Елена Сафина - В тихом омуте

Нина старых взглядов и считает, что женщина – это неизменная хранительница домашнего очага, собственноручно поддерживающая в этом самом очаге тепло и уют. И если с возложенными на нее функциями она не справляется, она какая-то неправильная женщина. Мое писательство Нина и вовсе считает блажью и каждый раз удивляется тому обстоятельству, что такая «работа» может приносить еще и не плохой доход. Этот факт шел в разрез с ее устоявшимся мировоззрением. Полюбопытствовав и услышав сумму моего гонорара за книгу, Нина несколько дней пребывала в задумчивости. Но после, в разговоре, по крайней мере, оставила тему о женском предназначении и, вообще, в моменты, когда я удалялась в кабинет со словами «отправляюсь творить», старалась производить в доме как можно меньше шума, видимо, боясь потревожить мою Музу.

Мой кабинет для Нины представлялся чем-то диковинным: вдоль стены стеллажи, заставленные книгами вперемежку с предметами, собранными мной из рабочих поездок, куда я время от времени отправлялась в поисках новых сюжетов. Например, на полке лежал осколок камня, привезенного мной из поездки на Свя́товское озеро, где, как утверждали очевидцы, упал метеорит. Имея небольшой размер, около одиннадцати сантиметров, осколок весил не меньше кирпича. События той поездки легли в основу одной из первых моих книг в которой разоблачалась местная ясновидящая, предсказывающая грядущий конец света. История была запутанная, прямо-таки детективная. В результате – ясновидящая в настоящее время отбывает срок в местах не столь отдаленных, так как выяснилось, что дар провидицы был лишь прикрытием и на тот момент она уже имела за душой весомый багаж деяний, описанных в уголовном кодексе всеобъемлющим термином – мошенничество. Да и камень, осколок которого занял свое почетное место на полке в моем кабинете, метеоритом, как выяснилось, не являлся. Тем не менее служил для меня еще одним подтверждением того, что сверхъестественное в нашей жизни имеет вполне логическое объяснение. Тем самым я скорее удалялась от ответа на вопрос, мучавший меня уже много лет, нежели приближалась к нему. И каждое разоблачение несло в себе определенную долю разочарования.

Рабочий стол в кабинете напрочь отсутствовал. В целом – местом моей работы являлась любая поверхность, способная вместить на себе ноутбук и чашку кофе. Чаще всего я работала за барной стойкой в кухне-гостиной на первом этаже дома, либо, устроившись в кресле в беседке в саду в теплое время года. В общем, везде, где меня настигало вдохновение.

Центр кабинета же украшало дизайнерское кресло-рекла́йнер, больше подходящее для кабинета какого-нибудь практикующего психолога. По стене напротив до самого потолка тянулись деревянные рейки – изюминка интерьера. В целом, полет дизайнерской мысли был мне симпатичен, тем более, что для деревянных реек я нашла еще и практическое применение: проводя очередное расследование было очень удобно крепить к ним канцелярским кнопками фотографии, вырезки из статей и прочие заметки, помогающие сфокусироваться на деле. Между заметками я протягивала цветные нити, стараясь восстановить хронологию событий и связать их воедино в попытке разгадать очередную тайну. Тем самым в некоторые моменты стена становилась похожа на настоящую карту сокровищ. И вот уже, когда весь материал был собран, а книга написана, я собирала свои сокровища в папку, подписывала ее и отправляла на полку. И стена вновь становилась похожа на стену. А я начинала томиться, не зная, чем себя вновь занять.

Возле эркерного окна расположился диван и журнальный столик с кальяном. Не знаю точно, как должен выглядеть кабинет писателя, вполне вероятно, что я была недалека от истины… Нина же старалась лишний раз в кабинет не входить. Подозреваю, что обстановка в нем вызывала у нее противоречивые чувства и в рамки ее стандартных представлений он точно не вписывался. Я же чувствовала себя здесь вполне комфортно. Признаться, я и к увлечению-то своему всерьез не относилась. По факту лишь облекая в слова собственные мысли, исправно приправленные определенной долей художественности. Парируя мои доводы Маша утверждала, что у меня талант. Ну, пусть будет талант. Я в общем-то не против.

Загрузив посудомоечную машину, я пробежалась по дому, определив несколько разбросанных вещей на их законное место и устроилась за ноутбуком с чашкой кофе. Как раз вовремя, потому что услышала, как открылась входная дверь и через пару минут в гостиной появилась Нина.

– Доброе утро, – оторвавшись от монитора, бодро поприветствовала я.

Нина подозрительно обвела взглядом комнату, пытаясь обнаружить в чем же подвох. Но взгляд мой был чист и невинен, а внешний вид намекал на прекрасное расположение духа, так что заподозрить меня в чем бы то ни было дурном не представлялось возможным.

– Ты сегодня рано… – Приглядываясь ко мне констатировала Нина.

– Не спалось. Решила немного поработать.

– Ага, – кивнула она и отправилась переодеваться в гостевую комнату, которую, работая у меня, считала, как бы своей.

– Через пол часа я уеду, – крикнула я ей вдогонку. – Как там, кстати, твой ремонт?

– Краской воняет ужасно, – пожаловалась она. – В подъезд выйти вообще невозможно – глаза режет. Пока лифт дождешься, чуть сознание не теряешь.

Нина жила одна. Сын давно вырос, обзавёлся семьей и переехал в другой город. Там ему предложили хорошую работу и, в целом, жизнью он был доволен. К матери вместе с семьей приезжал пару раз в год во время отпуска. И для нее это была настоящая радость. В остальное же время общались по скайпу, а Нина, время от времени вздыхала о том, что внучки растут вдали от нее. В целом, будучи уверенной в благополучии сына, со своим одиночеством она, видимо, смирилась и тщательно избегала разговоров об этом. Да и привыкла видимо тоже. У меня Нина работала уже третий год, с того самого момента как я, собственно, и переехала в этот дом. Время от времени она конечно все еще пытается предпринимать попытки по благоустройству моего быта, но признаться, без особого отклика с моей стороны.

– Давай я тебе завтрак что ли приготовлю, – предложила Нина, появляясь из комнаты. – Что ты с этим кофе в самом-то деле…

Она переоделась в домашнюю одежду, повязав по верху накрахмаленный фартук. Эта ее привычка неизменно меня умиляла.

– Позавтракаю где-нибудь в городе, – отмахнулась я и вновь повернулась к компьютеру.

Заметки, которые отправила мне Маша, особого впечатления на меня не произвели, но стоило кое-что проверить, прежде чем совсем распрощаться с этой идеей. Я отправила запрос знакомому менту, который в меру своих должностных способностей время от времени выручал меня информацией за несущественную, но регулярную прибавку к жалованию, что в значительной мере скрепляло наш взаимовыгодный союз. Излишним любопытством он не страдал, с вопросами не лез – по мне так идеальный симбиоз в природе.