Евгений Греков - «Хитрая» контора

– А что… – испугавшись, он не договорил фразы и обеспокоенно посмотрел на приемщицу.

– А то… Нашел свободные уши, что машина у них сломалась! Сказал бы прямо, пропьянствовал, да и все. Я тебя не видела, будь спокоен – это ты хотел от меня услышать?

– Молчу, Лидок, молчу… – поспешно и с облегчением согласился Родькин со сказанным. – У Безродного огород, ну а я Нинку случайно встретил… Может, видела у Лученка когда: здоровая такая деваха, пышная, как сдобная булка! – он прицокнул языком и подмигнул Ларионовой. – Если что не так, вы уже извиняйте, Лидия Захаровна!

– Да не кривляйся ты, – поморщилась она. – А ту вульгарную девку я действительно видела с Лученком; с ними была и еще одна тощая, так та вообще раскрашенная и материлась на весь двор. Ну, давай разбегаемся, Гриша! – прервала она себя. – Мне все абсолютно понятно. Ого, уже сколько времени! – воскликнула Ларионова, посмотрев на часы.

– Ну, как скажешь, Захаровна! Я на тебя надеюсь, – Родькин открыл дверцу машины.

– Как просил, так и скажу, – успокоила она его еще раз, трогая автомобиль с места.

В зеркало заднего вида Лида заметила, как он сделал ей выкрутас ручкой. Через десять минут она заперла «Москвич» в гараже и поднялась в свою квартиру на третьем этаже. Захлопнув за собой дверь, Лида с истинным удовольствием сбросила в прихожей туфли и, пройдя в комнату, вплотную приблизилась к большущему зеркалу – это был единственный подарок Дунаева. Некоторое время она в застывшей позе смотрелась в свое отражение, потом повернулась к окну и стала медленно стягивать с себя платье вместе с комбинацией.

После прохладного душа она в одних плавочках закружилась по комнате, энергично растираясь махровым, или, как она его называла, мохнатым, полотенцем. Тело чудесно взбодрилось. Лида расхаживала по квартире почти нагишом и напевала: «Давай поженимся, давай поженимся…» – стараясь подражать певице Светлане Лазаревой. Потом включила импортный музыкальный центр, приобретенный совсем недавно, и, пританцовывая, закружилась на паласе. К сожалению, ее внешняя беззаботность не являлась аутентичным состоянием души: ощущение приближающихся неприятностей не покидало. «Этот дурак, Герасимыч, чуть не наболтал лишнего. Ишь ты, помнит он до сих пор, как я ревела у Олега на похоронах! Эта нелепая история и так перевернула всю жизнь. Уже давно у них бы выросли сын или дочь. Без детей плохо, но ведь сама так хотела, чтоб если были, то непременно лишь от него! Потом случилось два раза делать аборты, теперь и они не нужны стали… Что вообще лично мне требовалось для жизни? Перво-наперво, конечно, любимый человек: в этом заключается счастье для каждой здоровой женщины. Послушные дети, кухня с газовой плитой и минимум, как двухкамерный, холодильник с мороженой гусятиной вместо минтая. Ну и еще, лисий воротник и соболья шапка, которые бы он сам купил, да золотое колечко на пальце, даже когда стираешь белье вручную. Это большинству мужиков нужна только власть. Правда тем, что попроще, и она не нужна – им подавай лишь водку и баб. А так бы спросить у них, для чего им эта самая власть? Да для одного: пленить за столом их, женщин, и менять, менять и менять! Странная психология… Неужели в постели мы столь разительно отличаемся одна от другой? По-моему, им все равно, с кем лежать под одним одеялом. Разница для них только тогда, когда включаешь свет, но и то, от эгоизма и болезненного самолюбия. Какое из этого резюме? Пока я не застарела и не бью им по самолюбию, надо спешить».

Протяжный звонок прервал Лидины мысли. «Он!» – она метнулась в угол комнаты и сорвала телефонную трубку. Как всегда, голос желанного был глуховат, а когда он переставал говорить, она отчетливо слышала дыхание на том конце провода.

– Ты по-прежнему не считаешься и не советуешься со мной! – захлебываясь словами, заспешила она, когда он замолчал. – На все вопросы ты отвечаешь: так нужно, потом объясню! Раз за разом ты выкидываешь такие вещи, которые не укладываются в голове! Кому нужна эта странная и дикая игра в прятки, если ты уверяешь, что любишь меня?! – Лида всхлипнула и закончила: – Я боюсь за тебя…

– Все будет в норме, моя цветущая Лилия! – он всегда так ее звал. – Не позволяй себе лишних эмоций, поняла? На следующей неделе я сам тебя разыщу. Целую в губки.

После этих слов в трубке пошли частые гудки. Некоторое время она так и стояла, сжимая ее в руке, потом медленно опустила на аппарат. Пройдя в спаленку и повалившись вниз лицом на кровать, Лида тихо заплакала.

* * *

Яснов сверил свои часы с настенными: ровно семь часов вечера.

– Елена Владимировна, сегодня ведь суббота, – настойчиво напомнил он. – За раз все не переделать!

– У меня, Виктор Палыч, писанины много скопилось по угону мотоциклов. Да еще и обвинительное надо на Демирчана готовить, – отозвалась Обручева.

– Про то и говорю тебе, девушка, – подполковник затянулся сигаретой, – Просидишь здесь за этими кражами, мотоциклами и заключениями, пока все женихи не разбегутся. И день и ночь ждет тебя кто-то с цветами, а ты ни грамма сочувствия даже к себе…

– Не разбегутся, товарищ подполковник, – она слегка заалела. И уже вполне серьезно добавила: – Тот, кто любит, дождется, и терпения ему хватит, – Лена подняла на него глаза, отрываясь от своих бумаг.

Впрочем, Обручевой и впрямь пора было собираться, и она тотчас потянулась в сторону раскрытого сейфа, укладывая туда документы, и, к сожалению, не увидела той грустной улыбки, что пробежала по лицу Яснова. Вспомнив, что она обещала маме съездить к Сереже, она заспешила, тем более, что надеялась вкусно дома поужинать, чтоб не испытывать соблазна в гостях.

«Если судить по общим меркам, то Сережа очень даже положительный парень. Как пишут в объявлениях службы знакомств: любит домашний уют, вредных привычек не имеет», – рассуждая сим образом, Лена автоматически притормаживала на выбоинах в асфальте, а потом вновь резко поддавала газу своей восьмерке. Она одним глазом покосилась в сторону: подполковник, сидящий с ней рядом, тоже задумался о чем-то своем. «Несомненно, Виктор Павлович не даст себе права о чем-то догадываться, да и мне самой не понятно, зачем я затевала с Сережей это затянувшееся знакомство? Ради того, чтоб Виктор Павлович об этом знакомстве узнал, и я смогла прочитать его мысли? Глупо и несерьезно. Инфантильная я какая-то!»

Когда она свернула машину во двор его дома и направила прямо к подъезду, Яснов было запротестовал против «такого мещанства», как он выражался в подобном случаях.

– Спасибо тебе, Леночка! Но ты развращаешь подполковника милиции в период демократических преобразований излишними почестями! – пошутил он. – До понедельника! – Яснов захлопнул за собой дверцу автомашины.