Джон Кризи - Ловушка для Барона

В этот вечер Мэннеринги оставались дома, и совсем одни. Так случалось нечасто, и они были рады этому случаю. Джон Мэннеринг мирно возлежал в удобном кресле, с закрытыми глазами, с трубкой во рту и с бокалом виски на расстоянии вытянутой руки. Его жена Лорна сидела рядом – она была занята важным делом: наносила заключительные штрихи на изящную вышивку.

Концерт Брамса, который они молча слушали, подошел к концу, и Мэннеринг поднял крышку проигрывателя, почти незаметно входившего в общий ансамбль меблировки этой продолговатой, с высоким потолком, комнаты. Умолкли чуть шипящие звуки пластинки, но только лишь Мэннеринг собрался сменить ее, как зазвонил телефон.

Лорна, сидевшая ближе к нему, подняла трубку.

– Алло... Да... Кто это? – Она слегка нахмурилась и протянула трубку Джону. – Тебя... Он не назвал своего имени.

– Мистер Мэннеринг? – послышалось в трубке.

– Слушаю.

– Вы... Скажите, вы покупаете драгоценности?

– Иногда, – ответил Мэннеринг. – Но не в это время суток. Утром я буду у себя в магазине "Квинз"...

– Я не могу ждать до утра! – В голосе, принадлежавшем по всей видимости молодому человеку, слышалось явное беспокойство. – Действительно не могу, я... я должен сейчас же увидеть вас... Показать вам... Они очень... они вам понравятся... Только...

Он замолчал.

– Только что? – резко спросил Мэннеринг.

Звонивший не отвечал; его дыхание на том конце провода было слышно.

– Вы слышите меня? – так же резко сказал Мэннеринг. – Говорите...

Ответа не было, Мэннеринг услышал слабый щелчок, за которым последовала полная тишина. Он положил трубку.

Лорна спросила:

– Что ему нужно?

– Какой-то взволнованный молодой человек... Говорил быстрым полушепотом. Почему-то уверен, что я должен купить его драгоценности... Не может ждать до утра, чтобы показать их... Потом сразу дал отбой... Такое впечатление, что он чем-то напуган. Возможно, за ним следят... Или просто он не желает, чтобы кто-то видел, как он разговаривает по телефону... Очень хочет продать то, что у него имеется, то, видимо, ему это нелегко сделать... Если рассуждать дальше, можно сделать вывод, что он либо украл их, либо...

Раздался звонок в дверь.

– Это он! – воскликнула Лорна.

Мэннеринг обнял ее за плечи.

– Дорогая, когда тобой овладевают подозрения, ты теряешь способность логически рассуждать. Вряд ли телефон, с которого он говорил, так близко от нашего дома. Иначе он не стал бы звонить, а просто пришел бы. Сто против одного, это не наш напуганный юноша.

– А вдруг?.. – засмеялась Лорна. – Нет, я знаю, что все это чепуха! Но, может, звонки как-то связаны...

В дверь опять позвонили. И еще раз...

Мэннеринг вышел в просторный холл и зажег свет.

Он не думал, что этот неожиданный вечерний визит имеет что-то общее с прозвучавшим телефонным звонком, но хорошо знал, что многие предчувствия Лорны в конце концов оправдываются. У нее просто какой-то шестой орган чувств...

Он ухмыльнулся про себя и открыл дверь.

На пороге стояла женщина. Свет из холла падал прямо на нее.

Она была очень хороша собой – высокая, в прекрасно сшитом шерстяном костюме темно-бежевого цвета.

Женщина заговорила не сразу, – судя по выражению ее лица, она как бы пыталась сначала определить для себя, что собой представляет хозяин дома.

Голос у нее, наверное, тоже красивый.

Женщина спросила:

– Вы – мистер Джон Мэннеринг?

Голос был таким, как он и предполагал, но с легкой хрипотцой.

– Да, это я.

Мэннеринг посторонился, и женщина прошла в холл.

Она не смотрела по сторонам, ее глаза были направлены только на него, Джон закрыл входную дверь. Он чувствовал: Лорна стоит за дверью з гостиную, но так, чтобы видеть происходящее в холле.

– Хочу, чтобы вы помогли мне, – тихо сказала женщина. – У вас найдется для этого время?

– Полагаю, что да, – ответил Мэннеринг.

Он провел ее в кабинет, зажег свет, подождал, пока гостья сядет в кресло. Ее движения были изящными – никакой фальши ни в них, ни в голосе. Никакой нарочитости...

– Прошу прощения, – сказал он, – я вернусь через две минуты и выслушаю вас.

– Спасибо.

Она не улыбнулась.

Он прошел в гостиную. Лорна уже сидела на своем месте с вышивкой в руках. Мэннеринг наклонился к жене.

– Хочешь узнать историю ее жизни? – сказал он. – Чтобы составить о ней свое мнение.

– Она вовсе не собирается тебе ее рассказывать. Только то, что посчитает нужным, а этого, боюсь, недостаточно... Спасибо, дорогой, за предложение, но думаю, мое присутствие только помешает ей, – Лорна улыбнулась. – Лучше я послушаю через замочную скважину.

– Прекрасно, – сказал Мэннеринг. – Я посажу ее к этой стене и сам сяду там же... Тише!

Он перевесил одну из картин, низко висевших на стене, на крюк повыше. Под картиной открылось сквозное отверстие, которое выходило в соседнюю комнату и было занавешено куском материи.

Поцеловав жену в голову, Джон тихо вышел из гостиной. Вышел и тут же забыл о ее существовании – она знала это.

– ...Мое имя Кортни. Миссис Ричард Кортни... – заговорила женщина в кабинете. – Я пришла к вам потому, мистер Мэннеринг, что меня ограбили. У меня есть особые причины желать скорейшего возвращения моих драгоценностей. И не только из-за их стоимости, поверьте... По сугубо личным соображениям я не хочу обращаться в полицию. Полагаю, вам достаточно моего честного слова, чтобы поверить, что все обстоит именно так, как я говорю... Большего я пока сказать не могу... Я не хотела обращаться и к частным агентам, но вы, пожалуй, единственный из них в Лондоне, кто может помочь мне.

– Что вы имели в виду, когда говорили об их стоимости? – спросил Мэннеринг.

– Боюсь назвать точную цифру. Но застрахованы они примерно на сорок тысяч фунтов.

– Когда их украли?

– Вчера.

– Откуда?

– Из моего дома. Еще утром они были на месте; А поздно ночью я обнаружила их пропажу. Я осмотрела в доме решительно все... все места, где они могли быть... Боюсь, в этом замешаны только двое: моя прислуга или мой приемный сын.

– Из-за него вы и не хотите обращаться в полицию? Я вас верно понимаю? Полагаете уладить дело миром?

– Ваш муж сейчас в Англии?

– Нет. На борту "Королевы Елизаветы". Вчера вечером он отплыл из Нью-Йорка и должен прибыть в Саутгемптон в понедельник утром. Это значит, что у вас остается меньше четырех суток, мистер Мэннеринг.

– Ваш пасынок живет в одном доме с вами?

– Нет, на своей квартире в Челси, недалеко отсюда. При данных обстоятельствах я бы не хотела ничего говорить вам о нем, кроме того, что у него были все возможности украсть драгоценности. И насколько я понимаю, он нуждается в деньгах... Но я совсем не собираюсь настраивать вас против него.