Алёна Комарова - Бумеранг любви, или Три дела по одной цене

– А я разорюсь на компенсации и возмещении ущерба, причиненного тобой, деточка, – шутил Павел.

– А у меня чуть сердце не разорвалось – пробубнил Максим, он стоял в сторонке и курил.

Все уставились на него. От неожиданного внимания, ему стало не по себе, он спрятал сигарету от ребенка за спину.

– Это, дядя Максим, – сообщила Света – потому что ты близко к сердцу принимаешь все, что связано с тетей Таней. Любовь-любовь. Но я в этом еще ничего не понимаю, а мама говорит, что когда вырасту – пойму.

Смущение накрыло всех. Вот это уж точно заразное состояние. Танин румянец на щеках не заметить было трудно. Максим затушил сигарету и взволнованно проговорил:

– Чего это я тут с вами… у нас же заезд – развернулся и быстро зашагал обратно, теребя окурок в руке.

Паша взял Свету за руку и потянул за собой.

– Обед уже начался, есть пора. Маму с пацанами заберем и пойдем в столовую, потом на море пойдете – он обернулся и помахал подругам рукой – увидимся.

Светочка тоже помахала:

– Пока.

Наташа взяла Таню под руку и заговорщицким шепотом спросила:

– Это правда? Он к тебе неровно дышит?

Таня пожала плечами и возразила:

– Ровно, но это не имеет никакого значения.

– Почему? – Удивилась Наташа – хороший вроде мужчина. Ты бы поприсматривалась к нему.

Они шли по тропинке следом за уходящим Максимом. Он выкинул окурок в урну возле крыльца и зашел в здание.

– Ну что ты на меня так смотришь?– строго спросила Таня – не знаю я.

– А должна знать – не унималась Наташа – я-то Максима всего-то полчаса от силы знаю, а ты уже несколько лет бок об бок с ним работаешь. Не слепая вроде. Даже ребенок заметил и во всеуслышание сказал. Ты видела, Максим твой даже покраснел.

– Во-первых, он не мой, а во-вторых, может он покраснел от жары. Ты же не знаешь.

– Да ладно тебе. Не скромничай. Парень молодой, красивый.

– В том-то и дело, что молодой – грустно согласилась Таня.

– Что это за предрассудки, Таня? Насколько он моложе тебя?

Таня остановилась, дернула подругу за руку и грозно сказала:

– Хватит. Сколько можно мусолить? Закрываем эту тему. Он мне не пара. И все тут. И забыли, что Света ляпнула по детской глупости.

– Как хочешь, Танюш, – согласилась Наташа и со вздохом добавила – это не глупости, а наблюдательность.

– Все. Хватит.

Они поднялись по ступенькам в административное здание и Наташа шепотом, чтобы не услышала девушка за стойкой, спросила:

–Ты обиделась что ли?

– Нет, Наташ, просто неприятно как-то. А ты же знаешь, я не люблю попадать в глупые ситуации, еще и на глазах у своих подчиненных. Я вроде бы начальница. Это заявление Светика – конфуз.

– А упасть с качели – это не глупо?

Вспомнив эту картину, они захохотали.

– Нет – через смех ответила Таня. – Это весело. Нужно сказать, чтоб убрали ее, а новую купили. Хотя Максим уже все решил, наверное.

Упоминание о Максиме опять привело ее в смущение. Наташа удивилась – никогда раньше она не замечала за подругой таких сантиментов. В институте она могла растоптать, весело посмеяться, или жестом королевы отвергнуть влюбившегося в нее парня.

«Что возраст с нами делает?» – подумала Наташа, а вслух напомнила о делах житейских.

– Пойдем на обед?

Стол им накрыли по-королевски. Причем не только сервировка об этом говорила, но и названия блюд: уха королевская, отбивная по-королевски. От вина они благоразумно отказались.

– Название «столовая» всему этому – Наташа нарисовала в воздухе вилкой круг – не подходит. Как минимум ресторан. Огромный зал, огромные окна, шторы-портьеры, барная стойка, кресла и мягкие диваны, люстра, наконец.

– А что люстра? – Таня посмотрела на огромную хрустальную люстру, свисающую с середины потолка, как будто впервые ее видела.

– Люстра не для столовой. На входе надо сменить табличку. Надписать «Ресторан».

– Ресторан – возразила Таня, запивая минеральной водой – это уже не минимум, а максимум. Ресторан это место, где люди за еду платят деньги. А столовая – это комната, которая есть в любом доме отдыха. А еще мы не прошли по стандарту. В столовой все едят то, что приготовили нам повара, а в ресторане каждый может заказать себе по желанию. И мне бы пришлось нанимать еще штат поваров, чтобы угодить всем по меню. А у меня все как дома.

– Столовая по-домашнему – подтвердила подруга.

– Да – согласилась Таня.

Им принесли кофе.

– Сейчас поешь, бери купальник, я тебе пляж покажу. Поплаваешь, позагораешь.

– А ты?

– Мне еще людей встречать надо. Семья с Красноярска приедут в три часа.

– Слушай, Таня, – предложила Наташа – давай я тебе помогать буду.

– Отдыхай. Ненормальная трудоголичка.

– Вообще-то – обиделась Наташа несправедливому замечанию – я к тебе не отдыхать ехала. Или ты забыла, как ты меня заманила сюда?

– Хотела забыть, но ты не даешь.

– Врушка.

– Ты меня не упрекай, а давай собирайся отдыхать. Работу я тебе все равно никакую не дам. Так что на пляж, на пляж.

– Придется тебя расстроить.

Таня удивленно посмотрела на подругу, а Наташа победно ответила на ее взгляд:

– Я купальник не брала.

– Тю, это разве проблема? – махнула рукой Таня – у нас и голой плавают на нудистских пляжах.

– Чего???

– Да ни чего – веселилась Таня – дам я тебе купальник. А если хочешь новый купим, они продаются на каждом шагу.

– Ну хорошо. Не хочешь, чтоб я тебе помогала? Последний раз спрашиваю и последний раз предлагаю свою помощь.

– Вот буду я беспомощная лежать в постели, тогда поможешь. А сейчас шагом марш на пляж.

В столовую вошла шумная компания и села за столик у противоположной стены. Больше всего шума производили Светочка и два мальчугана-близнеца лет пяти. Павел Андреевич и красивая блондинка сели друг напротив друга. Женщина сделала замечание детям и стала разговаривать с официанткой, давая указания на счет детских пристрастий к еде.

Наташа, не боясь в разоблачении, пристально рассматривала жену Паши: «Она лет на пять младше меня, но уже имеет троих детей. Когда люди все успевают?»

Женщина выглядела ухоженно, красивые правильные черты лица – это явная заслуга природы и родителей, а не косметолога, или пластического хирурга. Конечно в таком возрасте – это маразм – пользоваться услугами хирурга, но все чаще девушки стали обращаться к ним, да и кабинеты косметологов напоминают больничные кушетки для манипуляций с уколами. В погоне за красотой девушки не заметили, что стали заложницами соревнований друг с другом. У кого ярче брови, у кого больше губы, у кого длиннее стрелки, у кого светлее кожа. Девушки вшивали под кожу нити с драгоценными металлами, увеличивать части тела, в результате рты на рты не похожи, грудь – неестественного размера, а сзади торчит так, что опасно садиться (вдруг лопнет под собственной тяжестью). Конечно же, Наташа не осуждала никого – такие времена настали, хотелось выделиться из общества. Вот кого она не понимала, так это девушек, фанатично портящих кожу рисунками – лучше бы на полотнах писали.