Карин Кармон - Карнавал сомнений

Часто, особенно по ночам, бредил, иногда звал родителей, но обычно его слова почти не удавалось разобрать. Я, к своему стыду, не особо стремилась – боялась, что однажды услышу что-то такое, от чего будет не отмахнуться и с чем не смогу справиться. Я и так не знала, куда деваться от постоянно грызущего чувства вины. Да и выглядела я едва ли лучше друга – бледная, осунувшаяся, потерянная. С той лишь разницей, что заставляла себя ходить на занятия в школу, правда, только для того, чтобы иметь возможность видеться с Майком, который тоже напоминал зомби.

А потом Логан выздоровел. Так же неожиданно и стремительно, как и заболел. Проснулся в день рождения Дэниз с нормальной температурой и попросил маму приготовить ему любимый завтрак – нарезанный кубиками жареный картофель с кусочками бекона. Только проще не стало. С тех пор он почти не выходил из своей комнаты и едва обмолвился с кем-то из нас парой слов. Сначала это напрягало, позже – все привыкли, смирились и больше не лезли с расспросами, решив дать Брэдли время.

И вот теперь он, исхудавший, бледный, с непривычно отросшими тёмно-русыми взлохмаченными волосами, в сером спортивном костюме с чёрными вставками, в таких же кроссовках и с торчавшими из кармана белыми наушниками от плеера, стоял в каких-то полутора метрах на той же самой кухне, где мы говорили в последний раз. Смотрел в упор, не моргая и без тени улыбки, отчего становилось совсем жутко. И продолжал беседовать со мной:

– Что делаешь?

– Ничего. Жду, пока вода закипит. Для кофе. Хочешь?

Логан бросил быстрый взгляд на чайник, тот даже не был включён. Скользнул глазами по пустому, прозрачному стеклянному кофейнику, стоявшему в углу у хлебницы.

– Ясно, зараза, – он хмуро посмотрел на меня. Потёр пальцами переносицу, сделал шаг вперёд, протягивая руку. Я вздрогнула, отшатнулась в сторону, пригибаясь, как от удара. – Ты… что? Ты меня боишься?..

– Я… – я замолчала, опуская глаза в пол и пытаясь понять, что же так напугало: позабытое детское прозвище, прозвучавшее сейчас как никогда грубо и обидно, или резкое движение. – Да… не знаю. Наверное.

– Прости. Не надо. Я ничего тебе не сделаю, – произнёс Логан. – Но ты права, я – зол. Немного. Возможно… на всех. На весь мир. Хотя не понимаю, почему. У меня ведь нет для этого оснований. Мир ничего мне не должен.

– Есть, – я заставила себя вздёрнуть подбородок, выдержать ледяной, пронизывающий насквозь взгляд голубых, таких родных, знакомых с детства и одновременно чужих глаз. – На меня – есть. Я виновата. Это из-за меня. Это я их… убила.

– Ты что?.. – Брэдли отпрянул. Медленно, растерянно, будто видел меня впервые в жизни, покачал головой: – Нет, зараза, ты… нет. Ты… Не говори так больше, хорошо? Я должен многое. Объяснить, выговориться. Просто не могу решить, готова ли ты слышать, – он прерывисто вздохнул. – Поверь, я не виню. Тебя… нет. Не в их… – замолчал, видимо, не сумев найти подходящего слова. – Слушай, давай мы… Пошли со мной на пробежку, зараза, – последнее предложение не прозвучало как просьба. Скорее, приказ.

– Прямо сейчас? – я уставилась на него. Мы бегали вместе много лет – по утрам, почти каждый день ещё с младшей школы. Последний раз – в утро того самого дня, когда случилась авария. И я почти поверила, что он действительно стал последним.

– Ага, – Логан выразительно оглядел меня с ног до головы. Со странной усмешкой, от которой по спине поползли мурашки, бросил: – Только ты и я.

– Знаешь, я была уверена, что ты собираешься что-то мне сделать. Наказать, наверное. Или покарать. Поэтому позвал на пробежку.

Даже не верится, что пару часов назад над нами бесновалась настоящая летняя буря. Однако гроза давно стихла и убралась вместе с ветром далеко в горы. Бархатное небо чуть посветлело и теперь искрится в призрачном желтоватом свете луны сотней ярких звёзд. Ночной воздух бодрит свежестью и ароматом влажного леса, но холода не ощущается. Может, потому что мы с Брэдли сидим рядышком на двухместных качелях на крыльце около входной двери, накрывшись одним на двоих мягким пледом. Разговариваем, вспоминаем.

– Покарать? – с усмешкой переспрашивает Логан. – Неужели правда так думала? – Я киваю, и он сильнее притягивает к себе. – Вот дурная! Но всё равно ведь пошла со мной, а?

– Я считала, что это справедливо. Что я заслужила, – я утыкаюсь лбом в его плечо. Вдыхаю такой знакомый и давно ставший родным запах. – Когда мы добежали до моста, где… – рассказывать об этом даже спустя столько лет до невозможного сложно. Голос срывается, слёзы сами собой наворачиваются на глаза, а в горле встаёт предательский ком. – Где всё случилось. Помнишь, ты тогда остановился, очень долго смотрел вниз, а потом попросил меня залезть с тобой на перила? – Я заглядываю ему в лицо.

– Конечно помню, – кивает он.

– Я подумала, что ты предложишь прыгнуть. И прыгнула бы, если бы ты попросил.

– Не сомневаюсь, – глухо отзывается Логан. Ему воспоминания даются ещё тяжелее. – Но я даже не думал об этом в тот момент. Смотрел на бурлящую внизу реку и пытался представить, смогли бы они выжить, случись всё сейчас. В смысле тогда, а не на полтора месяца раньше, когда Атабаска даже не успела толком оттаять. – Он молчит и вдруг смеётся, глядя на меня: – Зараза, а знаешь, ты ведь всегда ошибаешься в людях. Всегда думаешь о нас хуже, чем мы есть. Даже о тех, кого знаешь и любишь.

– Не правда. Не всегда.

– Да ну? – Логан насмешливо вскидывает брови. – Есть примеры?

– Да. Например, Мишель. Я не предполагала, что она способна… на такое. В юности. Да и сейчас тоже. Вся эта история с её ребёнком, – я многозначительно замолкаю. – Ей всегда удавалось побить личный рекорд мерзости.

– Да-а-а, – протягивает он. – Брукс умела удивлять. У неё был настоящий талант на подлянки.

– И всё же ты её простил. Хотя терпеть не мог.

– Это ещё мягко сказано, – признаёт Логан. – Как-то у нас с Брукс с детства не сложилось. Но сначала она была твоей подругой, потом – девушкой Стива. Мне оставалось сосредоточиться на хорошем, что в ней видели вы.

– У тебя отлично получалось.

– Благодаря твоему брату. Уж не знаю, как ему это удавалось, – друг едва заметно пожимает плечами.

Несколько секунд мы молчим.

– Думаешь, Мишель убили из-за Стива? – решаюсь спросить я.

– Вероятно. Если нож, правда, тот же. А может, не из-за него, но по той же причине. Учитывая, как убили, полагаю, кто-то их сильно ненавидел. Обоих, – Брэдли вздыхает, глядя на небо. Добавляет, хмурясь: – Что в отношении Брукс вовсе не удивительно. Она умела напакостить. Но Стива за что? Не представляю.

– А вдруг это меня?..

– Тебя – что?.. – не понимает Логан. Оборачивается, пытливо вглядываясь в моё лицо.