Зоя Вальц - Группа жертв

– Тогда я один, – отозвался Сомов.

Бизнесмен обошел наряженную игрушками елку, стоящую на полу, и сел за стол. В кабинете, обставленном ореховой мебелью, Сомов смотрелся как необходимая и неотъемлемая его часть. Портрет современного руководителя в интерьере, вспомнилась Райенвальду расхожая фраза. Отсутствие сусальной росписи и вездесущих завитушек, так любимых большинством обеспеченных людей, добавили в глазах следователя симпатии к хозяевам. Он предпочитал минимализм в меблировке, но модерн середины века, в котором был решен дизайн дома Сомовых, тоже был приятен глазу Райенвальда. Он подошел к дивану, на котором, поджав одну ногу, уже сидела жена бизнесмена и присоединился к ней. Кот как приклеенный просеменил за следователем и, грузно вспрыгнув на диван, удобно устроился на коленях Райенвальда. Следователь рассеяно потрепал сервала по спине.

Сомов пригубил бокал и откинулся на спинке кресла. Странным образом ничего не изменилось в его внешности, но если во время интервью это был демократично одетый моложавый бизнесмен, то сейчас следователь увидел уставшего немолодого мужчину, выглядевшего почти на свои. Вероятно, лет Сомову добавило тусклое точечное освещение комнаты и упавшая на лоб челка, преодолевшая силу укладочных средств.

Светлана протянула руку, собираясь приласкать сервала, но тот с ворчанием пнул ее задней лапой и снова прильнул к Райенвальду. На стороне Светланы у дивана стоял торшер и в его свете кот и женщина отбрасывали на следователя причудливые тени.

– Павел сказал, что вы из Следственного комитета и хотите задать какие-то вопросы Светлане о фитнес-инструкторе, – намекнул Сомов. – Мы всегда готовы содействовать власти, но сегодня целый день прошел в суете, все устали, давайте перейдем сразу к сути.

– Конечно, – согласился Райенвальд и выпрямил спину. – Суть в следующем. Сергей Чащин трагически погиб в Египте и последний человек, которому он звонил, была Светлана. Буква закона требует опросить свидетеля, последнего, кто застал… слышал погибшего живым. Чистая формальность.

– Боже мой! – воскликнула Сомова, нервно прижала руку ко рту, затем уронила и вскочила с дивана. – Как это произошло?! – дрожащим голосом спросила она у следователя.

Большие голубые глаза женщины наполнились слезами.

– Он… утонул, – помешкав, ответил Райенвальд, с трудом отвлекаясь от хрустальных слез Светланы.

Кот ревниво дернулся, привлекая внимание следователя. Он успокаивающе погладил животное. Светлана отошла к окну и замерла там, смотря на падающие хлопья снега за стеклом. Все помолчали.

– А какой тогда интерес у следствия, если это был несчастный случай? – спросил Сомов. – Это же был несчастный случай?

– Скорее всего. Но процедура такова, что если смерть произошла заграницей, требуется открыть формальное расследование, – на ходу придумал Райенвальд. Ему не хотелось еще больше расстраивать хозяйку дома, да и посвящать посторонних в странные обстоятельства смерти он также не собирался.

– Странно, что этим рядовым… происшествием… занимается следователь по особо важным делам, –задумчиво протянул бизнесмен, отпивая коньяку.

Он поставил на стол бокал и немного погонял его по ореховой столешнице. Спиртное вихрем взметнулось внутри пузатого бокала, но не выплеснулось и упало на дно.

– С каких пор утонуть стало преступлением?

– Ничего странного, – успокоил его следователь. – Так вышло, что я был там же в отпуске и стал свидетелем того, как утонул Чащин, поэтому пришлось иметь отношение к следствию. Как открыли дело, так и закроем, – пообещал он и практически не погрешил против истины. То, что дело закроется после его полного расследования, сообщать потенциальному свидетелю Райенвальд не был намерен.

– Ужасно! – Светлана двумя руками резко задернула плотные шторы и вернулась к Райенвальду. По пути она зажгла все настенные светильники, зябко поежилась и обхватила сама себя. – Так что вы хотели узнать?

– Характер ваших… отношений, – запнулся следователь. – И содержание телефонного разговора.

–О Господи, – всхлипнула женщина. – Какие могут быть отношения, Чащин мой персональный спортивный инструктор, занимался со мной по индивидуальному плану, в спортзале, но чаще дома. У нас домашний зал, – объяснила она.

Сомов вышел из-за стола и обнял жену за плечи. Она прижалась к бизнесмену и замолчала.

– А разговор?

– Ну о чем он мог быть? Сергей интересовался моими спортивными достижениями, ругал, что без него я забросила тренировки. А когда тренироваться, если мы полностью поглощены подготовкой к аукциону, – пожаловалась Светлана.

– К аукциону?

– Да, каждый год мы проводим благотворительный новогодний аукцион, собранные средства идут в фонд. Приходите тоже, я скажу Большакову, чтобы внес вас в списки! – смахнула она подступающую слезу.

– Павел уехал в командировку, – предупредил Сомов.

– Ну, как вернется, сразу вышлет вам приглашение, – пообещала Светлана Райенвальду.

Повисла многозначительная пауза.

– Тогда не буду больше обременять своим присутствием, – поднялся следователь с дивана.

Пригревшийся на коленях Райенвальда сервал недовольно фыркнул и слез на пол. Лишившись теплого кота, следователь ощутил бедрами холодок. Он стряхнул с брюк налипшие шерстинки.

– Всего хорошего, – попрощался следователь от самой двери.

Чета Сомовых грустно улыбнулась и попрощалась в ответ. Похоже, эта симпатичная пара на самом деле была обескуражена печальной новостью. И изо всех сил стремилась поддержать друг друга невербально. Райенвальд почти в это поверил. Но бизнесмен не учел – они с женой стояли напротив большого зеркала, висящего на стене, и следователю было отлично видно, как минуту назад Сомов больно до слез ущипнул Светлану за руку. Бизнесмену очень не хотелось, чтобы жена приглашала Райенвальда на аукцион.

– По времени, вроде укладываемся, – заметил Павел Большаков, наблюдая за погрузкой. До его ноздрей донёсся запах ржавчины и Большаков поморщился.

– Из порта выйдем точно в срок.

Его собеседник, коренастый крепкий бородатый мужчина, посмотрел на часы и сплюнул в воду.

Они стояли неподалёку от дока, где электрогидравлический грейфер цепкими лепестками захватывал и наваливал на судно проржавевшие чугунные чушки, батареи, куски труб и рельсов, неопознанный металлический мусор и прочий негабаритный железный хлам. Из полувагона с низким бортом ковш, закрепленный на конце портового крана, методично зачерпывал челюстями металлолом и с грохотом ссыпал его на палубу мини-балкера.

– Ничего не сдвинется? Не потеряется? – переспросил Большаков.