Марина Новикова - Дневники дьявола

Подытожив свои воспоминания о погибшем, я должна была признать, что Антон Максюта наверное жил бурной и наполненной событиями жизнью, впрочем ничем особо не выдающейся ,и она трагично оборвалась несколько часов назад…

Глава вторая

Антон Васильевич Максюта был личностью в городе и области известной. О нем говорили много и разного, но, в основном, в двух аспектах.

По одной версии он слыл просто мульти миллионером, с деловой хваткой и без всяких сантиментов державшим в кулаке не только коллектив предприятия, партнеров, поставщиков, но и властные структуры города и области. По другой же, весьма подкрепленной ахами дам и цифровыми показателями, он был просто местным Казановой, перед обаянием которого не могла устоять ни одна особь женского пола, на которую упал его благосклонный взгляд. Так, по крайней мере, говорили о нем.

Я не входила в круг его партнеров, и достоверность первой версии мне предстояло проверить. А вот попытки Антона пополнить моей «особью» свой «гусарский» счет испытать на себе мне пришлось. Устоять мне удалось без всякого напряга. Мое сердце Максюте не удалось заставить колотиться ритмичнее обычного ни в первую встречу, ни в последующие, хотя он употребил практически все средства из «полного джентльменского набора», пытаясь вывести наши отношения за рамки простого делового общения.

Одна из моих знакомых, весьма импозантная и востребованная мужской половиной общества , в масштабах нашей области, дама, однажды, на светской тусовке в областной администрации, понаблюдав за нашим общением с Антоном, полушутя попыталась объяснить мне мою фатальную ошибку:

– Машка, ты просто идиотки кусок! Такому мужику надо отдаваться сразу и молча, чтобы не спугнуть его своим восторженным визгом!

За этот пламенный призыв бывалой сердцеедки я, ухмыльнувшись, подвела ее к Антону, познакомила их и, отходя в сторону, шепнула Стелке на ушко: «Дерзай, дарю мой шанс!» и она тут же взяла Максюту в оборот, но, судя по ее кислой физиономии через полчаса, до ее восторженного визга дело явно не продвинулось.

Любопытно, но моя дамская оценка мужских качеств Антона заинтересовала меня только сейчас, и я поймала себя на этой мысли сидя в кресле самолета, несущего меня на его похороны… Что-то, практически с первой минуты, определило наши отношения, даже не как хороших знакомых, как считали многие, или деловых партнёров, как считали некоторые. О том, что мы с Антоном любовники не думал никто, несмотря на его нарочитое внимание ко мне, постоянно подкреплявшееся навязчивыми и весьма демонстративными попытками ухаживать. По крайней мере, такое предположение даже в виде шутки или сплетни не просочилось ко мне. Нас все воспринимали, скорее, как игроков, при чем всегда из соперничающих команд.

Пожалуй, это умозаключение следовало проанализировать. Мне предстояло понять взаимоотношения Антона с теми, кто его знал. Но для этого надо было сначала расставить все акценты в моем восприятии этого человека, что бы я могла оценить информацию о нем, за которой я и ехала по заданию редакции, с максимально объективной стороны.

И так, мне многое не нравилось в его стиле руководства, но приходилось признать, что, несмотря ни на что, огромное и сложное предприятие выстояло в пору экономического краха многих таких гигантов и было востребовано.

Властность и вездесущность Максюты раздражали многих, но меня это не коснулось никоим образом, поэтому я не смогла бы объективно оценить свою реакцию на эти его качества.

Я не знала Антона ни как отца семейства, ни как друга. Все эти области мне предстояло исследовать постфактум.

Ладно, оставим в стороне наши деловые контакты с Максютой. Как заказчик он был пунктуален в расчетах и, после первого и одновременно последнего конфликта в моём кабинете, всегда оставлял за мной право решать какой материал о его предприятии и как будет подан в газете, где я была главным редактором.

Что же еще я знаю о Максюте? Как и многие, я была в курсе, что для Антона, кроме его предприятия, истинной страстью были охота и рыбалка. Коллекция дорогого оружия не пылилась в специально для этого оборудованной комнате, а всегда была наготове, и гендиректор стройки мог в любой момент послать все к черту и сорваться в тайгу на неделю, а то и на две. Максюта был страстным охотником в прямом и переносном смысле.

Смешно, но получается, что единственным аспектом наших отношений с Антоном, хоть как-то окрашенным моими и его эмоциями, как раз и были его попытки навязать мне роль «охотничьего трофея».

Остается разобраться, почему этот мужчина, не так уж и старше меня, что бы из-за этого лишиться привлекательности, как сексуальный объект, ни на миг не затронул ни одну струнку моей бабьей непредсказуемой натуры ?

Интересненько и в этом стоит покопаться. И так,разберемся. Себя в этом плане «хоронить» мне было явно рано, даже сейчас, а уж тогда… Я обожаю своего мужа, но врать не буду, несмотря на полную гармонию в отношениях с Данькой, судьба- затейница, нет-нет, да подкинет мне встречу неслучайную… И тогда мое сердчишко вспоминает забытые мелодии страсти, тело начинает сладко ныть, а в глазах появляются чертенята, отплясывающие гопак, как однажды заметил мне муж,хитренько подмигнув и кивнул в сторону такого экземплярчика. Встречались и встречаются на моем пути мужчины, способные на несколько мгновений разбудить во мне свободную в своих желаниях женщину, и только разум урезонивал и охлаждал моё намерение покуролесить. При чём мужичок мог и не особо активничать для вызова моих чертенят, а вот Антон, как ни старался, явно не имел ни единого шанса. И вроде у него было все при нём, но явно чего-то главного не хватало даже для того, чтобы стать мне хотя бы другом…

Я задумалась всерьёз. Что для меня главное в личных отношениях? Сначала до-ве-ри-е, потом… Да вот же оно ! У Антона было все, кроме моего доверия. Я не доверяла ни единому его слову или жесту. Я постоянно была настороже, читая его мысли, искусно прикрытые шелухой правильно построенных фраз.

Было нечто насторожившее меня в этом человеке практически с первых секунд визуального знакомства и заставшее играть с ним, а не дружить и держать на почтительном расстоянии. Почему же в моем отношении к нему сквозил просто арктический холод, несмотря на его постоянные потуги растопить эти льды?

Мысль, видимо в подсознании давно ждавшая своего триумфального выхода, озарила мои рассуждения удивительно простой догадкой. Причина оказалась столь очевидной, что доказательств даже не потребовалось.

Меня в людях всегда привлекает искренность. Ложь я слышу всегда. Я могла глубоко и страстно увлечься сильным мужчиной, доверяя ему себя безоглядно и, так же искренне и так же самозабвенно, могла любить слабого, нуждающегося в моей помощи мужичка. Все это было неоднократно в моей жизни до встречи с Даниилом. Между моими двумя браками было четырнадцать лет вольной жизни и не один мужчина в ней. Вот только мужчины, которых я пускала в свою жизнь, должны были быть по-настоящему сильными или по-настоящему слабыми. Напускать на себя крутизну, будучи неуверенным в себе, чтобы привлечь мое внимание, или, наоборот, притворяться слабым, чтобы выпросить сочувствие и тем самым так же заполучить меня, для мужчины, добивающегося моего расположения, было изначально делом безнадежным. Я всегда чувствовала фальшь, как любит говорить мой муж, «попой», т.е. когда мозг еще не выдал аргумент, а интуиция уже зажгла желтый сигнал опасности.