Камила Келер - Семь оттенков смерти

Мы с Кристин встретились в нашем любимом месте и рассказывали друг другу последние новости. Мы заказали английские панкейки с шоколадом, по большой кружке какао и на скорость выкладывали эпизод за эпизодом. Моя неделя выдалась куда интереснее и подруга признала это.

– И ты его просто так отпустила? Даже номер телефона не взяла? – вопила Кристи, привлекая все больше ненужного внимания к нашему столику.

– Мы подъехали к дому, где живем с Джоном! С чего бы мне просить его номер?

– Так ты же сама сказала, что у вас с ним все!

– Ты слушать умеешь? Я только сказала, что чувствую что-то не то… Будто в наших отношениях сломалась гайка, которая с каждым днем стопорит все остальное. Не представляю, что мне делать. И вообще, новость о том, что я утонула, а на следующий день очнулась на постели, как ни в чем не бывало, тебя не так удивляет? – предъявила я.

– Это очень странно… И ты не помнишь то, как именно тебя спасли? Когда человека вытаскивают из воды, то делают искусственное дыхание и откачивают воду и легких. Делают массаж сердца и человек просыпается. Оживает или… – она не могла подобрать подходящее слово, – Не важно! Открывает глаза. А ты проснулась только утром!

– Может мозг заблокировал эти воспоминания, чтобы я скорее пришла в себя? – повторила я свою догадку вслух.

– Может, но не целую ночь же стирать из памяти? Или прятать в памяти.

– Не знаю. Завтра поеду с Джоном на МРТ. Шишка на голове не проходит.

– Будь с ним осторожна. Когда застукивают мужика с любовницей, это ничем хорошим не заканчивается. Придется потом искать твоего полицейского и вместе разыскивать твой труп.

– Не шути так! Сама-то соблюдаешь осторожность? Опять встретила женатика? – перевела я тему.

– Альберт очень хороший. Он такой… такой…

Девушка устремила свой фирменный влюбленно-задумчивый взгляд куда-то в потолок. Принялась разглядывать красно-желтый интерьер заведения. Физически она была здесь, со мной. Всеми силами стараясь разобраться в моей ситуации и как-то помочь. Но время от времени ее мысли блуждали по ярким моментам прошлых дней, проведенных с Альбертом. Мне не хотелось в сотый раз предостерегать ее и рушить мечты.

В Японии если ты делаешь что-то неправильно – тебе не скажут, какую чушь ты творишь. Японец даст тебе сделать то, что хочется и самому извлечь урок. Я придерживалась японской тактике, но Кристин намеренно игнорировала все прошлые уроки и ошибки. Ее склонность к духовному мазохизму поражала. И точка невозврата в прошлую жизнь была пройдена несколько дней назад.

Глава шестая

Я не сумасшедшая !

Если все – иллюзии, то что же реально? И если эта жизнь – иллюзия, то зачем тогда мы ее проживаем?

Ричард Бах

Лицо застывает от ледяного ветра. Он атакует все мое тело, наносит точные удары, забирается через уши в мозг и замораживает его. Не могу сделать ни одного глотка воздуха. Я стою в легком будуаре посреди замерзшего озера. Эхом раздаются голоса по ту сторону. Лед воет через многочисленные трещины и впадины. Одновременно завораживающе и пугающе. Я чувствую холод рывками. Вот не ощущается совсем ничего, а уже через секунду все кости содрогаются и требуют моего падения. Держусь.

Бело-голубая гладь уходит в горизонт, разлетаясь по всем сторонам света. Туда же стремительно скатывается бледно-розовый небесный диск. Его последние лучи скользят по льду. Становится совсем темно. Но вдруг эти самые лучи останавливаются в нескольких сотен метров от меня. Моргаю. Ничего не происходит. Моргаю еще раз и вижу в слабых бликах силуэт. Ни то огромный зверь, стоящий ко мне в анфас, ни то маленький мальчик. Скорей всего второе. Он начинает свои неуверенные движения вперед. Но по мере того, как он приближается, голоса снизу начинают сильнее биться в трещины, расковыривать пробоины и вылетать через них. Мальчик продолжает путь. Теперь я могу разглядеть его лицо… Эрик!

– Эрик, это ты? Стой на месте, не шевелись!

Я узнаю его черно-красную куртку и смешную шапку с красными рожками. Это он! В ту же секунду я срываюсь с места. Но ничего не выходит. Мое тело будто приросло к этому чертовому льду!

– Ложись животом вниз и раскинь руки! Не иди сюда!

Но он будто не слышит меня. Идет вперед. Рядом со мной стремительно проносится огромный раскол так, что я не удерживаюсь и падаю. Начинаю ползти. Конечности обжигает и режет, будто раскаленной лавой, стынь.

Лед, словно по нему водят огромной теркой и тыкают ножом, начинает крошиться. Гладь заливается водой. Пробоины слишком большие. Озеро раскалывается на части. Отделенные куски начинают тонуть, а затем, перевернувшись в воде, снова всплывают, нанося удары на соседние.

Я вижу, как Эрик испуганно начинает бежать. Он уже совсем близко. Тридцать метров. Двадцать пять. Двадцать. Изо всех сил я пытаюсь перебирать коленками и локтями, будто подстреленная косуля. Из меня вырывается крик. Мальчик спотыкается и падает прямо в пробоину со смертоносной водой. Его маленькие пальчики, порозовевшие от холода, пытаются ухватиться за края. Он зовет на помощь. Зовет меня. Отчаянно кричит мое имя. Но я ничего не могу сделать. Эрик в последний раз вытягивает руку вверх, сжимает ладошку и исчезает. Звук его всхлипываний разносится эхом по всей земле. Холод уходит вместе с ним.

Лонгвуд-авеню

Четверг, 3 июня

10:32

– Милая, всё будет хорошо. Ты только успокойся.

Красный пикап направлялся по проспекту к больнице Бригем. Я лежала на откинутом кресле и бредила. Две ночи меня мучали кошмары и головная боль. Самые темные воспоминания просачивались наружу с целью истязать душу и тело.

Мерещился младший брат, трагически погибший много лет назад. Измены Джона. Я вновь переживала ту ночь утопления. Вот я падаю в воду. Задыхаюсь. Иду ко дну. И никто меня не спасает. А вдруг это все сон? Но что именно? То, что было или то, что происходит сейчас? Грань фантазии и реальности растекалась. Этой ночью, после очередного жутко правдоподобного сна, я воткнула иглу себе в руку. Из ладони пошла кровь. Боль. Во сне нельзя почувствовать боль, разве нет? Или все таки можно…

Джон поддерживает меня за руку когда мы входим в госпиталь. Первый этаж. Второй. Третий. Миссис Глэндон, темнокожая женщина с объемной прической в виде миллионов завитушек на голове и милой улыбкой, встречает нас в нужном кабинете. Она внимательно записывает все мои симптомы, периодически задавая вопросы. Джон озабоченно вслушивается в каждое ее слово, с опаской поглядывая на свою девушку-психа. Далее меня ждет магнитно-резонансная томография, позволяющая получить снимки моего мозга и выявить все патологии и повреждения. Я снимаю металлические предметы: кольца, цепочку, голубую майку с железной вставкой в виде совы. Специалист отмечает место с моей татуировкой на правой щиколотке в виде бумажного самолетика – проделки молодости с Кристин.