Ана Гри - Фикция

Психолептик? Я и вправду сошла с ума!

– Действие этанола усилилось, отчего ты опьянела и чуть не впала в кому.

– Не хочу больше здесь оставаться, я хочу домой…

– Ты дома! – Леша придвинулся ближе.

Я искривилась в улыбке и, запрокинув голову рассмеялась. Как реалистично он шутит. Так и хочет всех нас захапать в свою психушку.

– Я твой муж!

Истерический смех прекратился, после чего я широкими глазами взглянула на Князева. Что он несет?

– Ага, – мне хотелось рассмеяться опять, но не удавалось.

Воздух в комнате накалился до максимума. Я видела сосредоточенность Князева, но ничего не понимала.

– А сына у нас нет? И вчера мы не посадили случайно дерево?

– Сына пока что нет. И какое дерево зимой Оль? Я вполне серьезно!

– Правильно потому что сын у нас с Костей – Миша, – бормотала я, одновременно перестав себе верить.

Новогодние украшения в шикарной комнате светлых тонов раздражали. Мне кажется, я начинаю ненавидеть всемирный зимний праздник!

Воспользовавшись тем, что Князев встал и повернулся ко мне спиной, уткнувшись в сотовый телефон, я вскочила с кровати и вопреки тошноте и головокружению рванула из комнаты.

– Оля, – кинулся за мной Леша.

Мне удалось пролететь лестничный проем. После чего я оказалась в широкой комнате темных тонов. С мигающими бесящими гирляндами на огромных окнах от пола до потолка. Там в толпе незнакомых людей стоял Костя. Громко дыша в неконтролируемой тревоге, я кинулась ему на шею:

– Мне не нравится, как он шутит, Костя… Поехали домой? – принялась я умолять любимого, находясь в неясном состоянии. – Это дурацкая шутка!

– Оля, – опешил Беркутов.

Да, это его голос я слышала во сне и внимала тот же запах тела, который прежде успокаивал, а сейчас поднимал суету внутри меня, хотя был самым родным в этой комнате. Да и сам Костя выглядел отрешенно. Я ощущала его холодность, хотя Беркутов меня не отталкивал от себя.

– Костя, а почему эта вешается на тебя? – привел меня в чувство сердитый голос длинноволосой ухоженной шатенки.

Возмущенная девушка поедала меня разгневанными карими глазами.

– Успокойся, ты же все знаешь, – терпеливо обратился к ней Беркутов.

Я разомкнула руки, за которые в эти минуты меня кто-то подхватил и оттащил назад.

– Лех нам лучше уйти, – засуетился Костя. – Дин собирайся.

Костина подружка оглядела меня презренно.

– Имя как у собачонки, – усмехнулась я. – Это на нее ты меня променял? Что вообще происходит? Что происходит?

Я сама не понимала что несу, невзирая на его рассерженную девушку и сестру Леши – Аню. Которая пыталась меня успокоить и поймать мой взгляд.

– Не обращай внимания, – потянул за собой Дину Костя. Сразу натягивая черную демисезонную куртку.

Ничего не понимая, почему уходит любимый, да еще и с другой я громко закричала, но не смогла вырваться из рук сдерживающих мои истеричные порывы. От подступившей к горлу горечи я разрыдалась, дрожа всем телом, будто внутри меня раскрутился ураган. В эти минуты осознания того что Костя не мой мужчина давались мне с трудом или не давались вовсе. Ведь это я же должна была сейчас уйти из дома Князева вместе с любимым Костей. Туда в его спокойный, уютный обитель. Вместо того чтобы остаться тут где все не знакомо!

Ночью мне не спалось в незнакомой комнате при безостановочном потоке слез. Я лежала одна на кровати, и пыталась осознать, что происходит. Как это вышло? Что случилось, отчего я не помню нашу совместную жизнь с Лешей? Когда мы начали жить вместе? Ведь Князев нестерпимо чужой ну и чувства к нему отсутствуют. В душе царила убийственная пустота и беспокойство.

Я, не раздумывая встала с кровати и вышла из одинокой комнаты, в которой оказалась одна по собственному желанию. На ватных ногах в темноте добралась до лестницы, по которой спускалась в тихий холл, потихонечку как мышка, боясь, что кто-то выскочит и схватит меня. Но светлая зимняя ночь за большими окнами со знакомым, густо падающим снегом, на мгновение успокоила меня. Внутри меня возродился маленький путеводитель, который привел меня к двери, что оказалась, не заперта. Осталось дело за малым – всего лишь дойти до калитки. Только что-то внутри меня покалывало и стопорило, утверждая о том, что выбраться отсюда сегодня мне не удастся. Это колеблющее чувство всегда появляется, когда нужно принять необходимое решение. Именно это чувство твердит о том, что ничего не выйдет и ничего не получится! Но мне не хотелось слушать внутренний голос. Вопреки голосу, словно птица вырвалась наружу, вдыхая свежайший воздух. Снег хлопьями засыпал меня и приятно покалывал своим касанием горячие щеки.

Путаясь в подоле посреди слоя выпавшего снега, я пробралась к кованой калитке среди высокого забора из желтого кирпича. Только не могла ее открыть, отчего в снова возникшей панике вцепилась в железные холодные прутья, за которые принялась дергать маленькую дверцу преграждающую путь к свободе.

– Черт! – кричала я, пытаясь вырваться.

– Оля…

Я услышала за спиной строгий голос Князева. Отчего вздрогнула и обернулась, принявшись грызть ногти от неудачного побега.

– Ты решила заболеть? И куда это собралась в такой легкой одежде зимой?

Алексей подходил все ближе и ближе. Сердитый, мощный и властный. Не понятно, что у него было на уме.

– Ольга запомни раз и навсегда – я никому тебя не отдам! Слышишь? Ты принадлежишь мне! Мне! Пошли в дом?

Леша протянул руку, и у меня просто не было выбора, как согласиться, невзирая на обезумевший внутренний протест. А когда мы преодолевали прихожую Алексей взял в руку шприц с тумбочки, второй свободной схватил меня, заблокировав руки вдоль тела. И не глядя на сопротивления поставил укол нейролептика.

На улице по ту сторону окна было мрачно с утра и на ясном небе можно было высмотреть пару ярких звезд. Вокруг тихо и спокойно. Деревья, покрытые инеем, застыли бездвижно. И тяжелые опухшие от слез веки, постепенно смыкались.

Душное едва освещенное место, стены которого выложены кафельной плиткой грязного болотного цвета, испачканы бурыми пятнами высохшей крови. Лампочки над головой вдоль коридора постоянно мигали. То все разом то попеременно. Слева у стены что-то шевельнулось. Я повернулась. Из-под кровяной простыни приподнялось синее тело без головы. Простынь сползла на ноги, обнажив мужской волосатый крупный торс.

Вскрикнув я проснулась, прикрыв лицо ладонями. Голова кружилась. Тело ломило. И казалось в комнате холодно по сравнению с тем душным коридором из сна. Я укуталась в одеяло, но комфортнее и теплее от этого не стало. А когда в комнату заглянул Леша, у меня уже зуб на зуб не попадал.