко…

— Да по мне, хоть череп с костями, какая разница? — изумленно вставила Марго. — Главное — оно нашлось, нашлось! Нашлось ожерелье! Я сегодня мчалась на мотоцикле, неслась как сумасшедшая и думала: никто не знает, что у меня на шее — ожерелье Клеопатры, ожерелье Жозефины, одно из самых загадочных и малоизвестных сокровищ на свете! Оно бесценно, оно поможет мне восстановить наше состояние! Даже моему покойному мужу с его нефтяными вышками пришлось бы вывернуть карманы, чтобы купить это ожерелье. Как мы его искали! Каждую новую найденную книгу мы ворошили от первой до последней страницы, я этот шелест страниц уже просто не могу слышать. Мне в нем бабкин злорадный смех чудится. Да, она хихикала — до сих пор помню, как она хихикала, когда уже агония к ней подступала. А она нам тайну открывала, насмехаясь над нами! Наверное, думала, что это невероятно остроумно: воспользоваться для хранения шифра книгой Зои, которую она сначала спасла и которой потом испортила жизнь.

— Что вы имеете в виду? — насторожилась Алена.

— Ну, понятно, этого в книжке нет, — усмехнулась Марго. — Ты не знаешь. Когда умер Зоин первый муж, русский, тот врач…

— Так она все же вышла за Левушку?! — ахнула Алена. — А мне в библиотеке говорили, мол, ее мужем стал де Флао.

— Вышла, вышла, — успокаивающе кивнула Марго. — Де Флао был уже потом.

— Но почему умер Лев? — спросила Алена. — Неужели те сердечные приступы, которые начались при тифе…

— Да, от последствий той болезни Лев Сокольский так и не смог оправиться. Он умер в двадцатом, уже в Париже. Зоя осталась одна.

— И детей у них так и не было… — вздохнула Алена.

— Так и не было. Зоя очень страдала и даже думала вернуться в Россию, но там ее, конечно, ожидала гибель. Малгожата не хотела ее отпускать, помогала ей, чем могла, хотя и сама жила бог знает как. Именно тогда они вместе стали делать украшения на продажу — бусы какие-то, серьги… В то время вошла в моду броская, недорогая бижутерия, у Зои были поразительный вкус и изобретательность, а Малгожата искала для ее изделий старые бусы, стекляшки, перья, бисер, даже пуговицы красивые в ход шли. Тогда бабуля и завела первые знакомства с торговцами на блошином рынке, со скупщиками старья, благодаря которым позже и добывала материалы для ремонта люстр. Именно этим она затем увлеклась, и это стало довольно прибыльным бизнесом, которым мы все занимались: она, моя мать, я… Ну вот, словом, Зоя и Малгожата какое-то время так и перебивались на изготовлении бижутерии, как вдруг Малгожата прочла в газете, что на каком-то балу или банкете присутствовал вернувшийся из Англии Шарль де Флао, потомок знаменитого наполеоновского генерала. Этого молодого человека даже назвали в его честь, Опост-Шарль-Жозеф, но он тоже предпочитал называться просто Шарль. Это был в некотором роде кузен Малгожаты, но самый настоящий де Флао, не из побочной, незаконнорожденной, ветви, а законный наследник имени.

— И состояния… — усмехнулась Алена.

— И состояния, — кивнула Марго. — Не бог весть какого, но… Малгожата решила вытянуть из него денежек — и устроила встречу с ним. Перешла дорогу, как она любила говорить.

— Да уж… — понимающе кивнула Алена.

— Малгожата удивилась, обнаружив, что Шарль де Флао молод и красив, и подумала: а почему бы не завладеть им? Ведь он был холост! Малгожата распустила перья, как она умела это делать, однако.., однако Шарль де Флао, оказывается, был наслышан о своих польских кузенах, которые трепали имя их общего предка на всех перекрестках, ну, и о своей шалой кузине знал. Причем много плохого знал: каким-то образом слухи ходили-ходили и дошли до Парижа. Возможно, через эмигрантские круги, в которых прознали про ее заигрывания с «красными панами». И ничего, кроме презрения, Малгожата у Шарля де Флао не вызывала. Как всякий француз, он с удовольствием строил глазки красавице, но жениться… О нет! Он и сам был красавцем, Шарль де Флао, и хорошо знал женщин. Он твердо решил, что любовница может быть роковой женщиной, но жениться надо на женщине порядочной. И вот Малгожата совершенно случайно познакомила его с Зоей, и Шарль в нее мгновенно влюбился. Он вообще был человек пылкий, романтический, порывистый. И когда узнал Зоину историю — очаровался. Уж не знаю, сильно его любила Зоя или нет, думаю, она Льва никогда забыть не могла, однако жизнь есть жизнь, и Шарль де Флао ей все-таки нравился. Он сделал предложение, она вышла за него замуж и стала мадам де Флао. Спустя год у них родился сын Лео.

