Виктор Татаринов - Без права на ошибку

— Из вас получился бы неплохой конспиратор, товарищ Жвакина.

— Не называйте меня по фамилии, Валентин, просто — Асей. Вы редко бываете в этом заведении?

— Если честно признаться, в первый раз.

— Напрасно. Тут место встреч воров и бандитов да и покрупнее птицы залетают. Недавно с моей помощью здесь был задержан один опасный преступник. Мне даже благодарность объявили. Не слышали? Для вас, конечно, это не подвиг, но я не удержалась — и похвасталась.

Подбежал официант, улыбнулся Асе, как старой знакомой:

— Чего прикажете?

— Принесите чаю, — сказал Белокрылов, уже раскаиваясь, что согласился зайти сюда. — С овсяным печеньем…

— И покрепче, — весело добавила Ася.

— Понял. Сию минуту! — официант помчался к буфету.

— Но учтите — я из тех, кто всегда расплачивается сам. За себя и за даму, — предупредил Белокрылов.

— Ну уж нет! Сегодня я поступлю по мужскому обычаю: кто пригласил, тот и расплачивается. Возражений не принимаю.

«Еще немного, и я не выдержу роли вежливого кавалера», — тоскливо подумал Валентин, а вслух сказал с плохо скрытым раздражением:

— Платить буду я.

— Боже мой! Что за счеты между своими людьми? Не стоит говорить об этом. Знаете, Валентин, я умираю от женского любопытства: почему вас так долго не было видно в нашем учреждении? Вы мне ведь так и не ответили тогда, вот и заело. Или это — секрет не по женской части? Тогда не отвечайте, тогда я совершенно не любопытна.

— Так что же: умираете от любопытства или не любопытны? — рассмеялся Белокрылов.

— Видите ли, наше женское любопытство больше бывает по душевно-сердечной части. Мне, например, очень хочется знать, были вы женаты или нет. А?

— Много раз. Теперь уж и не припомню сколько.

— Меня вы не обманете, Валечка, в обращении с женщинами вы еще мальчик.

Официант принес заказ — большой чайник, две чашечки на блюдцах и тарелку с печеньем. Ася по-хозяйски разлила чай, потом подняла свою чашку:

— За вашу будущую жену! Сдвинем наши бокалы!

— С чаем? Не принято вроде бы…

— С таким — можно. — Ася с удовольствием стала пить горячий ароматный чай. — За будущее счастье надо пить до дна. Что мы и сделаем. Правильно, Валентин?

Чай был фамильный: крепок, душист, но с очень заметной добавкой коньяка. «Сделаю вид, что ничего не понял», — решил Белокрылов, допивая чашку.

Ася тут же наполнила ее снова.

— Ну, а печеньем я вас, Валентин, не угощаю, как говорится, не в коня овес, не мужская еда, а вот балычком очень прошу побаловаться.

Она поманила пальцем официанта, заказала балыка и хлеба.

В кармане шинели у Белокрылова лежал кусок пирога, испеченного Машей. Бумажный сверток он обнаружил, выйдя из дома епископа. «Что бы сказала Маша, увидев, как я пью коньяк с другой женщиной и угощаюсь балыком…»

— О чем задумался, Валентин? Тебе скучно со мной?

«Ого! Уже на ты перешла! Шустрая дамочка. Считает себя неотразимой красавицей. Что ж, теперь я обязан досмотреть это кино до конца. Придется потерпеть», — подумал Белокрылов, а вслух горячо возразил:

— Что вы, Ася, мне с вами очень интересно. Но здесь не уютно, хочется тишины и покоя, очень я устал за последнее время.

— Да-да, я слышала, что тебе доверили очень трудное и опасное поручение. Это верно? Нет-нет, не говори. Ты же меня почти не знаешь. Что я за человек, а тем более, какая я…

Она не договорила, но с многообещающей нежностью посмотрела на Валентина.

— Мне тоже здесь не нравится, — Ася, взглянув на часы, подозвала официанта, потребовала счет.

Расплатившись, они вышли.

— Надеюсь, ты меня проводишь? Я близко живу. Уже темно, много нахалов, которые пристают на улице к одиноким женщинам. С вооруженным провожатым будет безопаснее. — Ася понимающе посмотрела на оттопыренный свертком карман шинели Белокрылова.

— С таким оружием много не навоюешь, — рассмеялся Валентин. — Я двое суток имею право ходить налегке, отдыхаю сегодня и завтра.

— Значит, вечер у тебя свободен?

— Не более часа.

— Тогда зайдем ко мне, у меня тихо и уютно. Я квартирую в отдельной комнате, живу, как монашка, ты будешь первым мужчиной, посетившим скромную затворницу. — Ася взяла Белокрылова под руку, доверчиво прижалась.

Вскоре они зашли во двор двухэтажного дома. Квартира Аси имела отдельный вход. В небольшой комнате было тепло. Столик, два полумягких стула, диван, ковер на полу, а за шелковой занавеской угадывалась кровать.

— Вчера ко мне заходила хозяйка, принесла графинчик домашней наливки в честь рождества. Ну и, конечно, мы ее не осилили вдвоем…

На столике появился графин, две высокие рюмки, вазочка со смородиновым вареньем.

— Извини, Валентин, угощать больше нечем. На минуту я оставлю тебя — хочу переодеться, люблю дома ходить только в домашнем.

Ася скрылась за занавеской. За тонким полотном она снимала с легким шуршанием платье, поспешно расстегивала кнопки и вскоре появилась перед Валентином в легком халатике без рукавов, едва прикрывавшем крепкие стройные ноги в домашних туфельках на каблучках. С распущенной длинной косой на плече, с разрумянившимся лицом, с красивой фигурой Ася производила сильное впечатление.

«Дьявол, а не женщина, — искренно подумал Валентин. — Да, трудно устоять перед такой… Подождем, что еще выкинет эта Жвакина…»

Ася взяла с комода сумочку, села рядом с Белокрыловым, вплотную придвинув стул.

— Вспомнила, что захватила с собой еще прошлогоднюю фотографию опасного преступника, сбежавшего из сибирской тюрьмы. Данные по розыску остались в отделе, в них настоящая фамилия и кличка имеются, только я не могу их сейчас вспомнить… Может, ты знаешь, Валюша? Вот, посмотри!

Она достала из сумочки карточку. Белокрылов взглянул и чуть не вскрикнул от удивления. На снимке был… Курчавый.

— Не знаю… С чего это вдруг ты о нем вспомнила? Зачем он тебе сдался?

— Как зачем? Преступник до сих пор не пойман. А вспомнила потому, что очень похожего на него гражданина я видела однажды в Народном доме. И сегодня мне показалось, что он там прошнырнул. Может быть, в Ижевске окопался? У меня зрительная память отличная.

— Зовите на помощь меня, когда обнаружите. А, в общем, желаю удачи, еще одну благодарность получите.

— Как официально! Я, наверное, надоела тебе своей болтовней? Все о работе да о работе… Давай поставим пластинку.

Ася подбежала к граммофону, стоявшему рядом с фикусом, покрутила ручку и поставила «Аргентинское танго». Вернувшись на место, села еще ближе, так, что Валентин почувствовал сквозь гимнастерку ее горячее тело.

— Предлагаю выпить за нас с тобой, за дружбу! До дна.

«Ого! Темпы нарастают. Пора уходить. Пусть этот тост будет последним», — решил Белокрылов.