Анна Суркова - Лена

Женщина вскочила с места и стала ходить по комнате, заламывая руки и не видя ничего вокруг.

– Да, конец неизбежен. Нам предстоит не просто пережить изменения строя. Нам предстоит нечто масштабное. Будут тысячи жертв! – практически прокричала она.

Лена отпрянула и слегка покосилась на дверь.

Всё с самого начала выглядело странным. И почему она сразу не заметила сумасшествия этой особы?

– А бедное стадо думает, что у них сменился пастух. Нам предстоит тяжелая борьба. Но мы не можем иначе, мы не можем сдаться! – женщина с затуманенным взором продолжила вести свой странный монолог. – Мы избранные! Мы те, кто знают и видят! Мы те, кто живут, а не плывут, закрыв глаза, по горной реке к своей неизбежной гибели в водопаде!

Лена стала прокручивать в голове способы покинуть помещение незаметно для его безумной хозяйки, но та успела заметить смятение гостьи, остановилась и привела себя в чувство.

– Но я, конечно, забегаю вперед, и вижу, что уже успела напугать вас. Простите мне мою горячность, – умиротворенно сказала Анна Павловна и смущенно улыбнулась. – Мне свойственно в запале для усиления эффекта использовать впечатляющие аллегории.

Она протянула Лене руку и произнесла спокойным убаюкивающим голосом:

– Пойдёмте же пить чай и заниматься вашим восстановлением, Алёна.

Алёна… И всё же почему из всех возможных вариаций ее имени целительница выбрала именно это, стойко ассоциирующееся с чем-то волшебным, с приятными воспоминаниями.

Задумавшись над этим, Лена не заметила, как ведомая за руку переместилась в уютную маленькую комнату и села в мягкое обволакивающее кресло на деревянных ножках.

Посреди комнаты стоял овальный стол с расстеленной на нем красивой скатертью, вышитой замысловатым узором, напоминавшим свастику. На столе красовался старинный сервиз.

Анна Павловна подала ей фарфоровую чашку, точь-в-точь похожую на те, что некогда были у ее бабушки Элеоноры. Лена сделала глоток ароматного чая и прикрыла глаза от наслаждения.

И всё-таки поразительно, что ей достались такие разные бабушки.

Баба Глаша была олицетворением доброты, простоты и житейской мудрости. Неграмотная, она настолько чувствовала жизнь, что дала бы фору в понимании смысла многим философам. Старушка никогда не суетилась и казалась практически незаметной. Наблюдатель. При этом в жизни Лены она была опорой и стеной, о которую можно облокотиться в минуты слабости и беспрепятственно пройти вдоль, будучи полной сил.

Вторая, Элеонора, ныне уже почившая, была образованной, знала несколько языков, бегло играла на фортепьяно и могла поддержать любую беседу. Эта светская леди сервировала стол, даже обедая в одиночестве, и никогда не позволяла себе ходить по дому непричесанной в халате и тапочках. Туфли на небольшом каблуке, светлая блузка и черная юбка были непременными атрибутами ее образа. Даже в самые тяжелые времена она не изменяла своим привычкам, оставаясь примером изящества и безупречного вкуса.

Одно объединяло этих таких разных женщин – бесконечная, безмерная любовь к своим потомкам.

Лена сделала еще один глоток и открыла глаза. Ее пальцы разжались, чашка со звоном раскололась об пол, разбрызгивая остатки напитка и россыпь мелких осколков фарфора.

Она была в огромном пустом бальном зале. Три хрустальные люстры свешивались с высокого потолка. Стены украшали картины. На полу лежал старинный ковер. Она сидела в кресле с подлокотниками. На ней было красивое платье изумрудного цвета. Разумеется, в пол.

Лена спустилась с пьедестала, на котором возвышалось кресло.

Мечущиеся в голове мысли не давали возможности додумать хотя бы одну из них. Бежать? Но куда? Кричать? Но кому?

Двустворчатые высокие двери, находящиеся в противоположном конце зала, неожиданно распахнулись, и в комнату вошла Анна Павловна под руку с представительным пожилым мужчиной. Оба были одеты роскошно, но не вызывающе.

– Алёна! Ну что же вы так долго собирались? Гости уже совсем заждались вас, голубушка, – торопливо произнесла женщина.

– Гости? Какие гости? – растерянно спросила Лена.

– Ах нет! Не подумайте! Вам не нужно никуда спускаться, дорогая. Все ждали тут, за дверью, – сказала целительница, которая уже успела подойти к Лене, поправить оборки на платье и вернуть молодую женщину на пьедестал.

Она указала рукой на раскрытые двери, и в зал полился поток людей. Их было великое множество. Процессия не заканчивалась, и Лена представила, как ее участники скоро заполнят помещение, а затем раздавят ее и друг друга. Но, что поразительно, с определенного момента наполняемость зала перестала меняться, хотя люди не прекращали прибывать. Мужчины слегка кивали, а женщины присаживались в реверансе, проходя мимо них с Анной Павловной. Обстановка напоминала значимое событие в одной из Лениных любимых книг.

Спустя некоторое время кто-то легонько дотронулся до ее плеча. Лена обернулась и увидела спутника Анны Павловны, который жестом звал ее пройти вслед за ним.

Озадаченная Лена повернулась к центру зала и с удивлением обнаружила закрытые двери и отсутствие желающих кланяться и приветствовать ее. Она окинула взглядом присутствующих и проследовала за мужчиной.

Покинув комнату, они свернули в темный коридор и пошли по нему в полном молчании. Под монотонный звук шагов Лена углубилась в свои мысли.

В памяти почему-то всплыли палатка, пенистые волны и другие картины отдыха с родителями. В детстве они каждый год ездили всей семьей на море, жили на берегу, готовили еду в котелке и вечерами сидели у костра.

Следующая картина: Лена снова на море, но уже с дочкой. У девочки день рождения, они покупают ей игрушки, идут в кафе, и там проголодавшаяся Настя заказывает две порции борща вместо мороженого и сладостей. Так мило.

– Настя! Настенька! Где я? Куда вы меня ведете? Немедленно верните меня обратно! Меня дома ждет дочь! – закричала Лена, наконец очнувшись от наваждения.

– Успокойтесь. Всё под контролем. Мы, конечно, вернем вас обратно. Мы хотим вам всё рассказать и показать. Это не займет много времени, – проговорил ее спутник, даже не обернувшись. – А Настя сейчас в надежных руках, с вашей бабушкой, которая может позаботиться о малышке лучше, чем кто бы то ни было. Вы же знаете.

– Я-то знаю. Но откуда об этом известно вам? – спросила разгневанная Лена.

– Мы многое знаем. Куда больше, чем вы представляете, – не замедляя шаг, произнес мужчина. – И не планируем вас похищать. Но вы одна из нас, а каждый из нас имеет право выбора.

– Из вас – это из кого? – возмущению Лены не было предела.

Но мужчина замолчал и больше не произнес ни слова, несмотря на все Ленины попытки продолжить разговор. В скором времени коридор действительно закончился, и они вышли в большое, залитое светом и чем-то напоминающее ангар помещение.