— Лео! — вскрикнула Алена. — Лев!

— Я же говорила, что Зоя никогда не могла его забыть, — усмехнулась Марго.

— Странно, что Малгожата спокойно позволила ей увести такого выгодного жениха, — пробормотала Алена.

— Кто тебе сказал, что спокойно? — хмыкнула Марго. — Просто сначала она ничего поделать не могла, но решила, что все равно свое возьмет. Не сомневалась в этом! Зоя была хорошей женой, верной, но она не любила Шарля, и он чувствовал. Он был пылким мужчиной, ему была нужна пылкая женщина. Лео только что родился, Зоя болела, была занята ребенком, а Малгожата дневала и ночевала здесь, в Эриво…

— Так они жили здесь?! — изумилась Алена.

— Разумеется. Де Флао выкупил нижний этаж замка, едва вернулся из Англии. Словом, Малгожата влезла к нему в постель, а потом и в сердце. Она его скрутила, как говорится, в бараний рог, играла им, как хотела. Твердости духа Шарля хватило ненадолго, он уже проклинал себя за то, что женился на Зое, но бросить ее не мог — ведь рос сын… Тем временем Малгожата, эта ведьма, — Марго восхищенно хохотнула, — которая в России, ты сама читала в воспоминаниях Зои, спала с каждым-всяким и не беременела, здесь моментально зачала от де Флао. Об этом стало известно Зое.., и на другой день она уехала из Эриво. Шарль пытался ее вернуть, но она сказала, что пусть выбирает: или она, или Малгожата. К несчастью, он уже не мог расстаться с Малгожатой. Пытался отнять у Зои сына… Тогда Зоя встретилась с Малгожатой и сказала, что отдаст ей Шарля, но пусть ей оставят Лео. Именно этого и хотела моя дорогая бабуля! Зоя стала жить в Париже с сыном. Деньги де Флао ей давал. Процедура развода тянулась восемь лет! Во Франции это и теперь долгая история, а уж в те-то времена… Наконец свершилось. Лео было тогда девять лет. Дочери Малгожаты и Шарля — семь. Ее назвали Софи, однако Малгожата звала ее на польский лад Зофья, и мать сама себя только так называет. А еще Малгожата иногда кликала ее, тоже по-польски, Жоськой, чего мать не выносила, бесилась… Но это я к слову. Итак, де Флао женился на Малгожате, они вместе прожили еще семь лет — бабка клялась, что жили они счастливо, хотя, думаю, было не совсем так. От меня все скрывали… Вообще это была позорная тайна, однако поговаривали, будто де Флао от того «счастья» покончил с собой. Обставил он свою смерть как надо, все были убеждены, что он просто-напросто утонул, однако… Они в то время отдыхали в Ницце: он, Малгожата и Жоська. И вот в один из дней они узнали от знакомых, которые только что приехали из Парижа, что Зоя умерла. Оказывается, она долго болела, у нее было плохо с почками еще со времени бегства из России, болезнь прогрессировала, и вот очередной приступ свел ее в могилу. Ей было около сорока, Лео шестнадцать. Де Флао ничего не знал о ее болезни… Он немедленно уехал в Париж и встретился с сыном. Тот говорил с ним вежливо, однако наотрез отказался жить вместе с отцом. И принять от него помощь отказался. Сказал, что мать умерла, и спасибо де Флао за то, что ее поддерживал. А Лео от него ничего не нужно. Судя по всему, разговор у них был очень тяжелый. Можно себе представить! Шарль вернулся в Ниццу, вечером пошел искупаться — и не вернулся. Утонул. Тела его не нашли, только одежда лежала на берегу. Малгожата приложила немало сил, чтобы Лео не получил ничего из наследства, однако зря старалась: он сам ничего не захотел брать.