Зоя Вальц - Коготь Безумия

– У нас убийство. Не время прохлаждаться.

– Вообще, я не по своей воле прохлаждался, – обиделся следователь.

– Максим, – смягчил тон Данилов, – я тебя прекрасно понимаю, нервотрёпка эта… Но ведь ничего не доказали, внутренняя проверка завершена, в твою, между прочим, пользу… Нет причин избегать должностных обязанностей.

– Отпуск? – предположил причину Райенвальд.

– Тебе мало было несколько месяцев отстранённым торчать? – проворчал полковник. – Отдыхать будем, когда всю преступность искореним! К тому же хватит тебе уже в разжалованных майорах ходить, не по возрасту и не по статусу! – по-отечески беззлобно подначил он.

Райенвальд поморщился. С его тщеславием из всех неприятностей дисциплинарное взыскание он до сих пор воспринимал наиболее болезненно. Но полковник был прав. Нужно наверстывать упущенное время и возможности.

Полковника Райенвальд знал много лет, с того момента, когда помощником следователя работал под руководством Данилова еще в прокуратуре. Тот сразу оценил способного и амбициозного начинающего специалиста и взял под крыло. Многие годы он помогал Райенвальду словом и делом, способствуя профессиональному росту молодого человека, продвижению в должностях и званиях. Когда следственный комитет отделился от прокуратуры в самостоятельное ведомство, и Данилов возглавил один из отделов, он сразу перетащил туда и Райенвальда. Да, полковник всегда ему покровительствовал. Когда следователя на время разбирательств отстранили от должности, именно Данилов, ни секунды не веря в предъявленные тому обвинения, первым бросился на его защиту. Инициировал экспертизы и ручался за него на заседаниях бесчисленных комиссий, на которые исправно являлся. Родной отец не сделал бы для него больше. В каком-то смысле полковник и стал для него отцом. В профессии – так уж точно.

Райенвальд пробежал глазами бумаги.

– На убийство в принципе могли назначить любого, – поторговался он напоследок.

Данилов повертел в руках электронную сигарету. Этот никотиновый компромисс избавлял полковника от унизительной, с его точки зрения, необходимости спускаться курить на улицу, в Башне правила пожарной безопасности были драконовскими.

– В деле мельтешит Октопус. – Полковник вздохнул.

Райенвальд понимающе хмыкнул.

Группа компаний «Октопус» была крестовым походом Данилова, вечным раздражителем и ускользающим змеем, которого он безуспешно тщился поразить копьём правосудия. Октопус протянул свои инвестирующие щупальца во все сферы бизнеса, культуры, жизни. Активы компании были огромны, авторитет основателя и бессменного главы девелоперского холдинга Юрия Жданова – непререкаем. Чертов Октопус неоднократно всплывал в расследованиях, но каждый раз выходил сухим из воды. Жданов тоже был чист перед законом, как слеза младенца, и единственное, что ему можно было вменить, – раздутое самомнение и омерзительный характер.

– Ты, конечно, слышал про Ждановскую гробницу?.. – начал полковник.

Вопрос был риторическим – сенсацию регулярно освещали в утренних газетах и воспевали в вечерних куплетах.

Райенвальд собрался с мыслями, вспоминая.

Октопус взялся реставрировать старую заброшенную усадьбу, каких полно вокруг столицы, позарившись на обширные земли, прилагающиеся к заброшке. Полуразрушенное имение снести никак было нельзя, но за ремонт объекта культурного наследия Жданов получал право безвозмездного использования построек и окружающих гектаров на девяносто девять лет, и изначально планировал создать клубный поселок для избранных: настроить премиальных коттеджей и продавать их элитам. Однако в ходе масштабной реконструкции на территории обнаружили подземную этрусскую гробницу. Находка взорвала не только научный мир, вызвав многочисленные споры и дискуссии, но и привлекла внимание религиозно настроенной части общества. Верующие усмотрели в неведомом мавзолее угрозу вере, отечеству и государственности. Представители Италии также не остались в стороне, напирая на свою культурную и историческую преемственность древней Этрурии, вмешивались в происходящее, требуя от министерства культуры доступ к находкам, чем ещё больше тормозили строительство Ждановской резервации для истеблишмента. Октопус, вынужденный маневрировать меж всех огней, напряг связи и обязался финансировать научные исследования в обмен на продолжение окрестной застройки. Здание господского дома, первоначально предназначенное под люксовый отель, Жданов благородно «даровал» всему народу страны. И пообещал создать из всего этого, вкупе с сенсационной гробницей, музейный комплекс с экскурсоводами и иммерсивными театральными активностями, рассчитывая приобрести, попутно с потенциальной прибылью землевладельца, славу покровителя искусств.

Полковник передёрнул плечами, упоминания о Жданове каждый раз действовали на него раздражающе.

– В гробнице произошло убийство. С расчлененкой. Джек-Потрошитель у нас объявился, мать его!

Данилов потёр виски.

– Человека зарезали прямо в их раскопанном склепе, и вытащили сердце… Сердце, кстати, пока не нашли, – продолжил он после заминки, – но у тебя есть все шансы его отыскать, если поторопишься. Там все уже собрались, ждут только следователя.

Райенвальд посмотрел в окно. На улице стремительно темнело, и, должно быть, зажглись фонари, но здесь, наверху, за стеклом виднелись лишь черные тучи, бегущие по графитовому небу.

– Тут нужна твоя аккуратность и твой опыт, чтоб без огласки, и без проволочек, Максим.

Полковник помолчал. Он рисковал, поручая следствие Райенвальду, когда ещё не стихли отголоски недавнего скандала, однако тот был одним из лучших в своем деле; и единственным, кому Данилов мог доверить расследование. Парадоксально, но предшествующие события только укрепили уверенность в порядочности подчинённого. «Он точно не будет саботировать в интересах третьих лиц», – подумал Данилов.

Райенвальд согласно кивнул и ещё раз бегло просмотрел полученные документы.

– Свежак, – пробормотал он.

– Утренний, – подтвердил полковник. – Там в дежурный отдел-то информация не сразу попала. Не удивлюсь, если бы засранцы из Октопуса попытались всё скрыть, а то и вовсе мужика где-нибудь прикопали в своей же гробнице, нет тела – нет дела!

Данилов обладал специфическим «чёрным» чувством юмора, что, впрочем, было характерно для всех в его отделе. Мрачные шутки над смертью помогали справиться с психическим дискомфортом людям, ежедневно сталкивающимся с жестокими убийствами и чудовищными преступлениями.

– Но, – продолжил полковник, – труп рано утром нашли подсобные рабочие, никого из начальства, чтобы посоветоваться, в тот момент на месте не оказалось, кто-то вызвал полицию, и завертелось, – сообщил он. – С решением о производстве предварительного следствия ты ознакомился, – он взглянул на листы, лежащие перед Райенвальдом на столе, – давай, Максим, время не ждёт. Дерзай!..