Алексей Алехин - 40 дней до и после безмятежности. Загадочные страницы жизни майора Дроздова

«Все ложь, бессмыслица, грязь, жизнь – клоака.

Счастливы нерожденные…»

(Валентин Иванов)

8 сентября, суббота

Ночной звонок разбудил майора полиции Дроздова Сергея Андреевича. В его работе существует много неприятных моментов, и этот определенно был одним из них. Служба в органах – его добровольный выбор и тут бы грех жаловаться, но как же он от всего этого устал.

– Дроздов слушает.

– Серж, у нас выезд. Дуй в Измайловский парк.

– Опять, двадцать пять. Что на этот раз?

– У нас труп. Подъезжай, на месте расскажу.

Звонил подполковник Морозов Алексей Николаевич. Отказаться по долгу своей службы Дроздов не мог, хотя дело скорее даже не в этом. Он был многим обязан своему начальнику, но частые ночные выезды в последнее время его довольно сильно раздражали, особенно с тех пор, когда Морозов сделал его своим заместителем. И, если бы не Алексей Николаевич, который все понимал без слов и не раз останавливал своего подопечного от необдуманных решений, Сергей уже давно послал бы к чертям всю эту надоедливую рутину.

Быстро собравшись и проглотив чашку недопитого холодного кофе, майор закурил и помчался в парк. Хорошо, что он успел покурить, иначе от увиденного на месте можно было лишиться рассудка. Сигареты в жизни каждого «следака» были чуть ли не единственным спасением.

Когда он прибыл, на месте уже работала оперативная группа, а Морозов стоял в сторонке и с задумчивым видом и нескрываемым недоумением смотрел на эту возню. Сергей нечасто видел такое выражение лица у Алексея Николаевича. Не успел он подумать о том, что могло вывести из равновесия старого подполковника, как тот, заметив его приближающуюся фигуру, взмахом руки подозвал его.

– Сереж, привет.

– Здравия желаю, товарищ подполковник. Что тут у нас?

Они обменялись рукопожатиями и, на ходу, Морозов, как мог, попытался ввести его в курс дела.

– Сразу скажу, случай нестандартный. Андреич, ты, конечно, парень закаленный и всякое повидал, но здесь совсем другое дело. Эксперты предварительно говорят, что труп женский, хотя там хрен поймешь. Фарш какой-то, или как сейчас модно выражаться, полный трэш. Так что, Серега… Короче, сам все увидишь.

Первое, что удивило Дроздова – неуставное поведение Алексея Николаевича. Это было очень непохоже на него, обычно Морозов не приветствовал подобные отношения на работе. Как говорится, служба есть служба. Второе, что для себя отметил Дроздов – сбивчивая речь подполковника, а это, в свою очередь, красноречиво говорило о неординарности произошедшего.

Картина была чрезвычайно непривычной. На четырех квадратных метрах земли лежало нечто отдаленно напоминающее человеческое тело, которое угадывалось исключительно по очертаниям скелета. Да и тот выглядел неестественным, расположение останков было, по меньшей мере, странным. Кожные покровы отсутствовали, мышечные волокна встречались не на всех участках, руки находились отдельно от самого каркаса, словно их вырвали одним резким движением с нечеловеческой силой.

За годы, проведенные на должности простого оперативника, у Дроздова выработался стойкий иммунитет на всякие ужасы, и, казалось, его сложно чем-то удивить. Однако, в этот раз все выглядело настолько сверхъестественно, что у Сергея по спине невольно побежали мурашки, а выкуренная по пути сигарета помогла справиться с подкатившей тошнотой.

От мрачности вида, действительно, можно было впасть в ступор, но мысли как-то сами собой заструились плотным потоком. На обычную расчлененку увиденное никак не походило, суставы были целыми.

Удивляло также полное отсутствие следов крови, как на останках, так и вокруг них. Это свидетельствовало о том, что преступление было совершено в другом месте, иначе, зачем было изображать такое художество. Оставалось непонятным, как вообще возможно такое проделать, в несчастный случай не верилось.

Однажды Сергей уже распутывал изощренное убийство, где у трупа тоже отсутствовали руки. Но там все было вполне объяснимо. Конечности были отделены с помощью машины, а само тело оказалось привязанным к дереву. Да и отморозки, совершившие это, отрицать содеянное не стали, им просто было интересно как это технически осуществимо. А здесь совсем другое дело, и странности на этом не заканчивались.

Группа экспертов-криминалистов во главе с довольно уважаемым Максимом Игнатьевичем Швыдко продолжала колдовать. В этот раз Максим и его сотоварищи столкнулись с поистине сложной задачей. Проблема заключалась в следующем: при попытке упаковать для транспортировки в лабораторию, останки начинали мгновенно разрушаться. По-видимому, придется забирать их вместе с грунтом.

Осмотрев место происшествия, Сергей отошел в сторону и, также как часом ранее его начальник, стоял и размышлял о том, что это вообще может значить? Но версий не было, как не было и улик, место оказалось стерильным.

Подошедший Алексей Николаевич, помолчав с минуту, заговорил:

– Что думаешь, Сережа? Заметил что-нибудь интересное?

– Да, интересного много, Алексей Николаевич, но ничего определенного сказать не могу, пока только одни вопросы.

– Вот и у меня такая же штука. Что делать-то будем?

– Алекс…

– Да брось ты эту субординацию, ей богу. Мы здесь одни.

– Виноват, исправлюсь. Я так понимаю, труп обнаружила девушка, выгуливавшая собаку? От наших я толком ничего не добился. Я все понимаю, ситуация из ряда вон, но они несут полную ахинею.

– Все верно. Обнаружила дама с собачкой, и она, к сожалению, наш единственный свидетель. А насчёт ахинеи, это все, что у нас есть из свидетельских показаний. Правда, если она на этом фоне свихнется, то сам понимаешь.

– Ну и где эта дама?

– Чистая классика. У неё случилась истерика, а дальше как обычно – накачали и спать уложили. Да и хер с ней, больше того, что сказала, сегодня из неё мы не вытащим.

– По-твоему, монстр с горящими глазами, это нормально?

– Ну, конечно, не нормально, Сереж.

– Твою мать, Николаич. Дело, реально, странное. Никаких зацепок, надо копать. Нам любая мелочь сгодится. Может, эксперты в лаборатории что нароют.

– Так-то оно так. И хорошо бы нарыли. А то дело громкое, могут и отжать.

– Могут. Тут, вообще, стопроцентный «висяк» намечается, но, хочешь честно? Николаич, я боюсь, что это только начало.

– Ты хочешь сказать, что это первая ласточка?

– Дай бог ошибиться, но, чую, будут еще трупы.

– Я, конечно, нисколько не сомневаюсь в твоей интуиции, Сережа, но если ты, как обычно, окажешься прав, тогда мы в жопе, понимаешь?