Генрих Мамоев - Смерть по-соседски

– Алло?

– Валя! Привет! – Радостный голос в трубке не соответствовал ситуации. Знакомый такой голос, но не соответствовал.

– Кто это? – Я старался говорить короче.

– Это я, Лелик!

Конечно, это был не Лелик. Звонившего звали Герман Вайс. Или Гера. Только он мог дурачиться, изображая разных людей по телефону. Еще он считал себя поэтом телефонного жанра. Глупо, но мы с ним почти друзья. В любом случае в последний раз мы дрались в классе, наверное, седьмом, а потом он с матерью уехал в Ленинград. Но несколько лет назад вдруг написал мне письмо, да не электронное, а самое что ни есть бумажное, и я ответил. Мы стали переписываться. Не часто, но иногда и созванивались. И такая телефонно-письменная дружба сохранялась вот уже лет пять, если не больше. Иногда Гера приезжал в Москву, и мы встречались, отмечая где-нибудь это событие, но такое случалось нечасто. Гера работал в Голландии, какой-то бизнес, связанный не то с почвой, не то с растениями, и в Москву приезжал крайне редко.

– Гера, привет!

– Узнал? Ну да, теперь меня все узнают.

Я не понял.

– Ты что, запел?

– Запил, – ответ прозвучал как-то угрюмо, а это уже не вязалось с его обликом.

– Что-то случилось, Гер?

– Да так, ничего особенного. Жена ушла.

– Ты что?! Вот здорово! И моя, хоть и не жена, ушла! Ушла и телефон на мотоцикле увезла.

– Блин! А я думаю, кто это на меня орет? И музыка орет, и она орет. Или ревет?

Я готов был сделать и то и другое.

– Так орет или ревет? – Я еле сдерживался, чтоб не послать его подальше с его подшучиваниями.

– Нет, точно. – Он словно задумался, вспоминая. – Да, точно.

– Что «нет, да», точно?!

– А?! Ревет! Точно! В смысле как медведь, аж мурашки по коже. Слушай, Валя, – его тон изменился и стал чуть более серьезен, хотя и по-прежнему насмешлив, – я тебе один умный вещь скажу, только ты не обижайся. Твой трицикл стоит прямо передо мной.

Я не поверил своим ушам.

– Что?! Где?! В Амстердаме?!

– Ты иногда бываешь непроходимо, нет, сейчас… – он замолчал на мгновение, подыскивая слово, – вот, непереносимо туп! Ты думаешь, твоему мотоциклу будет легче найти меня в Голландии, чем мне твой дом в Москве? Я, по крайней мере, хоть адрес знаю.

– Да? – Я думал о Кэт.

– Что да?

– Поднимайся, – мне надо было отдышаться. Надо же, пригнала мотоцикл. А почему не сказала?! Не позвонила? И когда успела?

– Сейчас, только ключи выну.

– Она что, и ключи в замке оставила?

– Да. Ладно, не лопни, пока я не поднялся.

Пока Гера при помощи медленного лифта преодолевал 9 этажей, я смог успокоиться и перестать задавать себе вопросы про Кэт. Пригнала, потому что испугалась. И точка.

В прихожей громко прозвенело. Я быстро подошел к двери и открыл ее, не глядя в глазок. За дверью стоял Гера, ставший, кажется, еще больше.

– Войду или нет? – Он стоял возле двери шириной в метр и придуривался. Этот человек удивлял меня своей жизнерадостностью и жизнелюбием. Никогда не унывающий, никогда не стонущий, всегда по-умному циничный. Еврей, одним словом. Просто очень здоровый.

– Привет, входи.

Когда я закрывал дверь, то мой взгляд упал на дверь полковника. Странно, но я ничего не почувствовал, словно случившееся недавно было сценой из какого-то фильма.

После объятий и пожатий мы уселись в комнате, и я с наслаждением затянулся настоящим «Парламентом». Периодически вставляя едкие реплики в мой короткий рассказ о том, как меня кинули, Гера сделал вдумчивое лицо и, собрав крупные морщины, изрек:

– Все бабы дуры. Я все сказал.

– А твоя, ты говорил…

– А моя, – он как-то скривился, затем махнул рукой, – ушла. И ребенка с собой увела. И адвокатов послала, только, как я уже сказал, все бабы дуры. Я договорился с адвокатами, и мне они, кстати, обошлись даже дешевле, чем ей. Говорю же…

– Понятно. – Его надо было перебить, многократное повторение одной и той же фразы действовало на меня прямо магнетически! – Давай куда-нибудь пойдем и выпьем. Мне так надо выпить и поговорить с тобой.

– Что, опять об этой своей… как там ее?

– Нет, – я помедлил, – о другом.

– Может, кто-то должен денег и таки не отдает? – Хуже всего у него получалось изображать старого мудрого еврея.

– Почти. Или хуже. Я не знаю, поэтому и хочу с тобой поговорить.

– Ладно, уболтал, тем более жрать хочу как Лукулл! Выбирай ресторан, но едем на такси, а не на твоем «велике». И вызови машину побольше, потому что в эти ваши «чайники» я уже не влезаю. Денег у тебя, как я понимаю, опять нет? – Он осмотрел меня как работорговец, оценивающий стоимость жалкого раба.

Мне оставалось только пожать плечами.

– Ладно, поехали, нищий жид. Так и быть, покормлю тебя на деньги, не вписанные в налоговую декларацию.

Такси подъехало минут через пять. Это был большой внедорожник премиум-класса, одобренный моим другом благодарным кивком. Гера расположился сзади и громко хохотал, рассказывая, как он договаривался с адвокатами. История была занятной и поучительной, но я не очень вникал в его рассказ, думая о своем. Я еще не решился, стоит ли впутывать Геру в это дело или просто показать ему ключ и спросить, не знает ли мой мудрый друг, от чего он?

Пару раз я покосился на водителя, ехавшего с каменным лицом, пару раз ответил сидевшему на заднем сиденье великану, но мысли постоянно вертелись вокруг убитого соседа. Наконец мы приехали. Это был ресторан на Пятницкой, точнее, в одном из переулков. Я был там как-то раз, еще до Кэт. Ничего так, тихое, без соло исполнителей заведение. И недорогое. Мы спустились по винтовой лестнице и, открыв окованную под старину дверь, вошли в зал ресторана. К нам тут же подошла девушка и отвела к одному из немногих незанятых столиков.

– У вас и среди недели по ночам в рестораны ходят? – Гера наклонился и говорил полугромким шепотом.

– Ну мы же пришли, – я пожал плечами.

– Хм, – хмыкнул голландский еврей и откинулся на спинку, – мы другое дело. Мы целый год не виделись.

– Может, и они, – я повел подбородком, – тоже не виделись.

– Ладно, бог с ними, – он умел быстро становиться из серьезного смешным, и наоборот. Как и сейчас. – Ты хотел со мной о чем-то поговорить?

Я еще не решил, говорить ему про убийство или просто показать ключ. В конце концов, ключ можно показать, что с того? Можно не объяснять, откуда он.

Вынув из кармана слегка потускневший ключик, я положил его на стол ровно между нами.

– Что это? – Брови его, черные и по-прежнему густые, вскинулись кверху.

– Это ключ, – пояснил я.

Он посмотрел на меня с сожалением.

– Я вижу, что это ключ. От чего он?

– Это я у тебя хочу спросить. – Разговор шел совсем не так, как мне представлялось, точнее ровно наоборот: Гера задавал мне вопросы, ответы на которые я бы и сам с удовольствием послушал.